За кровь и деньги - Натан Варди

В плакате было показано, что у пяти пациентов наблюдался частичный ответ, то есть их увеличенные лимфатические узлы уменьшились по меньшей мере на 50%, а также значительно улучшились некоторые другие показатели. Из этих пациентов двое страдали от рецидивирующей или рефрактерной мантийноклеточной лимфомы, а один - от фолликулярной лимфомы. Два других пациента, получивших ответ, ранее лечились у Джеффа Шармана от хронического лим фоцитарного лейкоза. Только у троих из шестнадцати пациентов наблюдались серьезные побочные эффекты, а остальные тринадцать переносили препарат просто отлично. Тем не менее, для рядового слушателя ASH эти данные свидетельствовали о том, что препарат находится на столь ранней стадии разработки, что это не имело никакого значения. На первый взгляд, подобное случалось часто и не имело большого значения.

Поллиа выставил плакат и послушно встал у него. Подошел Дагган. Он пожал руку Поллиа, и они немного пообщались. Для Поллиа все это было волнительно. Он был простым научным сотрудником, но у него был постер в ASH. Он общался с руководителем биотехнологической компании.

Но никто не проявил интереса к Поллиа и его плакату. К нему не подошел ни один врач из академического сообщества. Дагган продолжал стоять у плаката, внимательно наблюдая за происходящим вокруг.

В какой-то момент Сандра Хорнинг заглянула к Поллиа, чтобы проведать его и поддержать своего подопечного. Дагган, конечно же, фактически изгнал мужа Хорнинг, Ричарда Миллера, из компании Pharmacyclics, которую Миллер задумал, основал и создавал в течение семнадцати лет. Теперь они оба стояли перед плакатом с названием Pharmacyclics. Ни Хорнинг, ни Дагган не стали устраивать сцену. Хорнинг, вежливая и дипломатичная, только что покинула академические круги и получила высокую должность в компании Genentech в качестве руководителя глобального подразделения онкологии и гематологии. У нее были дела поважнее.

В то время как врачи и ученые в основном игнорировали плакат Поллиа, инвестор с Уолл-стрит нашел к нему дорогу, привлеченный почти что запахом какого-то невидимого животного. Ричард Клемм работал в OrbiMed Advisors, довольно крупном биотехнологическом хедж-фонде в Нью-Йорке. Он подошел к плакату и присмотрелся. Прочитав представленные данные, Клемм увидел, что этот экспериментальный препарат, принадлежащий компании Pharmacyclics, дал два частичных ответа при хроническом лимфоцитарном лейкозе, или ХЛЛ. Частичные ответы при ХЛЛ, едва ли не самом распространенном раке крови, - явление редкое, и помочь пациентам, когда они заболевают, практически невозможно. Плакат был размещен в секции лимфомы в постерном зале, но здесь, на сайте , он сигнализировал о лейкемии. Первые данные, представленные на плакате по лимфоме, выглядели не так интересно. Клемм позвонил своему начальнику, Свену Борхо, в Нью-Йорк. Они увидели, что акции Pharmacyclics в последний раз продавались по цене 2,35 долл. . OrbiMed начала покупать акции на следующее утро. Борхо купил свою первую акцию Pharmacyclics за 2,31 долл.

В Нью-Йорке еще один биржевой трейдер обратил внимание на данные компании Pharmacyclics по CLL. Перед открытием фондового рынка компания Pharmacyclics выпустила утренний пресс-релиз с подробным описанием промежуточных результатов первой фазы. В нем содержалась информация, которой не было на плакате, - данные, которые компания записала в течение нескольких дней после подготовки плаката. Еще у трех пациентов с ХЛЛ, принимающих препарат, в последние дни наблюдались частичные ответы. В целом, по словам представителей компании Pharmacyclics, частичные ответы были отмечены у пяти из шести пациентов с ХЛЛ, принимающих препарат.

"Ни хрена себе", - сказал себе Уэйн Ротбаум. "Пять из шести, это просто потрясающе".

Ротбаум много знал о ХЛЛ и вложил средства в летнее размещение акций компании Pharamcyclics прежде всего потому, что считал BTK интересной мишенью. Результаты Pharmacyclics, какими бы незначительными они ни были, показались ему замечательными. В этом и заключалась особенность Ротбаума: на основе небольшого количества данных построить инвестиционный тезис и проявить смелость, чтобы что-то предпринять.

В то время как всем собравшимся в Новом Орлеане медикам, казалось, было все равно (они даже не уделили ни минуты плакату Pharmacyclics), Уэйн Ротбаум, сидя в своем офисе перед торговым экраном в Нью-Йорке, позвонил своему брокеру.

"Какие бы блоки вы ни нашли, купите мне до одного миллиона акций", - сказал Ротбаум.

В то время как его брокер пытался приобрести крупные пакеты акций у институциональных участников рынка, Ротбаум начал покупать небольшие объемы акций Pharmacyclics через собственную торговую платформу. Брокер перезвонил ему и сообщил, что нашел человека, готового продать двести тысяч акций. "Берите", - сказал Ротбаум. "Все, что вы можете получить, берите!".

Наблюдая за шестью торговыми экранами, Ротбаум видел, что цена на акции неуклонно растет. Кто-то еще покупал эти акции. Брокер позвонил Ротбауму и подтвердил, что еще один крупный покупатель скупает все свободные пакеты акций Pharmacyclics. Ротбаум сказал брокеру, чтобы тот повысил ставку. "Мне все равно, сколько вы заплатите, просто купите", - рявкнул он по телефону.

Другим покупателем был Свен Борхо и компания OrbiMed Advisors. Ротбаум и Борхо были друзьями. В то время они этого не знали, но два нью-йоркских инвестора яростно торговались за акции друг с другом.

Обычно большой объем торгов для акций Pharmacyclics означает сто тысяч акций, проданных в течение сессии. Благодаря тому, что Ротбаум и OrbiMed стимулировали спрос, на сайте было продано более миллиона акций , а цена акций выросла на 17% за один день. На следующий день было продано еще 741 000 акций, и цена акций закрылась на отметке 2,93 долл. Ротбаум купил один миллион акций. Вскоре после этого хедж-фонд Perceptive Life Sciences Джо Эдельмана также стал крупным покупателем акций.

При рыночной оценке в 37 млн. долл. компания Pharmacyclics оставалась ничтожной, стоила на 96% меньше, чем десять лет назад. Но если вы внимательно следили за ситуацией, что-то в этой компании неожиданно заинтересовало кого-то или нескольких человек, что заслуживало внимания.

АХМЕД ХАМДИ рассматривал конференцию ASH отчасти как возможность рекрутинга. Ему нужно было развивать клинические операции Pharmacyclics. И вот прямо на выходе из зала стендовых докладов конференции ASH Хамди увидел Ракель Изуми.

"Вот кого я хочу видеть", - сказал себе Хамди.

Хамди знал Изуми еще со времен их совместной работы в PDL Biopharma. Они никогда непосредственно не работали вместе - даже не были ни на одной встрече друг с другом, - но между ними всегда были дружеские отношения . В PDL их объединяло то, что они оба подчинялись одному и тому же начальнику, и Хамди знал, что Изуми пользовался большим авторитетом.

"Ракель!" воскликнул Хамди.

Сорок лет назад колумбийская мать Изуми хранила свою беременность в тайне. Она въехала