Хранитель тайн, или Сброшенная маска - Екатерина Гринева

Дверь в дом открылась от мощного удара ноги. Не раздумывая, я выскочила из-за двери и выстрелила в ногу первому амбалу, который осел на пол с громким рыком. Второй выхватил свою пушку и выстрелил туда, где я только что стояла. Но я уже откатилась в сторону и спряталась за шкаф.

– Выходи, падла, пока я тебе кишки не вытряхнул! – услышала я голос первого.

– Щас она появится.

Я с отчаянием посмотрела на окно: вряд ли я сумею быстро открыть его и выскочить на улицу. Здесь я ощущала себя кроликом, попавшим в западню. Надо было целиться первому в грудь, тогда бы точно наповал. Но я никогда раньше не убивала людей… Я все-таки открыла окно и, выпрыгнув из него, рванула к джипу, прижимая к себе бумаги. Сзади слышались крики. Одна пуля просвистела точнехонько у меня над ухом, и я невольно пригнулась. Я села в джип и только здесь почувствовала, что в машине есть кто-то еще. Я резко обернулась и тут же взвыла от боли. Меня сильно ударили кулаком в лицо; боль была такая, что мне показалось, я ослепла и мне повредили глаз. Я закрыла руками лицо, и бумаги упали на пол. Мужчина перегнулся и схватил их, и этот миг был моим единственным спасением. Собрав все свои силы, я ударила его ногой в лицо, но попала в шею. Он охнул, и я, схватив железный фонарь, который стоял на полу машины, ударила его по голове.

Он застонал; я не стала терять времени зря и, быстро выскочив из машины, открыла дверцу и вытолкала его на землю. Тело было тяжелым, и это действие далось мне с трудом. Сев снова за руль, я бросила взгляд на дом: в проеме двери показался первый бандит. Он целился в меня, я резко рванула с места. Всю дорогу я неслась, как бешеная, не обращая внимания на колдобины. Я машинально отмечала путь, боясь заплутать. Если меня вычислили, то мне нельзя ехать на Иркином джипе. Придется бросить его на подступах к городу и добираться на попутках. Квартиру Светки они, видимо, еще не вычислили, иначе взяли бы меня там. Хотя, может, решили не рисковать и не производить лишнего шума в городе, все-таки расправиться со мной в уединенном месте было проще… Да и безопасней.

Я оставила джип на платной стоянке недалеко от города и поймала частника. В Светкину квартиру я влетела пулей и, схватив сумку, покидала в нее свои вещи. Уже спускаясь по лестнице, я подумала, что Шашковой я все объясню; она меня поймет…

Я выбежала из дома и, пройдя быстрым шагом метров двадцать, достала из сумки сотовый и набрала номер Шашковой. Она не отвечала. Ирка, ну возьми же трубку, заклинала я Шашкову, возьми… Я позвонила по домашнему. Но там включился автоответчик: Шашкова кокетливым голоском просила оставить сообщение, и она обязательно перезвонит. Черт! Я шла быстрым шагом, буквально бежала и каждые пять минут останавливалась, набирая Иркин номер. Я уже чуть не плакала; меня колотило; мне надо было срочно уехать из города, а я не могла уехать, не переговорив с Ирой. После часа бесплодных попыток связаться с ней я села на скамейку в каком-то дворе и сцепила руки. Черт! Куда она подевалась? Шашкова обычно в это время разгуливала по квартире в пеньюаре и потягивала шампанское. Она была страшно ленивой домоседкой и довольно редко покидала пределы квартиры. Покупки ей делала домработница Алла. Если Шашкова и выходила в «свет» то только в салон красоты или в фитнес-центр.

Я поднялась со скамейки и неожиданно обнаружила себя не так уж далеко от собственного дома. Очевидно, меня принесли сюда ноги, и я решила подойти к дому поближе и попросить кого-нибудь выяснить у охранника: дома ли Ирка, и если дома, то почему не берет трубку.

Через десять минут я была у нашего дома, около него за забором была толпа любопытствующих. Рядом стояла аварийка. С холодеющим сердцем, не обращая внимания ни на что, я вклинилась в толпу.

– Что случилось? – Мой голос прозвучал отстраненно, словно это спрашивала не я, а другая, неизвестная мне женщина.

