Шторм на Крите - Сергей и Дина Волсини

– Тем более, там знаешь, сколько народу! – продолжала Юля.

– Сколько? Небось, не так много. Кто ж сюда приедет-то? В такую погоду? Умные люди сюда не приедут. Это мы вот только. Посмотри, ветрище-то за окном какой. И дождь того и гляди опять пойдет. Как домой-то возвращаться будем?

– Не волнуйтесь, я найду для вас такси, – сказал Антон Ильич, обращаясь сразу ко всем.

– Такси-и-и? – присвистнула старушка. – Ишь ты какой! Шикуешь, да? Юлька, он что, тебя на такси катает?

Антон Ильич был бы счастлив отправить их хоть на такси, хоть как угодно еще, лишь бы поскорее избавить себя от их общества. Голова у него болела, спину ломило, еда не радовала, и кафе, так полюбившееся ему позавчера, сегодня казалось совсем другим, как будто это не здесь провел он один из лучших вечеров в своей жизни. Боль стала совсем нестерпимой, и он встал из-за стола, ничего не объясняя, и пошел к барной стойке. Бармен сразу узнал его, они поздоровались за руку.

– Болеешь?

Антон Ильич молча кивнул.

– Постой здесь.

Он исчез на кухне и быстро вернулся со стаканом шипящей воды с таблеткой на донышке, рядом поставил в пиалке мед. Антон Ильич выпил горячий напиток, съел мед. Ему совсем не хотелось возвращаться за стол. Он не мог больше слышать едких реплик старушонки, не мог поддерживать ее бессмысленных речей, ему хотелось поскорее все закончить, посадить их всех в такси и отправить восвояси.

Поблагодарив бармена и попросив его вызвать такси, он вышел на улицу, постоял немного у дверей, отдышался, потом нехотя вернулся к столу. Старушка отметила его отсутствие:

– Милок, что-то долго тебя не было. Ты что там, втихаря стаканчик опрокинул?

Девушки переглянулись и захихикали.

– Юлька, он что у тебя, пьющий?

Антон Ильич никак не реагировал. На его счастье, подошел официант и сообщил, что такси прибыло. Тут уж старушка сама ударила кулаком по столу:

– Всё! Спать. Пошли, Наталья, я спать хочу.

Антон Ильич поднялся из-за стола первым и пошел на кассу рассчитаться, а когда вернулся, Вера Федоровна окинула его взглядом и произнесла своим громким скрипучим голосом, невзирая на его присутствие:

– Юлька, а он мне понравился.

– Он всем нам очень понравился, – улыбнулась Антону Ильичу Наталья.

– Старый. Толстый. В очках.

– Бабуля! – воскликнула Юля.

– Мама! – прошептала Наталья.

– А что?

– Разве можно такое говорить!

– Хоть бы подождала, пока мы до дома доедем!

– Зато не сбежит от тебя. Как этот твой, дуралей.

– Бабуля, ну что ты такое говоришь, – зашептала Юля, подбегая к старушке и помогая ей выбраться из-за стола и одеться.

Наталья осталась стоять, приоткрыв рот, с выражением крайнего изумления на лице.

У дверей стояло такси.

Пока Юля усаживала старушку, Наталья прощалась с Антоном Ильичом, ласково заглядывая ему в глаза и долго не выпуская из рук его ладонь:

– Антон Ильич, нам всем было очень приятно с вами познакомиться! Простите нас, если что не так. Это все мама. Она у нас такая, что поделать. Чудесный был вечер. Нам с Люлечкой все очень понравилось, очень. Спасибо вам. Надеюсь, мы скоро снова с вами увидимся.

С Юлей они и попрощаться не успели.

– Юлька! Домой поехали! – скомандовала из машины Вера Федоровна, и Юля с виноватой улыбкой села в такси.

Машина тронулась. Антон Ильич развернулся и пошел в другую сторону.

Он возвращался домой через пляж. У моря он немного постоял, подышал, рассчитывая, что за это время его новые знакомые доберутся до отеля и разойдутся по номерам. Его согревала одна только мысль – предстоящее свидание с Юлей. Глядя на ночной берег, он вспоминал вчерашний вечер и ее, вчерашнюю, и сердце у него сладко щемило от счастья. Надо угостить ее чем-нибудь сегодня, вдруг подумал Антон Ильич. Уже два раза Юля была у него в гостях, и оба раза так неожиданно, что он не был готов и не смог предложить ей никаких угощений. Попрошу у Эвклида тот красивый чайный набор, решил Антон Ильич. Закажу чаю, меда, фруктов. Что еще? Сладостей? Может, бутылочку вина? Пожалуй, а то все чай да кофе, размышлял он. Бутылка хорошего красного вина будет к месту. Стоп, а бокалы? Тоже надо будет спросить в баре, не пить же им из чашек. Свечи бы тоже не помешали. Да, пожалуй, Юле понравится. Интересно, магазинчик внизу еще не закрылся?

Антон Ильич и не заметил, как уже бодро шагал к отелю. Мысли гнали его вперед, надо было подготовить все к приходу Юли.

Ему повезло. Магазинчик был еще открыт, и его друг Эвклид, хоть и отработал уже свою смену, оказался на месте. Антон Ильич раздобыл все, что планировал, прибрался в номере – хоть вещи его и так находились в идеальном порядке – поправил постель, зажег и расставил по комнате свечи, накрыл журнальный столик и вместо общего света включил две неяркие лампы. Сам он принял душ, в конце обдав себя струей ледяной воды для бодрости, и, свежий, воодушевленный, почти позабывший уже и о своем недомогании, и о неудачном ужине, и о вредной старушке Вере Федоровне, уселся в кресло и стал ждать.

Время шло, а Юли все не было. Ни звонка, ни стука в дверь. Антона Ильича клонило в сон, да и больное горло снова давало о себе знать, однако он держался и не позволял себе прилечь – боялся заснуть. Так он и задремал, сидя в кресле, при свете ламп и горящих повсюду свечей.

Около трех он проснулся. Кто-то стучит в дверь, или ему показалось? Антон Ильич подбежал к двери, настежь распахнул ее, но никого не увидел. Он вышел в коридор, прошел вперед, к лестнице – никого. Кругом тишина.

Он вернулся к себе. Задул свечи, разделся, потушил свет. Приходила она или нет? Неужели он проспал? Не может этого быть. А вдруг? Нет, это невозможно. В конце концов, она оставила бы записку. Он снова зажег лампу и поднялся с кровати. Посмотрел на полу в прихожей, еще раз открыл и закрыл дверь – записки не было.

Всю ночь он просыпался: остро сипело горло, и мучили кошмары. Утром ему приснился сон.

Будто погожим летним днем он, одетый во фрак, стоит перед церковью и ждет свою невесту. Кругом зеленые деревца, над головой ясное голубое небо, поют и щебечут птички, звенят колокола. Издалека, будто спустившись с небес, едва касаясь ногами земли, идет к нему Юля. На ней белое платье с длинным шлейфом, в волосах белые цветы. Рядом с ней идут дети, маленькие ангелочки. Антон Ильич улыбается ей, а она ему.

Он взбегает по ступеням, берется за ручку и распахивает тяжелую деревянную дверь. А когда оборачивается, так и ахает от неожиданности: к нему теперь идет не Юля, а Наталья! Она тоже улыбается ему, и так же стелется по зеленой траве ее длинное белое платье, нет только детей-ангелочков. Небо над ней заволокло тучами. Потемнело. Вот-вот разразится гром.