Пленники Аксиса - Владимир Василенко

— Идём уже, — поморщился я. — В любом случае, я собирался взглянуть на замок.

Очертания Крысиного замка уже вырисовывались впереди. За каменным мостом, переброшенным через пропасть шириной метров в пятьдесят, высилась скала с плоской верхушкой, сплошь огороженной высокими крепостными стенами, из-за которых выглядывали шпили нескольких башен. Сама скала была неровной, изъеденной множеством каверн, причем часть из них, похоже, тоже была обитаемой — даже издалека можно было различить что-то вроде балконов и даже внешних галерей, соединяющих входы в некоторые пещеры.

Перед въездом на мост высились укрепления, похожие на стенки воронки, повернутой горловиной от замка. В узкой её части всех подъезжающих ждала вооруженная до зубов стража. И это не считая тех, что дежурили на стрелковых башнях. Повозки внутрь, похоже, уже почти не пускали, по мосту шли в основном пешие.

Чем ближе мы подходили к этому блок-посту, тем меньше мне хотелось туда соваться. Я вспомнил слова Акаманта о том, что гракхи уже назначили награду за мою голову, да и Дом Ортос наверняка тоже ведёт за мной охоту, пусть и неофициально. И кто знает, насколько точны их ориентировки по поводу моей внешности.

Кстати, с помощью амальгамы вполне реально изменить и черты лица. Мне уже несколько раз приходила в голову эта мысль, но я её пока отвергал. К серьёзной и необратимой смене внешности я пока точно не был готов. Да и, к тому же, как я потом появлюсь перед Лиской? Она меня попросту не узнает.

— Может, разделимся? — предложил я Энки. — Не хочу светиться перед стражниками. Лучше проскользну мост через изнанку. Как думаешь, сможешь миновать охрану в одиночку?

— За меня не беспокойся.

— Хорошо. Тогда встретимся внутри.

Уйти на изнанку — дело нехитрое. Куда сложнее было выбрать место, где это сделать. Не будешь же вытворять такие фокусы у всех на виду. А пространство перед въездом на мост, как назло, осталось открытым и отлично просматривалось на добрые полсотни метров. Ближайшая к мосту стоянка каравана была разбита за невысоким каменным забором, огораживающим эту зону отчуждения. Мне пришлось сделать изрядный крюк, чтобы затесаться между стоящими впритык грузовыми фургонами и, спрятавшись под одним из них, нырнуть в серый мир.

Крысиный замок с изнанки выглядел как колоссальное облако дыма, принявшее причудливые угловатые формы. Внутри него, как личинки в полусгнившем фрукте, копошились сотни силуэтов живых существ. Искажений было на удивление мало по сравнению с тем, что я видел в Долине Багровой пасти, так что я без особых происшествий добрался до моста и миновал пост стражи.

Следующей проблемой стал поиск места для возвращения. На мосту я вынырнуть не мог — он тоже просматривался по всей длине. Так что пришлось добраться до стены, миновать ещё один пост, уже не такой многочисленный, и выйти во внутренний двор крепости. Он оказался настолько многолюдным, что с изнанки выглядел как котел, заполненный бурлящим варевом.

Вынырнул я, предварительно забравшись под одну из повозок. Распрямляясь, больно ударился затылком о торчащую из днища деталь, а потом нос к носу столкнулся с дородной тёткой, разразившейся на меня длинной ругательной тирадой. Впрочем, стычка эта осталась незамеченной, поскольку вокруг стоял такой гвалт, что уши закладывало.

Внутренний двор крепости был метров триста в ширину и чуть больше в длину, и в обычной ситуации явно предназначался для сквозного проезда транспорта от пасти к южному мосту. На этом направлении даже пешеходные переходы между башнями замка были прокинуты на высоте метров четырех над землей, чтобы не мешать проезду. Но сейчас всё свободное пространство было забито повозками, палатками, наспех сооруженными прилавками — всё то же самое, что и на тракте, только ещё более скученно. Караванщики сидели друг у друга чуть ли не на головах, да и все внутренние помещения замка наверняка были забиты под завязку.

Относительно свободным было только возвышение в центре, представляющее собой каменный помост с несколькими толстыми столбами в центре. Этакое многофункциональное лобное место. Сейчас оно использовалось для аукциона — темнокожий тип в яркой одежде и с выкрашенными в рыжий цвет волосами, используя какое-то звукоусиливающее устройство, выкрикивал ставки, азартно указывая на людей в плотной толпе, окружавшей помост.

Я подошёл ближе, встал чуть позади основной массы зевак, неторопливо окидывая их взглядом — будто сканируя. Интерфейс амальгамы последовательно выдергивал из этой плотной людской массы контуры отдельных людей, их лица, какие-то другие важные детали — например, оружие.

— Триста пятьдесят пять таланов! Кто даст больше?! — надрывался аукционист. — Ну же, посмотрите только на это сокровище! Отличный скакун! Вы поглядите на эту мощь!

Он указал на взвившуюся на дыбы полосатую лошадь с жесткой и торчащей, как ирокез у панка, гривой. Помощники с трудом удержали её за узду, один из них едва успел отпрыгнуть, когда животное снова опустилось на все четыре ноги, гулко ударив копытами в камень. Скакун был не то плохо объезжен, не то просто испугался толпы. Скорее первое — выглядел он совершенно диким, а амальгамные линзы и моё второе зрение быстро обнаружили влияние игниса. Скорее всего, зверюга была поймана где-то в пустошах, и это был тот случай, когда игнис значительно усилил мутанта, но при этом сохранил его рассудок.

— Что?! Кто-то сказал триста восемьдесят? О, да это же почтеннейший Катон, да продлит Аранос его годы! Узнаю, узнаю вашу хватку, доминус!

Неподалёку от меня поднял руку знатный арран, одетый, мягко говоря, не по погоде в плотный расшитый наряд, напоминающий боярский кафтан, ещё и с меховой оторочкой. Рядом с ним стоял ещё один высокородный, помоложе. Их прикрывали четверо дюжих телохранителей в знакомой броне ортосов, разве что не такой богатой, как у Жнецов. Да и радиумных артефактов видно не было — только компактные самострелы и холодное оружие.

Кулаки мои невольно сжались, и я отвернулся, чтобы не выдать себя. Слишком свежи в памяти были дни, когда все арраны в подобных доспехах или в черной шипастой броне гракхов воспринимались как источники смертельной опасности.

Я продолжал искоса наблюдать за богатеями. До них было всего несколько шагов, а мой улучшенный слух позволял даже сквозь шум толпы разобрать их разговор.

— Триста восемьдесят — два! Кто больше?… — аукционист подержал театральную паузу и, наконец, сдался. — И великолепный дикий скакун уходит Евандеру Катону за триста восемьдесят таланов! Поздравляю с покупкой!

— Ну вот, говорил же! — обрадовался спутник Катона. — Выгодная сделка! Если объездить эту тварь для скачек на ипподроме, она будет стоить в десять раз дороже.

— А по мне, зря я дал себя уговорить. Если Руфус спихивает такого скакуна на обычном аукционе — что-то нечисто. Да и другие не особо-то торговались…

—Думаю, ему просто негде держать эту лошадку, конюшни в замке забиты. И кормов не хватает. Да он кучу всего сегодня распродаст, чтобы освободить склады…

Дальше я не дослушал — толпа загудела сильнее, поскольку помощники аукциониста вывели на возвышение очередной лот — человека со связанными руками и лодыжками и с мешком на голове. Несмотря на путы, пленник брыкался так, что его приходилось волочь силой. При этом он каким-то чудом умудрился врезать одному из помощников коленями в пах.