Любовница бродяги - Джо Гудмэн

— Думаю, это не имеет большого значения, — сказал он, отдавая ей свою. Говоря это, Джаррет лениво растягивал слова — явно для того, чтобы подразнить Ренни. — Я привык спать без подушки. Хотя, конечно, с ней все же приятней.

Зеленые глаза Ренни гневно сверкнули.

— Идите к черту, мистер Салливан, — сказала она.

— Джаррет! Учитывая, что мы живем с вами в одной комнате и все такое прочее — зовите меня просто Джаррет.

В ответ она попыталась лягнуть его ногой. Это была бесполезная попытка, приведшая только к тому, что Ренни ударилась головой о кровать. Из ее глаз брызнули слезы — от боли и бессилия. Было ясно, что самостоятельно она развязать узел не сможет.

Джаррет слегка похлопал ее по щеке и отдернул руку, прежде чем Ренни успела его укусить. Смеясь, он вытянулся на кровати, погасил лампу и повернулся на бок, положив руку под голову.

— Спокойной ночи, Ренни.

— Я не разрешала вам обращаться ко мне по имени. Джаррет улыбнулся в темноте. Он подоткнул одеяло под плечи и потер свои холодные ноги, пытаясь согреться.

— Спокойной ночи, мисс Деннехи.

Ренни зашипела от злости. Повернувшись, насколько позволяли путы, она не меньше часа пыталась ногтями развязать узлы, но в конце концов поняла, что не сможет их даже ослабить. Джаррет мирно спал, время от времени слегка похрапывая и тем самым как бы напоминая Ренни о своем присутствии.

Постепенно она стала ощущать, что, вовсе того не желая, не столько борется за свое освобождение, сколько пытается преодолеть сон. Дедушкины часы в прихожей пробили четыре часа, затем половину пятого. Это было последнее, что слышала Ренни.

Джаррет стоял, наклонившись над Ренни. Его влажные волосы вились на затылке. Полотенцем, обмотанным вокруг шеи, он вытер каплю воды, повисшую на подбородке. В ногах кровати лежала рубашка, он поднял ее и надел. Ренни даже не шелохнулась.

Казалось, она все же нашла единственное положение, которое обеспечивало какой-то минимальный комфорт. Ренни лежала на боку, свернувшись калачиком и прижав колени к груди. Руками она обнимала ножку кровати. Даже в профиль на лице девушки были заметны тени под глазами, и, как мог понять Джаррет, Ренни в эту ночь отдохнула неважно.

Заметив ссадины на ее руках, Джаррет поморщился. Темно-синее платье перекрутилось вокруг тела, рукав на локте был порван. Ренни откинула в сторону одеяло, открыв ноги до колен. Чулки оказались порваны в нескольких местах, кое-где к ним пристали колючки. Высокие ботинки были забрызганы грязью.

Во время сна или, может быть, во время схватки (Джаррет не мог точно сказать, когда именно) большая часть заколок выскочила из прически, и бронзовые пряди волос в беспорядке перепутались вокруг бледного лица Ренни. Зеленое пятнышко около уха давало представление о тех многочисленных кустах, которые она преодолела этой ночью. По правде говоря, у Ренни был довольно потрепанный вид.

Но обо всем этом можно было думать, только не обратив внимания на ее губы, а это было невозможно. Во сне Ренни слегка приоткрыла рот, влажный, с восхитительно полными губами. Форма его, с чуть выступающей нижней губой и чувственно изогнутой верхней, весьма привлекала Джаррета. Рот Мэри Рини мог заставить мужчину забыть обо всем, кроме желания ее поцеловать.

Джаррет наклонился к своему саквояжу и долго шарил там, пока не нашел большой нож. Он вытащил его из чехла и встал на колени рядом с Ренни, намереваясь разрезать ее путы. Нож оказался в нескольких сантиметрах от лица девушки, и в этот момент она проснулась.

Грудь ее высоко поднялась, когда Ренни вобрала воздух в легкие. Джаррет успел зажать ей рот, прежде чем истошный крик, от которого задрожали стекла, достиг своего максимума. Пытаясь освободиться, она вертелась так, что Джаррет был вынужден отложить в сторону нож, чтобы ее не поранить.

— Я хочу вас освободить, — спокойно сказал он. — Вам незачем кричать, я не собираюсь сделать вам ничего плохого.

Ренни не могла вздохнуть, потому что рука Джаррета зажала ей рот и нос, перекрыв доступ воздуха. Она замотала головой, пытаясь сбросить его руку, отчего узлы на запястьях затянулись еще сильнее.

В этот момент миссис Каванаг постучала в дверь.

— Вы здесь, мистер Салливан? Я ищу Ренни. Я не могу, — она слегка приоткрыла дверь и просунула в нее голову, — ее нигде найти.

Услышав крик кухарки, Джаррет отпустил Ренни и сел на пол, обратив свой взор к небу и покачивая головой. Ренни вдохнула воздух и разразилась по его адресу такими проклятиями, которые заставили бы покраснеть даже бывалого моряка.

Джаррет поднял нож, вонзил его в кровать и встал. Он прошел мимо бившейся в истерике миссис Каванаг, оставив Ренни там, где она лежала.

— Крику, как на чикагской бонне, — пробормотал он с отвращением.

Миссис Каванаг вбежала в комнату, как только Джаррет вышел.

— Он вас ранил? — Она опустилась на колени рядом с Ренни и погладила ее по голове. — Что он сделал? Он что, с ума сошел? — Миссис Каванаг пере крестилась. — Святые угодники! И как только ваша мать могла оставить вас и уехать. Непременно, я никогда этого не пойму. Я сейчас же отправлюсь за хозяином и пошлю его за полисменом. Больше я не оставлю вас одну с мистером Салливаном.

Ренни собрала все свое терпение. Она уже поняла, что Джаррет никогда не собирался причинять ей вред. И хотя то, что он сделал, оправдать было нельзя, убивать ее он явно не собирался.

— Вы не можете освободить меня, миссис Каванаг? — спросила Ренни, взглядом показывая на свои связанные руки.

— Что? О да! Конечно! — Проворные пальцы кухарки, натренированные нацистке картофеля и замешивании теста, сразу принялись выполнять эту просьбу. — Непременно, вы не можете себе представить, что я подумала, когда увидела, что вы связаны, как мои лучший рождественский гусь.

Услышав такое сравнение, Ренни слабо улыбнулась.

— Он оставил где-то здесь нож. Попробуйте им, — сказала она.

Миссис Каванаг посмотрела на нож, потом на серию узлов, и на ее узком лице появилось неодобрительное выражение.

— У меня есть мясницкий нож, которым можно все сделать гораздо лучше.

Ренни оставалось только ждать. К несчастью, ей очень хотелось кое-куда отлучиться. Мысль о том, что она может облегчиться прямо здесь, приводила Ренни в отчаяние, и она от всего сердца пожелала Джаррету медленной и позорной смерти.

— Ну вот, еще чуть-чуть, и все будет в порядке, — сказала миссис Каванаг, разрезая последний узел. — Этот человек — просто скотина.

— Чудовище, — согласилась Ренни.

— Сумасшедший.

— Кретин.

Миссис Каванаг кивнула.

— Хотя, согласитесь, симпатичный.

Теперь руки Ренни были свободны. Держась за кровать, она встала. Кухарка с величайшей осторожностью массировала ей затекшие запястья.