Похитители детей - Пол Эрткер

давая группе репортеров прорваться в отель. Лукас, Астрид и Ножик незамеченными прошмыгнули мимо швейцаров и папарацци и взбежали по покрытым ковром ступенькам.

Подбивка внизу золотых вращающихся стеклянных дверей шуршала по полу, когда те описывали автоматические круги вокруг своей оси. Ребята вошли в фойе роскошного отеля. Увиденное ими было красивым, услышанное – ужасающим.

Глава 12. Точка невозвращения

Фойе отеля с цветочными композициями, канделябрами и обитыми бархатом стульями было изыс канным и пышным и смахивало на королевский дворец. Однако по какой-то причине кондиционера в шикарном фойе не было. Влажный летний воздух лип ко всему вокруг. Гости, болтавшие на всевозможных языках, двигались как в замедленной съемке.

Из ниши в боковой части фойе до Лукаса, Астрид и Ножика донесся жуткий звук. Там за роялем сидели двое скарктоссцев с тонкими руками в татуировках и выколачивали из клавиш что-то отдаленно похожее на «Душу и сердце». На диванах вокруг рояля развалились еще пять скарктоссцев – этих Лукас уже видел на складе.

Перед мальчишками стояла, обмахиваясь журналом «Мода Антарктики», мисс Гунерро. Ее розовый пудель бегал кругами, поводок волочился за ним по мраморному полу. Под роялем в коляске сидела Джини, икая в паузах песни.

Потом мисс Гунерро уселась рядом с мальчишками за рояль и совершенно всех поразила. Она не просто умела играть – лившаяся из-под ее пальцев мелодия была так прекрасна, что во всем фойе стало как-то светлее и веселее. Люди за улыбались.

– О, – сказал Ножик. – Мы с мистером Силоти разучивали это на прошлой неделе.

Астрид добавила:

– Это «Аппассионата» Бетховена.

– Ага, – согласился Ножик. – А она хороший исполнитель. На самом деле хороший.

Лукас стряхнул с себя недоумение от того, что такая ужасная женщина может так красиво играть. Он оглядел фойе и прикинул, как бы забрать Джини.

Раздалось какое-то клацанье, и Лукас вздрогнул: это швейцар катил по плиточному полу тележку для багажа на вихляющих колесиках. За ним следовала французская семья, таща за собой французские чемоданы, сделанные в Китае Хорошей Компанией.

Когда тележка проехала мимо, перед Лукасом появился последний человек, которого ему хотелось увидеть.

– Эрве! – воскликнула Астрид. – Откуда ты взялся?

Лысый француз пропыхтел:

– Лукас хорошо умеет терять людей. – Он ухмыльнулся. – А я хорошо умею их находить, поэтому мадам Бич и отправила меня встретить вас.

Лукас никак не мог сообразить, что именно в Эрве его смущает, но у него было чувство, что новый знакомый не до конца с ними честен. Как бы то ни было, Лукас потерял уже достаточно времени.

– Я собираюсь вернуть Джини.

– Что? – переспросил Ножик, хмуря широкие черные брови. – И что ты будешь делать?

– Не знаю, – признался Лукас. – Просто пойду и заберу ее.

– Я есть поражен, – сказал Эрве, все еще пытаясь отдышаться. – Ты не должен попадаться мадам Гунерро. Это я знаю.

– Ты, кажется, очень много знаешь, – заметила Астрид.

– Вот о них, – договорил Лукас, указывая на мисс Гунерро и ее скарктоссцев.

Эрве поглядел на мисс Гунерро и оперся на трость, втянув голову в плечи, будто прячась:

– Я знаю слишком много, к сожалению.

Лукасу захотелось его придушить.

– Тогда расскажи нам, что тебе известно!

– Ну разумеется, – сказал Эрве.

– Например, – подхватила Астрид, – как мисс Гунерро украла Джини из самолета?

Эрве пожал плечами:

– Это мне неведомо.

– Зато ведомо мне, – сказал Ножик.

Все трое посмотрели на него.

– Это где-то пятая моя миссия в Первом Классе Нового Сопротивления, – сказал он. – Но я никогда не видел, чтобы столько всего сразу шло наперекосяк. Может, потому, что взрослые нами не командуют.

Астрид наклонилась к плечу Лукаса, замыкая круг, чтобы рассказ Ножика никто не подслушал.

– Ну так вот, – продолжил тот. – Вы двое уехали в своем контейнере. Всех других тоже погрузили на грузовики и отправили в разные части Парижа. Все шло хорошо. Но с моим контейнером у наземного экипажа возникли проблемы. Так что нам с Кералой пришлось ждать в кафешке в аэропорту. Она зачем-то побежала обратно в самолет. Наверняка макияж свой поправить. А потом приехала куча машин – я подумал, таможня или проверка паспортов, только это были сплошь внедорожники без номеров и с тонированными стеклами, и они окружили наш самолет.

– А-а, – сказал Эрве. – Хорошая Гвардия.

– Хорошая Гвардия? – переспросил Лукас.

Эрве кивнул:

– Так мы их называли.

– Так ты их знаешь? – спросила Астрид.

– Нет, нет, – сказал Эрве. – Они меня знают.

Лукас обратился к Ножику.

– Давай дальше, – попросил он.

Ножик продолжил:

– Эти типы в своих защитных шлемах больше на иракскую республиканскую гвардию походили. Но они сказали, что они из МЦПЭД, приехали забрать младенца. А через две секунды вломились на Белую Птицу Один. Дурдом какой-то. Спустя несколько минут они вышли вместе с Эмеральдой и младенцем, залезли в свои внедорожники и уехали.

– А что мой папа? – спросил Лукас.

– И тренер Крид? – добавила Астрид.

Ножик стал рассказывать дальше.

– И Робби, и София, и все остальные, – сказал он. – Когда все это происходило, Керала, видимо, была в туалете. Она сказала, что учуяла запах горелой проводки.

– В самолете? – спросил Лукас.

Ножик кивнул:

– Ага.

– Значит… – сказал Лукас, вытаращив глаза. – Они были там? Их…

– Я не знаю, – сказал Ножик. – Керала никого не видела и не слышала – электронный замок в конференц-зал сломали, и она не могла его открыть. Она не знает, что произошло, кроме того, что что-то горело.

– Ну и что потом? – спросила Астрид.

– Когда Хорошая Гвардия забрала Эмеральду и Джини, Керала выбежала и залезла в наш контейнер, который уже стоял на грузовике. Водитель, видимо, ничего не знал. Он просто отвез нас в Париж – на склад на том берегу Сены. Мы пересекли реку, чтобы попасть на этот берег, а Керала, как только увидела мисс Гунерро и репортеров у отеля, куда-то убежала.

Эрве просунул свою лысую голову между Лукасом и Астрид.

– Поверьте мне, – сказал он. – Мисс Гунерро, она своего добивается. Керала умная. Мы должны избегать эту женщину. Говорю вам, я знаю, что она кого угодно может заставить делать то, что ей нужно.

Лукас встал посреди полного народу фойе и попытался думать. Ему всегда хорошо давалась алгебра – особенно когда требовалось найти икс. Однако в этом случае никакого икса не было. В голове у Лукаса все перемешалось. Даже языки, на которых говорили вокруг, сбивали с толку: китайский вперемешку с кхмерским[10], арабским и голландским. Те вещи, которым он учился всю жизнь, совсем не подготовили его к подобной ситуации, когда все кажется туманным и непонятным. Все их планы так быстро сорвались! Ребята остались сами по себе.