Председатель 5 - Вай Нот

подняться на чердак. Но даже здесь, в последнем месте, где могло быть хоть что-то, не оказалось ничего, кроме старых лохмотьев и различного мусора.

Ему не хотелось сдаваться, поэтому участковый провёл на участке ещё несколько часов, после чего, наконец, вернулся к крыльцу и взял в руки два замка, готовясь закрыть дверь.

Он тяжело вздохнул, бросил взгляд на свою машину и пустые соседские участки. Пора уезжать. Мужчина поднёс замок к двум проушинам и застыл.

«Ещё один раз обойду дом и поеду. Один раз…»

Положив два замка на крыльцо, он вновь вошёл в дом.

Кухня, погреб, заглянуть в каждый шкаф…

Он слонялся по дому, пока снова не оказался в спальне.

— Что же ты здесь делал? Явно не грядк копал! — шагая из угла в угол прошипел он.

Пол, словно издеваясь, скрипел и это выводило мужчину из себя. Особенно злило, что его подвело шестое чувство, на которое он никогда не жаловался. Профессиональная чуйка часто его выручала, и в этот раз именно она заставила его сорваться и поехать на эту забытую богом дачу. И зачем? Чтобы почувствовать себя полным дураком?

— Я не могу вернуться с пустыми руками! Как мне в глаза всем смотреть? — снова вслух возмущался он.

Шаг и скрип, шаг и скрип. Внезапно Максим Юрьевич остановился, прямо в центре крошечной комнаты. Он сделал шаг вперёд, затем вернулся назад, вслушиваясь в скрип. Именно здесь, на этом самом месте, пол странно поскрипывал.

Убрав с пола ковёр, участковый обнаружил ещё один погреб.

Глава 10

Максим Юрьевич взял в руки заранее приготовленный фонарь и открыл погреб. К его удивлению, он оказался куда более добротным, чем прошлый. Деревянная лестница, по которой он спустился вниз, была явно построена на века, да и в целом, погреб выглядел куда более аккуратно, чем весь дом. Стало очевидным, что здесь хранится что-то важное. Попов осмотрел несколько ящиков слева и обнаружил в них целое множество импортного алкоголя. Многие из этих бутылок ему довелось увидеть впервые, но судя по другим, более знакомым ему, участковый понимал, что денег на алкоголь Матиашвили не жалел. Алкоголь алкоголем, а впереди его ждало ещё целое множество ящиков. Он прошёлся фонарём по всему погребу, а канистры, что стояли в самом углу погреба, блеснули в ответ.

Попов считал, что в этом месте не будет ничего случайного, и если здесь есть канистры, то Матиашвили явно хотел их скрыть от посторонних глаз. Внутри, как сразу догадался участковый, оказались горюче-смазочные материалы. Он попробовал придумать хоть что-то, хоть одну причину, зачем вообще ему нужны эти канистры, тем-более здесь, в скрытом от посторонних глаз погребе, но на ум ничего, кроме запланированного поджога, не приходило. Лес и правда вспыхнул, как спичка, одновременно в нескольких частях. Это ещё при том факте, что вёлся круглосуточный патруль. Даже двух таких канистр могло хватить, а здесь несколько десятков!

Мысли хаотично сменялись в его голове, а причастность Матиашвили к поджогу становилась всё очевиднее. Однако, вряд ли это сможет стать прямым доказательством. При его-то должности, всегда сможет выдумать, затем ему эти канистры. Нет, нужно найти что-то ещё.

С этими мыслями он бросился к другим ящикам и начал их хаотично открывать, застыв над третьим по счёту.

— Не может быть… — прошептал Попов, рассматривая наполненный доверху золотом короб.

Внутри нашёлся целый клад украшений.

Он сначала не поверил свои глазам, но осмотрев несколько перстней убедился, что перед ним самое настоящее золото. Ни один честный советский человек не смог бы столько заработать, а раз Матиашвили это удалось, то причиной тому могла быть только кража, причём у государства. Эта находка могла в прямом смысле убить. За хищение в особо крупном размере полагалась смертная казнь, а здесь золота столько, что «особо крупный» — это ещё мягко сказано.

