Думаешь, это любовь? - Татьяна Веденская

Мой телефон ближе к ночи разразился серией звонков. Я слышала голос Жанки на автоответчике, она говорила что-то о ванной и детях, но я даже не помню, что конкретно. Потом мобильник тоже пел на разные голоса, а я только рыдала в подушку. Моя комната кружилась и каждую минуту меняла свой размер и форму, и в какой-то момент наступила тишина и темнота, среди которой мне вдруг стало ослепительно хорошо. И только утром я поняла, отчего и почему почувствовала себя так прекрасно. Рядом со мной спал Константин. Живой и настоящий, совершенно невероятным образом материализовавшийся со мной рядом на моей кровати. В этот момент я всерьез начала подумывать о том, что он действительно инопланетянин и, как минимум, умеет проходить сквозь стены.

Но обнаружила я его присутствие не сразу. Сначала я поняла, что моя голова раскалывается от головной боли. Во рту была страшная сухость, а при попытке встать головокружение практически опрокинуло меня назад. Алкогольное отравление в чистом виде. Надо меньше пить, пить надо меньше. Я застонала, откинувшись на подушку, и вот тут-то и осознала, что нахожусь не одна. Константин, проснувшись от моего стона, приподнялся на локте и не без интереса наблюдал за моими мучительными попытками вернуться в разум. Все же средство анестезии, выбранное мной вчера, не было идеальным, так как привело к тяжелой интоксикации моего неокрепшего организма. Вообще-то этот коньяк в моем доме появился еще во времена Саши, который любил после долгого трудового дня пропустить рюмку-другую, сидя на кухонном подоконнике. Мне же такие крепкие напитки особо не нравились. Я скосила глаза на пол и увидела пустую бутылку, валяющуюся в куче моего тряпья.

– Это ты что, одна все выпила? – уточнил Константин, проследив за моим взглядом.

Я пожала плечами, внезапно разозлившись на него и на его спокойный, уравновешенный вид.

– Не помню. Нет, я пригласила кучу эльфов, они мне помогли.

– Ты с ума сошла?

– Ты сам ненормальный. Неврастеник. Ты хоть помнишь, что исчез, оставив меня одну, без единого слова, – вскипела я.

– Я просто не мог. Мне надо было побыть одному.

– Знаешь, не убеждает, – злобно бросила я. – И потом, как ты сюда попал?

– Я выломал твою дверь, – заявил он.

Я окончательно вышла из себя.

– Что ты сделал?

– Выломал дверь.

– Зачем? – изумилась я.

– Ты не отвечала на звонки, – невозмутимо пояснил он.

– И что? – нахмурилась я. – Может быть, я не хотела тебя видеть? Может, я вообще не желаю знать мужчину, который так со мной обращается. Уходит, ни слова не говоря. Ничего не рассказывает о себе. Для тебя наши отношения что – приключение? Забавная интрижка? Мне такого не надо.

– Да? – скептически заметил он. – Тогда зачем ты это сделала?

– Что?

– Зачем ты напилась?

– А может, я алкоголичка! – возмущенно ответила я.

Хоть мне и было очень плохо, я кое-как натянула тренировочные штаны и первую попавшуюся под руки майку. Без одежды я была беззащитна.

– Так ты хочешь, чтобы я ушел? – зло спросил он и встал с кровати. Его ноздри раздувались от каждого вздоха, он, кажется, тоже был в ярости.

– Ты уже ушел и наплевал, что женщина, которая тебя любит, чуть не сошла с ума.

– Что? Что ты сказала?!

– Убирайся! – крикнула я и швырнула в него халатом. Он поймал его и с минуту стоял с ним в руках, напряженно вглядываясь в мое лицо. Потом положил халат на ручку кресла, подошел ко мне, взял мои руки, без нежности, крепко, в замок, и посмотрел мне в глаза:

– Ты меня любишь? С чего ты взяла?

– Зачем ты вернулся? Я вчера уже пережила твой уход. Может, так было бы лучше.