Бойкая бабуля в пестром платке обернулась ко мне.

– Да вот одна девица отравилась угарным газом, – затараторила она. – Прости господи! – и размашисто перекрестилась. – Беспутная была и жить надоело. Открыла газовую плиту, включила газ и головой туда. Насмерть.

– А как ее зовут?

Толпа нестройно загудела. Из хора выкриков я услышала: «Ирка ее зовут, а фамилия не то Шашкина, не то Шашечкина». – «Шашкова! – крикнула какая-то женщина. – Точно Шашкова».

Я крепко зажмурилась.

Нет! Этого не может быть! Ирка не могла умереть! Она не хотела умирать! Она никогда даже и мысли не допускала ни о каком самоубийстве. Я редко встречала таких оптимисток и жизнелюбок. Шашкова с ее вечными шуточками-прибауточками и тоской по салу и своей многочисленной родне на «незалэжной» не могла вот так просто с дури открыть газ и решить покончить с жизнью. Никаких причин у нее для этого не было! Абсолютно никаких.

– Девушка, вам плохо? – услышала я и открыла глаза.

– Да. Извините!

Я отошла в сторону, и здесь у меня скрутило кишки и меня вырвало. Я нагнулась и заревела, зажимая себе рот рукой. Бедная Ирка. Никогда я уже не увижу свою бывшую соседку, и она мне не скажет: «Кончай дурить, Ксаня! Выпьем за то, чтобы на нашем пути еще оказались настоящие мужики! Мы – девочки тип-топ и достойны самого лучшего!»

Мне нужно было срочно уехать из города, но мне нужно было взять из однокомнатной квартиры, которую купили мне родители, свой паспорт и загранпаспорт. Но появляться там я не могла, и поэтому нужно было срочно что-то придумать. И уехать без документов я не могла…

Я подъехала на такси к своему дому и, расплатившись, вышла. На скамейке в маленьком скверике я увидела девушку лет пятнадцати, сидевшую с учебником английского в руках. В голове у меня сразу сложился некий план. Я подошла к ней и попросила зайти в квартиру и взять документы. Когда она вскинула на меня удивленные глаза, я сказала, что рассталась со своим бой-френдом, а он скорее всего караулит меня около дома, так что отсвечивать у своей квартиры я не могу. И прошу ее помочь мне. В ее глазах настороженность сменилась сочувствием: наверное, я так вошла в свою роль и убедительно изображала жертву домоганий своего бывшего, что девушка вызвалась мне помочь. Я ей подробно описала, где лежат паспорта, и дала ей ключи. Мы договорились, что я буду ждать ее во дворе дома напротив – я решила уйти от сквера – так, на всякий случай. Через пятнадцать минут девушка подошла ко мне и протянула мои документы.

Я уезжала-убегала из родного города. На вокзале купила билет до Москвы и, только сев в поезд, поняла, что у меня нет ни плана действий, ни мыслей. Смерть Шашковой выбила меня из колеи. Стоило мне подумать об Ирке, как хотелось плакать. В купе я была одна и, разложив на столе бумаги, которые я нашла в деревенском доме в Опятках, стала внимательно изучать их. Там были координаты некоего Матео Парчелли в фирме «Капитулос» во Флоренции, билет во Флоренцию на имя отца и еще куча каких-то счетов и деловых бумаг, в которых я ничего не поняла. Мне в глаза бросились несколько листов, сколотых скрепкой, где речь шла о какой-то фирме в Челябинске под названием «Интертрастдрон».

Выпив горячего чаю, принесенного проводницей, я запустила руку в волосы и подумала, что теперь мой путь лежит в Италию. К этому Матео Парчелли. Отец уже бывал у него? С какими целями? Зачем? Вопросы роились в моей голове, и только визит в Италию мог расставить точки над «i». Неожиданно я подумала, что вдвоем с Муськой лететь в Италию будет намного веселее, и решила пригласить ее в этот вояж. По прибытии в Москву я ей сразу позвонила, она завопила от радости, услышав мое предложение, и мы договорились, что сегодня же она постарается приехать в Москву, взяв у Вазгена отпуск. И вообще ей для сборов немного надо, она все соберет и примчится ко мне.