Этого более чем хватало, чтобы избавиться от Матиашвили, однако Попов не остановился. Он продолжил осматривать погреб, стараясь складывать всё на свои места, чтобы злоумышленник преждевременно не заметил разоблачения. Казалось бы, после ящика с золотом участкового уже ничего не удивит, но заначка в виде иностранной валюты, превышающей несколько десятков тысяч рублей, заставила его схватиться за голову. Кто бы знал, какие секреты хранила ничем не примечательная дача и те два замка, которые он с лёгкостью открыл, используя лишь несколько подручных инструментов. Безусловно, даже без обвинений в поджоге леса, Матиашвили светит самая высшая форма наказания.

Несмотря на то, что Попову не терпелось срочно отправиться с докладом к начальнику ОВД, он продолжил осмотр. Спустя ещё несколько ящиков с алкоголем, шубами и прочими предметами роскоши, он наткнулся на вещества характерного вида. Рассмотрев их ещё раз с особой внимательностью, Максим Юрьевич ещё раз убедился в своём первом выводе. Никаких сомнений — это наркотики.

— Гнида, — сжав злобно фонарь прошипел участковый. Он прекрасно знал, во что превращаются люди под действием веществ и яро ненавидел их распространителей.

На фоне всех этих находок, слитый бензин казался незначительной мелочью. Не желая терять времени, Попов тщательно замёл следы своего пребывания на даче Матиашвили и отправился в Калугу. Чем быстрее ему удастся поговорить с начальником ОВД, тем быстрее они смогут повторно осмотреть дачу и наконец-то заняться поимкой преступника. Как только дорога стала лучше, Попов вжал педаль газа в пол и постарался гнать так быстро, как только мог.

* * *

Начальник с интересом слушал доклад Попова, попутно заглядывая в документы, которые участковый положил на край его стола. Как только Максим Юрьевич перешёл к описанию найденных в погребе улик, стараясь не упустить и мельчайших подробностей, начальник ОВД сложил все документы вместе, затем отправил их в свою папку.

— Меня не заменили, но кто знает. Лучше отправиться туда как можно быстрее, — закончил свой доклад Попов, — каждая секунда на счету.

— Скажи, как ты узнал? Кто-то выдал его?

— Как я уже сказал ранее, я подозреваю Матиашвили в поджоге. Прямых доказательств у меня не было, но знаете, как только узнал про существование дачи, так чутьё подсказало, что что-то там есть. Я даже не ожидал, что занимаясь одним преступлением, выйду на другое, более масштабное.

Начальник ухмыльнулся и одобрительно кивнул.

— Хорошая работа, Максим Юрьевич, вы можете идти.

От услышанного мужчина оцепенел. Ему хотелось верить, что сейчас начальник продолжит разговор, ведь не может всё закончиться одной лишь благодарностью, но тот опустил глаза в другое дело и замолчал.

— Извините, но мы разве не поедем с обыском на дачу Матиашвили? А что если информация уже дошла до него? Он ведь всё увезёт и спрячет, да так, что мы в жизни этого не найдём! — сам того не замечая, от возмущения он повысил голос.

— Попов, это уже не твоё дело, — отрезал начальник, — хищение в особо крупном размере, сбыт наркотиков — он явно действует не один. Я передам всю информацию в Министерство внутренних дел, а ты сиди и не высовывайся, а то хуже сделаешь.

Попов предпринял ещё одну попытку вразумить начальника, но как итог, высокий мужчина грозно подлетел к нему и злобно посмотрел прямо в глаза:

— Попов, я не повторяю дважды. Если не хочешь, чтобы тебя привлекли за самоуправство, то сиди и помалкивай. Это работа для Министерства внутренних дел, а не для участкового. Здесь не о чем разговаривать. Хочешь, чтобы преступника задержали, тогда не лезь в дело. Ты меня понял?

— Понял, — другого ответа в данной ситуации у него не было.

Все документы, которые ему удалось собрать, начальник ОВД надёжно спрятал в своей папке и, судя по его грозному виду, даже не думал отдавать участковому.

Домой Максим Юрьевич возвращался в плохом настроении. Только высокая скорость автомобиля хоть немного его успокаивала. Оказаться за бортом крупного дела, когда ты лично нашёл все улики, оказалось довольно неприятно. Столько времени потратил, а все благодарности достанутся другому. Это ещё в лучшем случае, а в худшем Матиашвили вовремя заметёт следы. С такими деньгами не мудрено, что у него найдётся доброжелатель.

— Чёрт! — выкрикнул Попов, нажимая ещё сильнее на педаль газа.

Когда гнев отступил, мужчина решил снизить скорость, но на нажатие педали машина никак не отреагировала. Он повторил нажатие,