Жертва любопытства - Светлана Ивановна Черных

встала с постели и, опираясь, на деревянную клюку вошла в комнату, где за столом пили водку и громко смеялись отец, братья и будущий муж Камиллы. Она стукнула клюкой по полу, и все посмотрели на нее. Смех моментально прекратился и тогда она каким-то низким и чужим голосом сказала:

— На ракир акадяке, ром! На кэр акадяке! *— и прошипела:

— Только через мой труп! Еще раз, посмотрев на отца, она повернулась и вышла. Обняла внучку и утешительно сказала

— Не бойся, детка, пока я жива, никто не посмеет тебя насильно выйти замуж!

Два дня и три ночи отца мучили боли в животе, его сильно тошнило и рвало. На четвертый день изнеможенный отец приполз на коленях к бабушкиной постели и тихо сказал:

— Мишто, мишто! Эмекес! ** И заплакал.

— Джя дэвлеса, ром! ***

______________________

Примечание:

*— Не говори так, цыган! Не делай так!

**— Хорошо, хорошо! Прости! ***— Иди с богом! Цыган!

Следующую ночь все спали спокойно. Но спустя почти год серьезно заболела бабушка. Она угасала очень быстро на глазах у Камиллы. Вызывать врача она запретила, да и не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что она скоро умрет. Но умирала старая цыганка долго и очень болезненно. Камилла не отходила от ее постели и спала около нее на старом лоскутном одеяле. Как-то среди ночи бабушка вдруг перестала бредить и, достав из-под подушки вялое яблоко попросила Камиллу съесть его. Как только Камилла проглотила кусочек, бабушка затихла и обмякла. На девятый день после похорон пьяный отец позвал Камиллу

— Больше защищать тебя не кому! Завтра же едешь с другими женщинами в город на заработки, а посмеешь ослушаться, забью до смерти! И ехидно рассмеялся!

Так закончилась безмятежная жизнь молодой цыганки. Но большой город ничуть не испугал Камиллу, напротив он манил ее своими афишами и витринами, кинотеатрами и барами, но больше всего ей нравились игровые автоматы. Она всегда выигрывала, а когда охранники переставали пускать ее, она смотрела им в глаза и они, словно кролики под взглядом удава расступались. Камилла понимала, что она стала обладать какой-то необъяснимой силой над людьми, но как ей правильно распоряжаться, пока не знала. Она привозила в дом больше всех денег и продуктов, сама стала одеваться по последней моде, покупала в дом бытовую технику и разные модные журналы. Вот только обувь она не покупала никогда, с детства любила ходить босиком, поэтому носила только свои единственные старые сандалии, а осенью и зимой заношенные чуть ли не дыр сапоги без каблука. Отец понимал, что такая добытчица стоит огромных денег и отказывал всем сватам. Но месяц назад, когда Камилла шла с автобусной остановки домой, неся как всегда полные пакеты, рядом остановился новенький серебристый Лексус, за рулем сидел молодой цыган с бледным прыщавым лицом и стеклянным взглядом. На худой груди у него болтался огромный золотой крест, усыпанный драгоценными камнями, который стоил, наверное, дороже, чем дом Камиллы. На заднем сиденье Лексуса сидели два местных парня с такими же стеклянными глазами

— Тебя подвезти? Красивая? — произнес противным писклявым голосом водитель.

— Проезжай мимо! Дерзко ответила она и быстрым шагом свернула к дому. Зайдя домой Камилла сразу бросилась к окну, серебристый Лексус еще несколько минут постоял, а потом сорвался с места. Дурные предчувствия мучили Камиллу всю ночь, и они ее не обманули. На следующий день около их дома остановились три одинаковых, начищенных до зеркального блеска джипа. Из второй машины вышел мужчина двухметрового роста и открыл переднюю дверь, а из нее словно сказочный персонаж выпихнул сначала свое огромное пузо, а затем и самого себя небритый, весь увешанный золотом и бриллиантами седовласый цыган. Несмотря на то, что на дворе уже стоял апрель, его норковая шуба чуть-чуть не доставала до земли. Он и еще двое мужчин из этой же машины без стука вошли в дом Камиллы. Когда они через полчаса вышли, судьба Камиллы и единственного сыночка цыганского барона, избалованного девятнадцатилетнего наркомана, была решена. Свадьба была назначена на 27 апреля. С этого дня отец запретил Камилле выходить из дома. Две недели к ним больше никто не приезжал, и она уже начала думать, что весь этот кошмар ей приснился, но за три дня до назначенной даты, к ней без предупреждения явился ее будущий муж, за ним шли две русские женщины, одна несла длинные черный полиэтиленовые пакеты на молниях, другая несколько красивых коробок с обувью. Они, молча, положили все это на стол и вышли. А прыщавый цыганенок прогнусавил

— Вот, выбери себе платье и туфли! У меня должна быть самая красивая невеста! И уже собираясь уходить, он еще раз взглянул на Камиллу все тем же стеклянным взглядом, достал из кармана пачку долларов, не считая, вытащил несколько банкнот и добавил, бросив деньги на стол:

— И сделай, что-нибудь со своими лохмами! В субботу я пришлю за тобой рано утром машину! — Засмеялся и вышел, не потрудившись закрыть за собой дверь.

Всю ночь Камилла не спала, она вспоминала бабушкины слова, что создана для большой любви, но она также понимала, что честно этот бой ей не выиграть. Утром она встала с хорошим настроением, долго выбирала платье и туфли, спрятала деньги за вырез платья и начала ждать машину. Когда подъехал серебристый Лексус, Камилла сначала немного испугалась, но увидев, как из него выходит незнакомый ей русский мужчина, тут же пришла в себя и уверенными шагами, несмотря на то что туфли были страшно неудобными, подошла к машине и посмотрела шоферу в глаза. Он даже и не успел понять, как полностью подчинился голосу Камиллы. Она велела отвезти ее в лучшую церковь Столицы, оставить у входа и все забыть. Так он все и исполнил. Только Камилла перед тем, как пойти в церковь, сняла туфли и зашла в бар через дорогу.

Лана налила себе стакан воды и, выпив его залпом, прикурила сигарету. Она, молча, курила и думала о том, какая все-таки интересная эта штука — жизнь.

— Ну, я так понимаю, домой ты не вернешься, а идти тебе некуда — Сделала вывод Лана и, не дожидаясь ответа, добавила:

— Единственное, что я могу тебе предложить, так это сдать эту комнату на месяц за эти деньги, и она кивнула на стол и взяла деньги. Камилла радостно закачала головой. Лана с трудом поднялась и держась за стену пошла к выходу.

— И не вздумай воровать у меня дома! А сама подумала: «интересно, а что у нас можно