– Может, – согласился он. – Но теперь я не уйду.

– Ты должен все мне объяснить. Я хочу знать: ты женат? У тебя есть другая? Это не очень важно, потому что я все равно не создана для семьи. Мне нужен только ты и больше ничего. Но мне надо знать. – Я попыталась выдернуть ладони из его пальцев, но он по-прежнему крепко меня держал и в ответ сжал мои запястья еще крепче.

– Так вот о чем ты подумала? Что я женат? И что ты – это просто роман на стороне?

– Да, – бесхитростно ответила я.

– И ты к этому вполне готова? – недобро рассмеялся он. – Тогда, боюсь, я тебя разочарую. Нет, моя дорогая, я не женат. Но и не свободен.

– Не понимаю, – растерялась я.

Он отпустил меня, сел в кресло, прикурил сигарету и протянул ее мне. Я послушно вдохнула табачный дым.

– Все очень просто. Моя жена погибла. Уже почти год назад. В аварии. Вы, журналисты, жуткие циники. Для вас авария, где всего один труп, – мелочь, скука. Но ведь это может быть труп чьей-то жены? Жены, с которой кто-то жил счастливо почти десять лет.

– Костя, мне очень жаль! – Я выдавила из себя эту банальность, но на самом деле почти потеряла в тот момент дар речи.

– Нет, ничего, я все понимаю. Ты не знала, ты не хотела меня задеть. И я действительно не должен был так реагировать. Но мне так стало тошно, когда ты сказала… неважно. Проехали. В любом случае ты тут ни при чем. Так вот, а телефон я выключил, еще когда мы ехали к тебе. А включил только часа через полтора. Позвонил, а ты не ответила.

– Я уже была в анабиозе.

– Да, – кивнул он и на минуту замолчал. – И извини меня за дверь. Я ее починю.

– Ничего, – попыталась улыбнуться я. Улыбка получилась кривоватой. – Мне так жаль.

– Мне тоже, – грустно кивнул он. – Теперь ты знаешь почти все. Кроме одного – у меня есть двое детей. Дочке семь лет и сыну три. Как видишь, я совсем не подарок.

– Что ты такое говоришь, – возмутилась я.

Признаюсь, в тот момент его дети не были для меня чем-то осязаемым, реальным. У него дети? Что ж, отлично, у многих людей дети. Разве это проблема? Вот если бы у него была жена, это бы действительно стало проблемой. Но жены нет. Ужасно то, что с ней произошло, но ведь я в ее гибели не виновата.

– Нет, правда. Я не хотел тебя ничем этим грузить. Я уже далеко не юноша, у меня на руках двое маленьких детей, а ты так молода, так беззаботна. Я просто хотел, чтобы все это длилось подольше. Чтобы ты длилась.

– Ты разве не понял? Ты просто глупый мужик, и все тут, – улыбнулась я. – Я же тебя люблю, слышал? И значит, буду любить и твоих детей, и вообще всю твою жизнь.

– Ты думаешь? – с недоверием посмотрел на меня он.

– А ты что же, считал, что, если сообщишь мне это пренеприятное известие, я моментально развернусь и уйду?

– Ну… а вдруг? – смущенно кивнул он. – А зачем тебе все это надо?

В двадцать восемь лет любой человек – уже окончательно сформировавшаяся цельная личность со своей системой взглядов и устоев, которые негоже нарушать или менять. Вот возьмем, к примеру, меня. Я люблю готовые макароны, белые рубашки в мужском стиле, но так, чтобы это были все-таки рубашки для женщин. Я обожаю гулять по Москве пешком, а вот водить машину не люблю, хоть и не пробовала. А зачем? В Москве, во всяком случае, на своих двоих я всегда попадала из пункта А в пункт В с предсказуемой скоростью. На машине же рассчитать заранее, сколько займет времени путь от проспекта Мира до, скажем, хотя бы даже Цветного бульвара, нельзя.