Связано с любовью - Марьяна Брай

я нет, не знаю. Но это точно не рядом, потому что такие мастерские на окраине города находятся, а красильня, похоже, вообще у черта на куличках, - она зажала рот, посмотрев на меня испуганными глазами. Скорее всего, это вот «Святоша Рузи» привязалось ко мне сильно.

– Не переживай, я тоже использую эти вот словечки про черта, просто мать не знает, так что…

Молли извинилась, что больше не может ничем помочь, сообщила, что швея через неделю сошьет ее платье, а уже через месяц, она будет в нем венчаться.

– Я не слышала ничего о твоем женихе, Молли, - удивленно ответила я, не переставая думать – где взять деньги хотя бы на бричку, или что у них здесь вместо такси.

– Его родители уже полгода как посватались ко мне, да и мы не против были – его отец купец! – похоже, этот статус здесь не так уж и плох, раз выйти замуж за сына купца – такая радость. Это только у меня геморрой в виде повернутой мамаши, что пила кровь отцу, а сейчас это грозит мне.

– Значит, ты его и не знаешь вовсе?

– Ну, знаю как зовут, и знаю, что он старший сын, а значит, жить мы будем вместе с его родителями в хорошем доме, и он переймет дело отца. Это очень выгодный брак! Отец за пять лет набирал для меня приданое – целых триста серебряных, и на эти деньги мой муж смог бы купить дом в хорошей улице вроде твоей, но часть из них пойдет на закуп товара для того, чтобы он сам начал дело, а вторая часть – на приданое для его сестры.

– То есть, твое приданое пойдет на приданое сестры мужа? – моему удивлению не было предела.

– Да, раз ему остается все от отца, он должен позаботиться о брате и сестре.  Для брата он купит дом, а сестре даст приданое, когда придет ее время выйти замуж, - щебетала Молли, а я стояла и смотрела на девочку, которая всю свою жизнь будет работать на то, чтобы ее детям остался дом свекра, когда денег у нее сейчас ровно на то, чтобы иметь свой дом сразу. Говорить я ничего не стала, хоть на волю и рвалось негодование – все же лежит на поверхности! И все очень просто, но люди идут каким-то заведомо невыгодным путем.

Я проводила Молли, взяла бумаги с адресами, закрыла двери, и отправилась на улицу. Решила, что женщины, одетые как Молли, должны больше знать окраины, потому что живут там, а не в моем спальном районе для крепких середняков.

Все шарахались от меня даже не вникая в суть вопроса, а я все думала поговорить с Молли о том, что выгоднее отдать дочь за второго сына, так как деньги на дом у нее уже есть, а жениху вместо дома могут вполне отвалить денег на начало бизнеса, и будет жить девка без всяких там золовок и ухода за свекром и свекровью.

– В эту часть города одной лучше не ходить, девочка, - остановил меня неожиданно усатый солдат в мундире, какие я видела на площади. – Там и ограбить могут, и волос лишишься, коли серебра не найдут.

– Как это? – я понимала, что все больше на пути появляется препятствий, но соваться в опасные районы тоже не хотелось – и так проблем навалом.

– Так это. С такими волосами без отца или братьев сюда не ходи, за твои волосы в салоне мадам Болье дадут не меньше сотни серебряных! – подняв палец верх, назидательно сказал солдат, которого я в голове «окрестила» полицейским.

Я смотрела за его спину, где улица заканчивалась, и дорога круто спускалась книзу. Она была уже не мощеная, но хорошо утоптанная. Домов по обе ее стороны не стало, и только сейчас я заметила, что между домами здесь открыты широко, и от этого незаметны, железные ворота, верх которых венчают острые кованные пики.

– А ворота закрывают? – вместо того, чтобы спросить знает ли он хоть один из нужных мне адресов, спросила я.

– Да, после одиннадцати вечера не выйдешь и не войдешь!

– Но почему?

– Чтобы достойные жители спокойно спали в своих домах, дитя мое. Странно, что ты этого не знаешь. Приезжая? – он вдруг внимательно посмотрел на меня, отчего мне стало не по себе, ну, вроде как, вдруг поймет, что я из другого мира и посадит в тюрьму. Хохотнула тихонько своим мыслям и спросила:

– А где говорите этот салон мадам Болье? -  раз уж мои волосы могут отрезать и продать, то почему мне не сделать это самой?

– Неужто ты решишь отрезать такую красу? Девка, ты ведь скоро, должно быть, на выданье соберешься? Знаешь какие женихи за тобой в очередь встанут с такой-то головой? Эх… Неужто денег нет? – он смотрел на мою голову с сожалением, чего я искренне не понимала, потому что длинные волосы – одна проблема.

– Ладно, не переживайте, может и передумаю. Так где тот салон?

– По этой улице обратно, через два квартала направо, и смотри с правой стороны – вывеска с прической.

– Спасибо, что не пустили меня туда, кто знает, может и правда, лишилась бы волос, - подмигнула я сердобольному полицейскому и направилась туда, куда он указал. Если моя прическа на его взгляд стоит треть дома и сто килограммов шерсти хорошего качества, значит, она представляет собой не только возможности, но и опасность! А тот факт, что мне предстоит найти эти адреса… Вопросов на эту тему я больше не имела.

Салон был красивым и снаружи, и внутри. За стеклянной витриной стояли головы – манекены с хитрыми прическами, украшенными цветочками и перьями, золотистыми бусами и серебристыми диадемами.

– Дитя, ты точно к нам? – внимательно посмотрела на меня женщина лет сорока, что сидела в кресле сразу при входе.

– Да, я хочу продать волосы, - ответила я, сняв платок, который я подняла с шеи сразу после того, как простилась с полицейским.

Судя по тому, как у нее расширились зрачки, можно было начинать со ста пятидесяти серебряных. Она обошла меня, сама, не спрашивая, вынула из головы шпильки, развалив туго стянутые «кральки» из кос.

– Ты уверена, дитя? А где твоя мать?

– Моя мать меня и отправила к вам, потому что мне не нужны волосы,