Далия Блэк. Хроника Вознесения - Кит Томас

И, сказать правду, я не осознавала значимости этого события, пока не поехала тем вечером домой. Я тогда была матерью-одиночкой: пока я была на работе, о моей дочери, Роуз, заботилась её бабушка. Иногда я не виделась с дочерью целую неделю или больше. Это меня убивало. Буквально разбивало мне сердце.

Вечером того дня, когда был обнаружен Импульс, мне удалось поужинать с Роуз. Она уже доела свою порцию и закусывала жареной картошкой, когда вдруг посмотрела на меня и спросила: «Мам, почему ты каждый день ходишь на работу? Чтобы исправлять то, что сделали плохие люди? Неужели им никогда не хочется просто отдохнуть?»

И, глядя на неё, я вдруг поняла, что впервые за долгое время настроена оптимистично. Знаете, Роуз ведь была права. Отчасти. В мире постоянно происходило что-то плохое, и я много всего успела повидать на работе в администрации. Не могу назвать себя прожжённым циником, но я привыкла смотреть на мир довольно мрачно.

Президент Баллард появилась на политической арене в критический момент.

Не сказала бы, что в мире царил хаос, но ощущение было такое, что всё вот-вот начнёт разваливаться к чертям. Пропасть между богатыми и бедными была больше, чем за последние восемьдесят лет; правящие политические партии только и делали, что подбрасывали дров в огонь обоюдной ненависти; соседи не разговаривали друг с другом; социальные сети заставляли нас истекать ядом по поводу каждой раздражавшей нас мелочи. Это было ужасно, и мы все нуждались в переменах.

Когда Баллард вступила в предвыборную гонку, она как будто появилась из ниоткуда. Настоящая тёмная лошадка.

Её обыденность была глотком свежего воздуха – людям это понравилось. В хорошем смысле. Баллард знала, через что мы все прошли, знала, что мы помнили и что хотели вернуть, а именно – надежду на лучший мир. И знала, что для этого ей понадобится совершенно новый подход.

Неудивительно, что она победила на выборах.

Возможно, это взбудоражило рынок и нанесло некоторым политикам удар, от которого они так и не смогли оправиться, но люди вроде меня – люди, жаждущие перемен, – открыли для себя новую страницу в истории, и я искренне хотела быть её частью. Раньше на выборах было много разговоров о том, чтобы изменить систему, но это никогда прежде не исполнялось на практике. Вместо того чтобы выбирать людей прогрессивных, глядящих в будущее, население Америки, сытое по горло всей этой политикой, приводило к власти тех, чьи амбиции касались только их самих. Наступавшее затем разочарование делало людей только ожесточённее, а разногласия – острее.

Но Баллард казалась настоящей – и была такой.

Когда я присоединилась к её администрации, Белый дом был полон идей о том, чтобы начать всё заново, восстановить страну из пепла. Полон надежды. Затем появился Код Импульса, который, как мы все думали, был посланием от более развитой цивилизации, и я почувствовала это непривычное тепло в груди. Мне казалось, что, может быть, теперь наш мир изменится к лучшему, раз уж наши «собратья по галактике» наконец нашли нас.

Я и правда так думала: они нас нашли. И они, кем бы эти «они» ни были, собирались помочь нам сделать наш мир лучше. А как же иначе? Другого я и представить себе не могла.

Ох, как же я ошибалась…

Это Далия совершила открытие и считалась – заслуженно, я полагаю, – его автором, однако, разумеется, кроме неё были и другие. Стоит помнить, что до Вознесения мы пребывали в той дикой исторической эпохе, когда технологии были повсюду и записывали абсолютно всё. Тогда было такое ощущение, что нельзя даже сходить на свидание или попросту купить новую пару обуви, чтобы кто-нибудь не снял это на камеру.

Боже, звучит параноидально, но, клянусь, так всё и было.

Абрам Петров иммигрировал в Калифорнию два года назад. Сейчас он живёт в трейлере посреди гор Сьерра-Невада и разводит лошадей.

Это явно не то место, где он ожидал оказаться после долгих лет успешной карьеры в родной стране. Как уточняется в других недавно обнаруженных источниках, Россия особенно сильно пострадала во время Вознесения – и за годы, последовавшие за Финалом, страна полностью развалилась. Мы все видели фотографии горящего Волгограда и видео массовых беспорядков в Санкт-Петербурге. Это, разумеется, ужасная трагедия. Ещё один пример того, как вызванная СМИ массовая истерия обернулась многочисленными смертями: всё из-за того, что в Сеть попало так называемое дипфейк-видео[35] с Вознесёнными детьми, которые якобы напали на семейную пару и зверски убили обоих. Видео поделились тысячи людей, и всего за несколько часов оно вызвало резкую волну насилия против Вознесённых. Наиболее состоятельные граждане, разумеется, бежали из страны первыми. Те, у кого имелись связи в Штатах, улетели первыми же рейсами. Денег у Петрова не было, зато имелись знакомства в некоторых американских университетах и в среде знаменитых академиков.

Судя по описаниям Петрова, его последние дни в родной стране были наполнены ужасом. Когда обезумевшая толпа появилась в их квартале посреди ночи, Абрам и его жена Саша в спешке собрали все вещи, которые только могли уместить в пару чемоданов и рюкзаков, сели в свою побитую жизнью «Ладу Калину» и добрались кружными путями до аэропорта. Дорога, на которую обычно уходило сорок пять минут, растянулась на бесконечные три часа. Петров морщится от неприятных воспоминаний, рассказывая об этом. Он говорит, что поездка по городу той ночью напоминала дорогу сквозь Ад.

– Чего я только не насмотрелся по пути… – говорит он, качая головой.

Полтора дня спустя они были в городе Скенектади, штат Нью-Йорк, в Юнион-колледже, где хороший друг Петрова, южноафриканский астроном Летабо Пиллай, предложил им пожить у него. Они остались в его квартире на две недели и практически неотрывно – как и все мы – следили по телевизору за тем, как Россию разрывало на части. За волнениями и беспорядками, за ошеломляюще жестокой реакцией военных, за серией ослепительных вспышек, с которыми в Москве взрывались грязные бомбы. Когда всё было кончено, Петров и его жена оказались гражданами без нации, беженцами, волей случая оказавшимися в чужой стране, в которой Абраму до этого доводилось бывать только дважды.