Летун - Елена Первушина

Потом, уже по просьбе господина Кадиса, госпожа Алез исполнила два трогательных романса. Оба – о девушках, которые ждали своего суженого: одна – с войны, вторая – с ярмарки. И завершили они этот импровизированный концерт веселой песней, бывшей чем-то вроде неофициального гимна этих мест.

Госпожа Алез изобразила на клавишах оркестровое туше и в притворном ужасе воскликнула: «Ах!»

Пока родители музицировали, Аверил разрезал грушу на мелкие кусочки и подсел на диван к Янтэ.

– Это свадебный обычай в нашей стране, – сказал он, смущаясь, как все три смешливые болтушки сразу, радуясь, что говорит на чужом языке, и отлично понимая, что родителям нет нужды ни слышать его, ни знать язык Островов, они и так прекрасно знают, что он сейчас говорит. – Это очень старый и очень уважаемый у нас обычай. Ты должна съесть это из моих рук в знак того, что доверяешь мне. Ты согласна?

– Да, – тихо ответила Янтэ.

И Аверил осторожно, как можно нежнее, кусочек за кусочком скормил ей грушу, любуясь тем, как ее алые губы прикасаются к сладкой плоти фруктов, наслаждаясь мимолетными случайными прикосновениями к уголку ее рта или к щеке и изо всех сил борясь с желанием слизнуть каплю сока с ее подбородка.

Янтэ проснулась резко, как от толчка. Полежала с минуту, прислушиваясь к далекому шороху моря, потом соскользнула с кровати, подошла к окну, раздернула тяжелые портьеры и поняла, что толчком был солнечный восход. Косые лучи легли на лужайку под окном, обещая еще один солнечный и теплый день. Наверное, отец Аверила будет рад. Вчера он говорил что-то о том, как хотелось бы ему еще несколько хороших дней для того, чтобы успеть убрать урожай. Янтэ с удивлением осознала, что понимала язык Аврелии лучше, чем обычно. Может быть, дело в том, что родители Аверила говорят гораздо чище и спокойнее, чем все, кого она встречала раньше? А может, оттого что она все-таки учится и не так уж безнадежна?

Янтэ подошла к двери, приоткрыла ее и прислушалась. Дом еще спал. Она же спать не могла – нервы были слишком раздражены новыми впечатлениями. В таких случаях дома она всегда отправлялась на прогулку, чтобы «размять мысли» и восстановить их прежний спокойный ток. Почему бы ей не сделать этого и сейчас? Если она будет осторожна, о ее вылазке никто не узнает.

Очевидно, по приказу Аверила или госпожи Алез прислуга выложила в кресло подходящее «утреннее платье». Янтэ быстро и, как она надеялась, правильно оделась и привычно вылезла в окно. Здесь ее комната находилась на первом этаже, поэтому покинуть ее столь экстравагантным способом не составило труда, даже в длинных и неудобных юбках.

Оказавшись на земле, Янтэ обогнула дом и вошла в знакомый уже сад. Постояла у солнечных часов, потом приблизилась к озерцу и с любопытством заглянула туда. Вода снова была чистой и прозрачной. Янтэ присела на корточки, опустила в воду руку и полюбовалась кругами и мелкой рябью на поверхности.

Что дальше? Она зашагала вдоль подпорной стены и обнаружила в густых зарослях собачьей розы не замеченную вчера голубятню. Голуби радостно заворковали, когда она подошла к ним – очевидно, рассчитывая на внеплановую кормежку. Но она только провела рукой по деревянной решетке и позволила им долбить ее пальцы своими клювами. Потом двинулась вдоль ручья, миновала подпорную стену и оказалась на берегу моря.

Над горизонтом уже встало большое темно-красное солнце. Небо было покрыто рябью перистых облаков, море тоже рябило, невысокие волны, причмокивая, лизали песок.

Песок здесь был светлый, почти белый, и тонкий, как пудра. То здесь, то там из него торчали темные, обкатанные волнами валуны. Далеко от воды тянулась темная дорожка плавника, ила и гниющих водорослей, показывавшая высоту прилива. Янтэ опустилась на колени, выудила листочек водорослей, рассмотрела его. Вроде похож на те, что она вчера видела в озерце. Значит, оно каким-то образом сообщается с морем? Может, в прилив ветер гонит волну вверх по ручью? Но как же тогда водопад?

У самого берега на отмели паслось стадо незнакомых животных – четвероногих тяжеловесов со смешными сморщенными и вытянутыми носами. Они погружали носы в воду и приглушенно щелкали челюстями, словно выцеживали водоросли и мелких рачков. Увидев девушку, один из них – вероятно, дозорный – подал знак, встав на задние ноги и изо всех сил хлопнув передними по воде. Немедленно все стадо, подняв кучу брызг, в панике снялось с отмели и поплыло на глубину, смешно загребая короткими ногами.

Полюбовавшись на морских чудовищ, Янтэ направилась к темневшей вдали лодочной пристани. Берег постепенно забирал вверх, и скоро вдоль пляжа потянулся обрыв высотой в два человеческих роста. До пристани девушка так и не дошла. Путь ей преградило нечто вроде короткого и широкого канала. Канал заканчивался гротом, свод которого был выложен из неровных валунов. Грот перекрывала решетка, на которой висела тяжелая цепь с замком, за решеткой была видна двустворчатая дверь, сколоченная из серых досок. По всей видимости, здесь хранили лодки.

Возвращаться тем же путем не хотелось, и Янтэ стала взбираться на глинистый обрыв. Несколько раз она падала, перемазала платье и чулки, но это только придавало ей азарта. Наконец она выбралась наверх и оказалась совсем рядом с той мраморной белой беседкой, которую видела вчера, въезжая в Линдали.