Краткая история российских стрессов. Модели коллективного и личного поведения в России за 300 лет - Яков Моисеевич Миркин

о «средней температуре» по стране и есть 10–15 регионов с уровнем жизни гораздо ниже, чем в среднем по России? По опросу Росстата, у 17 % семей нет средств, чтобы «употреблять фрукты в любое время года», в том числе у 25 % «пенсионерских» семей и у 29 % семей, состоящих только из инвалидов. А если вам нужно купить каждому члену семьи две пары обуви в год, по одной на сезон? Не могут 30 % семей, в том числе 40 % семей, состоящих из одних пенсионеров, и 47 % — из инвалидов.

В этой точке лучше остановиться и перевести дыхание. Что же такое бедность? И что — средний класс? Не запутались ли мы в наших дорожках, когда через 30 лет после начала рыночных реформ, которые должны были привести самую «ресурсную» в мире страну ко всеобщему благоденствию, мы чуть не плачем? Что не так? Ведь речь не о возврате к директивной экономике, которая сама себя не могла прокормить. Что нужно изменить, чтобы не было этой тихой бедности? Что именно поправить в модели экономики величайшей сырьевой державы мира?

А опрос все продолжается. Что случится, если вдруг в семье возникнет ЧП? Только 48 % семей в России могут оплатить «срочные медицинские услуги». Больше половины не могут. Так семьи ответили в 2020 г. на вопросы Росстата. «Не могут» больше 60 % неполных семей, 64 % семей, состоящих только из пенсионеров, и 71 % семей, в которых каждый имеет статус инвалида. Это значит, что срочная хирургия за деньги, лекарства за десятки и сотни тысяч (все знают, что такие есть) — все это недоступно для десятков миллионов семей и только благотворительность или государственные квоты могут спасти жизни. Разве это правильно? И снова вопрос: как хотя бы уполовинить число семей, которые «не могут заплатить», чтобы спасти своих близких? Как сократить их число?

Кто-то пожмет плечами и скажет: «Нужно больше работать и зарабатывать». Но мы же все понимаем, как много в доходах семей зависит от общего устройства экономической жизни в стране, от того, насколько высоко оценен каждый из нас. Дешевы мы или дороги? Наша жизнь — копейки или золото?

«Можете ли приглашать гостей на семейное торжество (день рождения, Новый год)?». 25 % российских семей ответили, что «нет», не имеют средств. А бабушки, радостно встречающие внуков? Для 36 % семей, состоящих только из пенсионеров, и 47 % семей инвалидов такое «семейное торжество» не по карману. Но хотя бы отдохнуть раз в год одну неделю, не в стенах дома, вы можете? «Нет для этого доходов, нет возможности», — так ответили 49 % семей. Да ладно! Не может быть! Но вот данные опроса: даже неделю не могут отдохнуть, выехать в отпуск 63 % семей, состоящих из одних пенсионеров, и 72 % — из инвалидов.

Нам что, действительно так трудно? Только 25 % семей ответили, что могут легко, без затруднений «свести концы с концами» при покупке самого необходимого. Такой же ответ дали 18 % «пенсионерских» семей и 14 % семей из одних инвалидов. А остальным что делать?

Можно долго искать, где лучше, где хуже, дойти до каждого поселения, но общая картина вызывает горечь. Кажется, что каждый день нам нужно кричать самим себе, что тонны, мегаватты и баррели — не главное, они только средство для народного потребления. Что спецы, профи, любые чины, кто угодно — для народа, подчинены ему. Что мы, даже если пахали со всем старанием всю жизнь, все равно должны измерять то, что сделали, тем, как живет народ. Не может быть счастливой частная жизнь, какой бы успешной она ни была, когда на пороге — бедность. Именно так нам говорят российская история и еще — наша совесть.

Что делать?

Должно наступить время изменений в коллективной модели поведения — просто чтобы выжить на расстоянии в несколько сот лет. Нас заставит это сделать все нарастающий поток внешних изменений, с которым ничего сделать нельзя.

Но что создавать?

Обычную вещь. Открытую, социальную рыночную экономику, совершившую собственное «экономическое чудо». Прошедшую посткризисную модернизацию. Создающую высокую добавленную стоимость. Основанную на уважении к жизни, обществу и государству как способу защитить, помочь и взбодрить всех.

Только в такой экономике имущество семей будет защищено — и будет прирастать, процветая.

Подробно об этом — позже.

Что еще почитать

У автора. Легко найти в Интернете.

Колонки Миркина в «Российской газете» (https://rg.ru/authors/Iakov-Mirkin):

• «Из чего состоит российская земля? И кому она принадлежит?». «РГ», 4.08.2021.

• «Кому на Руси жить хорошо?». «РГ», 21.06.2021.

• «Как мы живем?». «РГ», 23.05.2021.

• «Много ли денег у населения России?». «РГ», 18.03.2021.

• «У каждого ребенка — своя „цена“». «РГ», 03.09.2020.

• «В норах в 15–20 кв. метров ночевать будут, рожать — нет». «РГ», 20.04.2020.

П. Клее

Часть III

Ретроспектива российских стрессов

Стрессы. Знаковые фигуры

Под ними

П. Клее

Россия Петра I, Александра II и Александра III — это разные России, хотя ядро, модель страны, ее желаний, реакций — одни и те же. Каждое первое лицо в XX веке перекраивало страну заново, хотя это была та же самая страна.

Мы находимся внутри другого человека, — себя он считает хозяином земли русской. Он накладывает свой характер на все устройство общества. Его архетип, вкусы, реакции, способ мышления, люди, которые ему нравятся или нет, тяжести или восторги детства, комплексы, неисполненные желания — все это опутывает нас с ног до головы.

Он не может выпрыгнуть из самого себя, а мы — из него.

Наша история пронизана силовыми именами. Когда народ становится расходным материалом, когда расход счетных единиц — людей — есть нечто, что входит в обычные издержки государства, за этим стоит не только нечто недоступное — система, строй, но всегда есть еще и личность, человек.

Не дай Бог попасть ему в руки.

Но век от века ему попадают в руки все.

1725. Гнать, перекраивать. Петр I [84]

Из Петра Великого любят делать сказочное и добродетельное существо. Прост, справедлив, обходителен, высок и могуч, всё — сам, своими руками, от простого солдата и плотника сам рос до высших чинов, все, что имел, имел только по заслугам, великий царь — на все времена. «Каждый день ходил он на работу с топором в руках и делал все, что ему приказывали. Работал он так… успешно, что скоро был