История Дальнего Востока. Восточная и Юго-Восточная Азия - Перси Бьюкенен

Сбыт гвоздики и перца с Зондских и Молуккских островов некогда был монополизирован индийцами. Затем арабы не только монополизировали торговлю специями, скупая товар, но к 1500 г. обратили в ислам малайских султанов. Они были в дружественных отношениях с венецианцами, которые распространяли восточные товары по Европе. Только когда турки покончили с влиянием арабов на море, христианские государства были вынуждены искать новый водный путь к восточным пряностям.

Португальские мореплаватели, огибая Африку в 1498 г., закрепились в Гоа на малабарском побережье Индии. Их целью было не только приобретение пряностей, но и уничтожение турецких и арабских баз по другую сторону Суэца и лишение мусульман доходов от торговли, которые способствовали их активности в Средиземном море.

Лишь спустя одиннадцать лет после первого прохода Васко да Гамы за мыс Доброй Надежды герцог Албукерки захватил Малакку в узком заливе между Суматрой и Малайским полуостровом, ворота в Китайские моря. Здесь португальцы получили информацию обо всем Дальнем Востоке. Они быстро продвинулись до Молуккских островов, источника прекраснейшего перца, и проследовали до Сиама, где наемники из их числа, нанятые сиамским королем, помогли отразить бирманские атаки на его столицу Аюттхаю. Другие португальцы поступили на службу к бирманским государствам. Один солдат удачи Филипе де Бриту объявил себя королем Сириама, района нынешнего Рангуна, в XVII в. и приказал своим буддийским подданным перейти в католическую веру.

В каждом восточном государстве португальских мушкетеров охотно нанимали — и боялись. Жестокость новоприбывших контрастировала с мягким поведением арабских торговцев, которые редко вмешивались в местную политику. Было трудно отличить раннюю европейскую торговлю от простого пиратства. Христиане вели меновую торговлю там, где они не могли грабить. Они оправдывали свое насилие как божественную кару на язычников.

Соперничающие между собой индонезийские султаны не были достойными противниками для португальцев, но Китай оказался слишком большим, чтобы они могли угрожать ему. Португальские фидалго[76] обычно рассматривали китайские торговые джонки в иностранных водах как законный приз. В 1516 г. Рафаэл Перестрелло стал первым европейцем, достигшим Китая морем. Спустя несколько месяцев на собственной галере прибыл Фернау Андраде, за ним приплыл его брат Симау. В 1550 г. португальцам было разрешено выгружать грузы на острове Сань-чуань у дельты Кантона. Позднее правитель Гуандуна отвел им полуостров Макао, в 50 милях (80 км) ниже Кантона в устье Жемчужной реки. Макао не был завоеван — португальцам вначале было запрещено строить форты или иметь в своем распоряжении производительные земли.

Гордые фидалго полагали, что унизительно заниматься бизнесом в обществе, где в социальном отношении купцы приравнивались к слугам. Возмущение было взаимным, потому что китайцы считали привычки и обычаи шумливых, волосатых, «краснолицых» незваных гостей почти невыносимыми; в особенности им не нравилось вести переговоры с варварами, которые входили с мечами в комнату Совета. Однако португальцы были необходимы: их корабли, не столь большие, как китайские военные джонки, были более пригодными для плавания, лучше управляемыми и вооруженными эффективными латунными пушками. Китайцы были робкими, осторожными мореплавателями, держались близко к берегу, а португальцы смело передвигались в открытом море. Осторожные китайские купцы отправляли свои товары на иностранных судах, которые могли обгонять японские пиратские корабли и побеждать их.

Поскольку португальцам было запрещено входить в китайские порты, португальские торговцы обычно находились недалеко от берега и перегружали товары на другие суда. Когда в 1542 г. на одной галере производились такие работы, она была унесена тайфуном через Красное море к берегам Японии. Экипаж (первые белые люди, прибывшие в Японию) был хорошо принят японцами, и местные кузнецы сделали шестьсот копий португальского огнестрельного оружия для армий княжества Сацума.[77] Китайское правительство проявляло мало интереса к западному оружию до 1630 г., когда несколько артиллеристов были доставлены из Макао при запоздалой попытке остановить маньчжурское вторжение.

В 1550 г. началась регулярная торговля между Макао и Японией, которая продолжалась девяносто лет. Португальцы сначала использовали флотилии небольших кораблей, а позже отдельные каракки до 12 тысяч тонн. Эти большие корабли более 150 футов (45 м) длиной были неуязвимы для вооруженной атаки, хотя семь раз были приведены в негодность тайфунами в 1580–1618 гг. Считавшиеся самыми хорошими кораблями XVI в., они были построены из бирманского тикового дерева. Манильские галеоны также начали строиться на восточных верфях из филиппинских деревьев с твердой древесиной.

Колонии Португалии со временем стали почти автономными. Ее моряки редко возвращались в Европу, но оставались жить на Дальнем Востоке, занимаясь там торговлей между портами. Путешествие из Индии в Японию туда и обратно могло занимать два года. Отправившись из Индии в апреле, каракки находились летом в Китае, ожидая осеннего муссона, который должен был привести их в Японию к ноябрю.

Товары со всего мира сосредотачивались на португальских складах. Западные машины, стекло, часы и шерсть вместе с индийским текстилем из хлопка сосредоточились в Гоа. В Малакке шкуры оленей и хищных зверей, а также ароматические деревья грузились на корабли. Они обменивались в Макао на шелк. В Японии каракки загружались медными слитками, используемыми для производства пушек (в арсенале Макао), которые доставлялись даже в Европу. В некоторые годы экспортировалось также серебро, которое китайцы предпочитали любым другим товарам[78], и десятки тысяч несравненных самурайских мечей вывозились за рубеж. Прибыль была столь большой, что Макао стал богатым городом, и его крупные купцы по образу жизни соперничали с лиссабонскими грандами.

Фидалго были желанными гостями в Японии, где соперничавшие даймё боролись за их благосклонность. Португальские одежда и еда, оставившие следы в японском языке[79], стали модными. В 1571 г. даймё, правивший в Омуре, основал порт Нагасаки и представил его иностранцам как торговый и религиозный центр.

Однако сёгун Иэясу поощрял после 1605 г. соперничество англичан, испанцев и голландцев с португальцами, нанеся тем самым оскорбление купцам Макао. Он все больше тревожился по поводу успеха португальских иезуитских священников на юго-западе страны и, наконец, приказал депортировать их. Сын и внук Иэясу усилили преследование христиан и полностью прекратили торговлю с европейскими католиками.