Приключение на Запретной Земле - Александр Николаевич Шелухин

Тоннель кормили. Но, как видишь, малыш, она и собственной пастью кушать способна. И много еще на что способна, как оказалось…М-да… Так с нами поступить…

Сказав это, хлофиллианин покрылся разноцветными пятнами, что означало высшую степень душевного смятения.

— Так-то у сэра Глоко есть собственная Грезящая Манта по кличке "Железная Бабочка", — отвлек внимание ребенка от стушевавшегося компаньона гигантский разумный Муравей. — Громадина почти пятьсот метров длиной! Мы половину Галактики на ней облетели! Но чтобы не пустить команду на борт — такую Свинью "Железная Бабочка", кстати, тоже далеко не Агнец, нам не подкладывала…

"Зато другую Свинью, и еще какую, подкладывала — чудом, иначе не скажешь, в живых тогда остались…", — ехидно подумал в ответ на пламенную речь Чирграга почтенный Тшу-рик. Но вслух, конечно же, ничего говорить не стал.

— То есть животину, которая вас по космосу вдоль и поперек внутри себя усердно возит, вы сроду никогда не приласкате, слова доброго ей не скажете. Не угостите лакомством любимым, за холку душевно не потреплете… — сделал выводы из сказанного пришельцами Ваня Морозов.

— Да у нас как-то не принято лишний раз с живыми приборами и инструментами сюсюкаться… — разведя руками, сказал сэр Глоко. — У нас на "Железной Бабочку" этих, как ты говоришь, Ваня, "животин" — десятки тысяч! Каждой твари доброе слово говорить — времени не напасешься…

— Да то ж — мелюзга безмозглая. А "Желка" большая, умная. К ней подход особый нужен, чтобы ее вкусу потрафить. Впрочем, бог вам судья, товарищи пришельцы… А как вашему горю помочь, я сообразил уже, — в свою очередь сказал Ваня Морозов. — Нам нужно вместе с Черепахой сейчас попасть к вагончику, где дядька Степан дрыхнет. Но пешком топать — долго. На Черепахе? Но вас "Жела" внутрь не пускает… Беда…

Но, покрутив по сторонам головой, почти сразу нашел приемлемое для всех решение проблемы. Глядя куда-то вверх, на макушку чепепашьей головы, Ваня радостно воскликнул:

— Придумал! Но мне понадобится достаточно длинная веревка…

Ко всеобщей радости, у запасливого модого Сциисто нашлась в ранце бухточка тонкого, но прочного паутинного троса. (Как-то раз почтенному Тшу-рику пришлось бежать с помощью куска Лианы из окна третьего этажа Гнезда-Дома одной прелестницы из-за невовремя вернувшегося домой ее ревнивого супруга. Гнилая Лиана, разумеется, оборвалась. И бедолага Тшу-рик кулем рухнул вниз, прямиком в кактусовую клумбу… С тех пор юноша и носил всегда в ранце моток надежной бечевки.)

Паутинный трос разумные протянули через приоткрытый "Желкой" по приказу Вани Морозова роговой клюв. И, связав концы троса над головой Черепахи, получили что-то вроде примитивных поводьев, предназначенных для прямого повелевания Животным. А тем временем юный землянин поглаживаниями по роговому клюву и ласковыми нашептываниями наскоро приучил Грезящую Черепаху к необычному для нее способу управления.

Через, примерно, десять минут экипаж "Желки" с комфортом разместился в небольшой ложбинке между шеей Животного и верхним прозрачным щитом панциря — Карапаксом. По рельефной коже Черепахи, испещренной многочисленными выступами и впадинами, забраться наверх оказалось проще простого. Спереди уселись Ваня Морозов и сэр Глоко. Позади них примостились Тшу-рик и Чирграг, обвешанные потребной для работы с Бластрумом аммуницией. Юный землянин горделиво держал в руках наспех сделанные из тонкого паутинного троса поводья.

