В душе февраль, или Мне нечего терять, кроме счастливого случая - Юлия Шилова

Я остановила взгляд на большом шкафу. А что? Если немного поднапрячься, можно засунуть труп туда и плотно закрыть дубовые двери. Затем прикрыть чем-нибудь диван и затереть кровь на полу. Труп найдут только завтра, а может быть, и послезавтра. У меня будет какое-то время. Время для чего? Чтобы сбежать? А вдруг побег не получится? Да и, наверное, завтра тут будет ужасный запах. Ведь смерть такая вонючая… Может быть, все-таки убежать в свою комнату? Гори оно все синим пламенем. В конце концов, я защищалась. Я смогу доказать, что невиновна. Только кому я буду доказывать? Кому? Братанам, мордоворотам, которые не пожелают меня слушать?

Я подошла к окну и посмотрела вниз. Словно меня что-то подтолкнуло, подсказало выход из тупикового положения. Прямо под окнами был искусственный пруд, столь модный у новых русских. В нем было все, что требовалось для крутого антуража: искусственный водопад, камни, песок. Судя по водопаду, глубина пруда больше полутора метров, мутная вода может стать надежным пристанищем для хозяйского трупа. Если в шкафу труп найдут в течение суток, то в пруду это будет сделать довольно не просто — ни цвета, ни запаха. Судя по всему, воду здесь практически не меняют.

Поняв, что у меня нет времени для размышлений, я схватила мертвеца за ноги и потащила к окну. Думаю, нет смысла описывать, каких титанических усилий мне это стоило. Подтащив труп к окну, я мысленно поблагодарила бога, что комната находится на первом этаже. Перевалив труп через подоконник, я собралась с последними силами и скинула его вниз. Как только тело мертвого пахана полностью исчезло в воде, по моим щекам потекли обжигающие слезинки.

— Пусть вода тебе будет пухом… — произнесла я какую-то ахинею и вновь посмотрела на ничуть не изменившейся пруд. Словно и не было никакого трупа. Даже вода не вышла из искусственных берегов. Даже не вышла… Труп всплывет только через несколько дней. Значит, у меня в запасе несколько дней. Это хорошо. Это даже очень хорошо. Я сделаю все возможное, чтобы отсюда выбраться.

Закрыв окно, я сняла порванное, окровавленное платье и принялась бессмысленно вытирать кровь, которая была буквально всюду. Увидев графин с водой, я вылила воду на диван и принялась размазывать ее еще больше.

— Сволочь… А кровь-то у тебя какая гадкая! Прямо не хочет оттираться. Такая же гадкая, как и ты сам. Грязная кровь. Счастье, что ты сдох….

Я допила виски и голая, не считая разорванных, еле державшихся на мне трусов, высунулась из гостиной, прижимая к груди платье, похожее на половую тряпку. К счастью, в полутемном коридоре никого не было, и мне удалось добежать до своей комнаты незамеченной. Когда задуманное свершилось, я быстро стянула трусики, положила их с тем, что осталось от довольно красивого платья, в пакет и спрятала под кровать. Затем залезла под душ и быстро принялась смывать с себя следы насилия, постанывая от боли. Надев ночную рубашку, я подошла к зеркалу и с ужасом увидела свое разбитое, распухшее лицо. Это было крайне неприятное зрелище, и этому зрелищу были нужны объяснения.

И весьма достоверные, чтобы не вызывать ни у кого сомнения.

Мне уже ничего не было страшно. Ничего. Я взяла покрывало со своей кровати, опрометью бросилась в комнату, где убила пахана, и аккуратно закрыла им испачканный диван, потом поднялась на второй этаж и кубарем скатилась вниз с такими громкими воплями, на которые только была способна. Мои нечеловеческие вопли не могли оставить равнодушными обитателей дома. В тот момент, когда я каталась по полу и громко рыдала, ко мне подбежала заспанная домработница и запричитала перепуганно:

— Что произошло? Что случилось? Я только уснула, что-то самочувствие неважное. Решила пораньше лечь. Прилегла и вдруг слышу такой шум…

— Я спускалась со второго этажа, засмотрелась на висевшую на стене картину и упала с лестницы. Я ударилась лицом… Я повредила свое лицо…

Елена Михайловна помогла мне приподняться и заставила сесть так, чтобы я оперлась на стену. Она погладила меня по голове, как маленькую девочку:

— Ты ничего себе не сломала?

— Вроде бы нет. Только лицо… вот… повредила…

— Ну ничего. Дай-ка я погляжу. Шея распухла так, словно тебя душили…

— Я, когда летела, старалась приподнять голову и несколько раз ударилась о ступеньки.

— Бедная девочка. А ноги целы?

— Должно быть, целы.

— Потерпи. Сейчас я обработаю твои раны. Только схожу за аптечкой. Выпьешь обезболивающее, и сразу станет намного легче.

Я вновь заревела и схватилась за голову. В конце концов, я актриса, значит, я могу играть не только на сцене, но и в жизни. Я ни минуты не сомневалась в своих актерских способностях и сыграла так, что все было очень правдоподобно. Домработница не на шутку перепугалась и бросилась за всем необходимым, чтобы оказать мне помощь. Рядом со мной присели на корточки двое мордоворотов. Один из них был мне хорошо знаком. Я имела честь прогуливаться с ним несколько часов назад, и, если я не ошибаюсь, его звали Женькой.

— Послушай, подруга, ты это… Ты чо, с лестницы, что ли, свалилась?

Странно, но в его голосе были слышны какие-то жалостливые нотки.

— Свалилась, — жалобно ответила я.

— А как тебя угораздило?

— На картину засмотрелась. Картина красивая. Я вообще живопись очень люблю. Такой красоты никогда раньше не видела. Нога подвернулась и…

— Обалдеть! Ты это… Ты потерпи. Щас Елена тебя подлечит. Она в этих делах мастерица. У нас тут одного пацана стрельнули. Он в больничку не захотел. Вернее, нельзя было, в розыске находится. Мы его привезли к Елене. Она его выходила. У нее тут травы — целые мешки. Она отвары лечебные делает. Прямо народная целительница, в натуре.

— Женька, а ты помнишь, как мы в подвале раз комерса поганого держали, который бабки не отдавал? — спросил второй мордоворот.

— Помню.

— А ты помнишь, как его пришлось поломать, потому что он, сука, жадный был? Я таких жадных вообще никогда не видел. Лучше смерть примет, чем со своими бабками расстанется. Его тоже Елена выходила. Она, когда ему еду носила, какие-то примочки делала. Короче, на ноги его подняла. У нее дар целительницы. Ей бы кабинет открыть да с людей бабки манать. Вроде как потомственная знахарка, лечит от всех недугов. Народ без башки, сразу попрет. И она бы нормальные бабки имела и в общак бы отваливала. Крышу бы мы ей сделали. О такой крыше каждая бы самозванка мечтала… Сколько раз пахан предлагал ей заняться прибыльным делом, а она ни в какую. Дура баба. Если бы моей матушке такое предложили, она бы никогда не отказалась.

Увидев подошедшего урода, я мысленно отметила, что вся компания в сборе. Вместе с ним подошла и Стрелка, которая не вызывала у меня ничего, кроме отвращения. Увидев меня, сука несколько раз рыкнула и скрылась из поля зрения.

— Что здесь про-изош-ло? — пропел урод гнусаво.

— Твоя будущая жена харю разбила, — ответил мордоворот по имени Женька. Затем, видимо, осознал, что перед ним стоит сын хозяина дома, и убрал слово «харю». — Вернее, лицо. С лестницы грохнулась.