От часа тьмы до рассвета - Вольфганг Хольбайн

— Всем бросится в глаза, если Карл не откроет утром свой трактир. А жители деревни конечно же знают, что ты подрабатываешь здесь, в этих катакомбах, смотрителем. Ну и кто-то явится сюда посмотреть, не здесь ли ты, — начал я объяснять свою мысль, уговаривая, прежде всего, себя самого.

— Ты не забыл, что мы в Эйфеле, умник? — возразил старый хиппи. — Здесь не принято вмешиваться в дела соседей. Если я не открою «Таубе», все примут это как должное. Никто не начнет поисковой операции по этому поводу. Через три или четыре дня местные легавые, может быть, и начнут беспокоиться и пойдут посмотреть, не лежу ли я в своей спальне мертвый. Но с утра никто не станет меня разыскивать.

— А как насчет службы кейтеринга? — спросил я. Мой голос задрожал, и в нем появились почти плаксивые нотки, которых я безумно стыдился, но, тем не менее, не мог с собой совладать. — Как насчет этого кейтеринга, про который ты говорил?

Карл разочарованно пожал плечами.

— Я лишь говорил, что думаю, что фон Тун сделал заказ, — с ударением сказал он. — Да даже если он и говорил об этом, все-таки фон Тун старый человек, практически дряхлый старик, как мне иногда кажется, и поэтому…

— Ты вовсе не это говорил, — сердито перебил я его, спеша остановить быстро охватывающее меня отчаяние, но тут меня перебила Элен.

— Так ты думаешь, что мы застряли здесь на несколько дней? — растерянно спросила она. Ее уверенность как рукой сняло. — Но ты же это не всерьез?

— Ах, извините! — наигранно прогнусавил хозяин гостиницы, скрестив руки на груди. — Я и забыл, что вы, городские, всегда правы. Но я здесь живу. И хорошо знаю своих земляков. Никто из них не станет спешить сюда, наверх, чтобы искать нас.

— Ну тогда нам придется сложить костер, — решилась Юдифь повторить сумасбродную идею Эда. — Огонь будет хорошо виден из деревни, и в скорости сюда прибудет команда спасателей.

— Ты действительно хочешь сидеть взаперти в этой крепости, охваченной огнем? — я попытался, закатив глаза, подчеркнуть нелепость этой глупой мысли, но вместо этого скроил нелепую глупую гримасу, которая только подчеркнула то отчаяние, которое внезапно начало охватывать и меня. Я проклинал мою чересчур бурную фантазию, которая тотчас подсунула мне зрелище пылающей крепости, разукрасив его ярчайшими красками и повергнув меня в сильную дрожь. — Крепости специально строились так, чтобы в них не так просто было проникнуть. Наша крепость, как и большинство из них, находится на горе, к ней есть только один подъезд, и он намертво блокирован. Ты можешь мне объяснить, как пожарная команда проникнет внутрь, если ворота забаррикадированы? А может быть, ты где-то здесь видела пожарный гидрант? Если мы подожжем крепость, это может стоить нам жизни. Ты только посмотри на крыши! Они все деревянные. И все перекрытия сухи, как порох. Все это вспыхнет, как солома, а мы будем сидеть внутри и не сможем выбраться. Лучше предстать перед безумным киллером, чем самому себе мастерить костер для сожжения!

Карл согласно кивнул.

— Разводить здесь костер — это совершенное безумие, — заявил он. — К тому же в деревне нет пожарной команды, ее придется вызывать из соседних деревень. Кроме того, им придется завезти сюда огромный объем воды. И даже если пожарная команда будет невероятно быстро разворачиваться, крепость все равно сгорит быстрее, чем они смогут подать достаточно воды.

Элен снова попыталась воспользоваться своим мобильным телефоном. Мы молча наблюдали, как она нажимала крохотные кнопочки на панели, надеясь увидеть, как просияет надеждой ее лицо, когда наконец на другом конце провода возникнет чей-то голос, которому она начнет взволнованно рассказывать, что случилось, чтобы наконец получить эту проклятую помощь. Но вместо выражения облегчения на ее лице возникло выражение фрустрации, оно помрачнело, и Элен сердито отбросила мобильник на кровать.

— Нет связи, — выдохнула она. — Это выглядит так, как будто кто-то преднамеренно нарушил всякую связь с внешним миром. Я просто ничего не могу поделать. Номер высвечивается на дисплее — и только.

— В этой долине мертвая зона для радиосвязи, — со вздохом пояснил Карл с таким выражением лица, как будто хотел объяснить врачихе, почему по весне аист приносит детишек. — Здесь у нас у всех стационарная телефонная сеть.

— Но мы же здесь находимся на возвышении. И все равно связи нет. Это странно, — требовательно проговорила Юдифь, как будто качество приема радиосигнала зависело от высоты, на которой мы находились.

Хозяин гостиницы сменил свою расстроенную мину на невеселую улыбку.

— Но мы в Эйфеле, дитя мое. Здесь и часы тикают по-другому. Мобильная телефонная сеть имеет здесь значительные пробелы, и только немногие безумцы пользуются здесь переносными телефонами.

— Ну ладно, оставим это, — решительно сказал я, пока Карл своим снисходительным тоном не спровоцировал новую ссору и Юдифь не поплатилась головой за отчаяние, которое, казалось, поглотило значительную часть ее немалого интеллекта. — Давайте все-таки обыщем чемодан Марии. А после этого попробуем ее поискать.

— Обратите внимание на порядок действий, — вставил хозяин гостиницы. — Сначала осмотреть чемодан, а уже потом искать Марию, которую, быть может, именно в это мгновение настиг наш таинственный киллер. Ну конечно же чемодан важнее.

Спокойно, проговорил я про себя, как только вновь ощутил позыв изо всей силы вмазать ему кулаком в пасть, чтобы выбить передние зубы, чтобы, наконец, отбить у него охоту сеять вражду между нами, как только представлялась для этого благоприятная возможность. Я не должен был волноваться, так как не более чем несколько минут назад, я едва не убил его в состоянии аффекта. Нечто в этих мрачных застенках, эта омерзительная, холодная атмосфера разбудила во мне кровожадность, которая была мне совершенно несвойственна до этого момента. Конечно же я и раньше не раз размышлял в предположительном ключе, что жизнь, несомненно, стала бы куда лучше, если бы не было некоторых людей, например, вон той сморщенной старухи по соседству, которая не упускала ни одной возможности вызвать полицию ко мне домой, если у меня слишком громко играла музыка, или если я допускал непростительное легкомыслие после двадцати двух часов, громко стуча ботинками, бегать по деревянному полу моей однокомнатной квартиры. Или тех друзей из вывоза мусора, у которых что-то по какой-то причине заедало именно у нашего блока, и поэтому они опустошали именно мой контейнер так неряшливо, что практически каждое утро я должен был проходить мимо дурно пахнущей, несимпатичной кучи отходов, что превращало нашу улицу в свалку. Но я был совершенно уверен в том, что каждого из нас время от времени посещали такие мысли, которые мы вовсе не принимаем всерьез, и они нив коем случае не являются причиной, по которой следует пересматривать свою систему моральных и нравственных ценностей. Но тут все было совершенно иначе. Я мог представить себе во всех кровавых подробностях, как я вонзаю в жирное брюхо хозяина гостиницы один из ножей, с наслаждением проворачиваю его в ране, слушая его пронзительный крик, в то время как к моим ногам стекают его внутренности…