— Н-но, родимая! — произнес заклинание движения Ваня Морозов. И одному ему ведомым способом несильно дернув за поводья, на малой скорости погнал Черепаху вперед…

25.

Малолетний Пилот (или, все-таки Возница?), потянув поводья на себя, заклинанием "Тпру-у!" остановил "Желку". Грезящая Черепаха зависла в стандарт-метре от земли недалеко от загадочного "вагончика-бытовки". Собственно, целью затеянной отроком экспедиции было отнюдь не лицезрение пребывающего в алкогольной нирване отчима Вани Морозова — дядьки Степана. Юному землянину требовалось попасть к расположенной поблизости от "бытовки" не менее загадочной для инопланетян "силосной яме".

Но сходить проведать отчима мальчику все-таки пришлось. Чуть поразмыслив, Ваня, сказал:

— Пойду гляну, чего там творится… Вдруг этот алкаш уже продрал шары и в любой момент выползет наружу — отлить на будку. Еще чего "Желу" увидит, ну как орать начнет…

Капитан Глоко рассудил, что глянуть на состояние родственного Ване аборигена будет нелишне. Но попросил отрока поскорее возвращаться. Поскольку ночь не будет длиться вечно, а дел у них еще невпроворот.

В ожидании юного землянина разумные сиротами топтались возле так называемой силосной ямы, представляющей из себя прямоугольный котлован, набитый измельченной сочной ботвой неких Растений. Сверху яма была зачем-то по всей площади застелена пленкой вроде бы из сока Гевеи. А по периметру ямы на краях пленки возлежали рядами потрепанные шины, видимо, некогда снятые из-за полной непригодности с повозок туземцев.

Капитан Глоко и Погонщик Чирграг угрюмо наблюдали, как привязанная к какому-то жалкому столбику Грезящая Черепаха ни смеет даже на лишний метр в сторону отлевитировать. Уж так накрепко вбил ей приказ оставаться на месте Ваня Морозов. Только проклятой "Желке" и осталось развлечений, как принюхиваться и коситься огромными глазищами в сторону силосной ямы…

А тем временем почтенный Тшу-рик с помощью обожаемого им "дедуктивного метода" и Жука-Светляка внимательно осмотрел сырой грунт рядом с силосной ямой… И кое-что выяснил. По всему выходило, что мальчик говорил им чистую правду: поздним вечером дядька Степан, действительно, совершил обмен достаточного количества силоса на трехлитровую банку алкогольсодержащей жидкости. Свежая колея от колес повозки и рассыпаные там и сям комья слипшейся растительной массы были тому прямым подтверждением.

То, что мальчик не имеет привычки лгать, вселяло надежду, что и с прочим обещанным он не подведет. И тут почтенный Тшу-рик поймал себя на мысли, что в данный момент экипаж "Желки" находится в абсолютной зависимости от Вани Морозова. На как могло так получиться? В другой раз сэр Глоко и суровый Погонщик Чирграг и разговарить бы с таким laktosuchulo-молокосом не стали. Поймали бы взролого аборигена — например, того же дядьку Степана. Допросили бы с помощью Эликсира Правды. А потом стерли бы память дозой Огненной Воды Забвения. А тут, гляди-ка: нянчимся с этим Ваней Морозовым, как незнамо с кем. Хотя, конечно, чисто по джентльменски пострадавшего от огня ребенка жалко. Но что-то с отроком все равно было не так…

В этот момент из дощатого вагончика, установленного вместо снятых колес на деревянные чурбаки и стопки кирпчей, наконец, вышел юный землянин. В незамотанной белой тряпицей левой руке он нес матерчатую тару — что-то вроде маленького мешка с ручками — набитую неизвестно чем.

Томимые бездельем и неизвестностью товарищи молодого Сциисто оживились. По какой причине вот-вот должная найтись разгадка тайны мальчика с Запретной Земли лишь мимолетно коснулась эфемерными крылышками усталого после суточного бдения мозга почтенного Тшу-рика.