Арабы. История. XVI–XXI вв. - Юджин Роган

Поскольку в каждом регионе сформировались свои специфические местные элиты, отношения между ними и Стамбулом также были очень разными. В общих чертах провинции, расположенные ближе к центру империи, представляли собой наименьшую угрозу для власти Порты. Такие правящие кланы, как Шехабы в Горном Ливане, аль-Азмы в Дамаске и аль-Джалили в Мосуле, были лояльны центральному правительству, хотя и требовали максимально возможной автономии{9}. Южнее — в Багдаде, Палестине и Египте — могущественные мамлюкские кланы стремились расширить свою власть, бросая прямой вызов имперскому центру. Пожалуй, самую серьезную угрозу для османов представляла собой саудито-ваххабитская конфедерация племен в Центральной Аравии, особенно после того как входящие в нее племена захватили контроль над священными городами Мекка и Медина и перестали пускать туда ежегодные османские караваны паломников. И наоборот, самые отдаленные провинции, такие как Алжир, Тунис и Йемен, были рады оставаться вассалами османского султана, выплачивая скромную ежегодную дань в обмен на широкую автономию.

Местные лидеры, бросавшие вызов османскому правлению во второй половине XVIII века, не были частью национального движения. Многие из них не являлись этническими арабами, а некоторые даже не говорили по-арабски. В основном это были амбициозные личности, действовавшие в своих интересах, нисколько не заботясь об арабском народе, которым они правили. Сами по себе они не представляли большой угрозы для османского центра. Но, объединив силы, — как это произошло, когда египетские мамлюки заключили союз с правителем северной Палестины, — были способны установить контроль над целыми османскими провинциями.

В начале ХХ века главным богатством Ближнего Востока стала нефть, а в XVIII веке им был хлопок. Европейский спрос на хлопок начался в XVII столетии. Если британские фабрики в Ланкашире работали на хлопковом сырье из Вест-Индии и американских колоний, то французы импортировали хлопок-сырец в основном из Османской империи. Когда развитие прядильных и ткацких технологий в XVIII веке привело к промышленной революции, спрос на хлопок резко вырос. Французский импорт хлопка из Восточного Средиземноморья увеличился более чем в пять раз — с 2,1 млн кг в 1700 году до почти 11 млн кг к 1789 году{10}. Больше всего в Европе ценился хлопок из области Галилея в северной Палестине. Доходы от продажи галилейского хлопка позволили местному правителю сосредоточить в своих руках достаточно богатства и власти, чтобы бросить вызов османскому правлению в самой Сирии.

Этим правителем северной Палестины был Захир Ал Умар (ок. 1690–1775), шейх бедуинского племени зейдан, которое обосновалось в Галилее в XVII веке и завладело обширными сельскохозяйственными угодьями между городами Сафад и Тиберия. Предки Захира установили тесные торговые связи с Дамаском и начали сколачивать солидное семейное состояние на хлопке с галилейских плантаций. Захир был представителем третьего поколения шейхов зейдан в Галилее. Хотя он мало известен на Западе, в арабском мире Захира почитают как героя, нередко — и притом ошибочно — воспринимая как арабского или палестинского националиста, сражавшегося за интересы своего народа. Из-за столкновений с османскими властями к моменту своей смерти он уже стал легендой, и ему было посвящено два биографических труда, написанных его современниками.

Свою долгую и славную карьеру Захир начал в 1730-х годах, когда вступил в союз с еще одним бедуинским племенем, чтобы захватить Тиберию, которая в те времена была чуть больше деревни. Чтобы закрепиться на захваченных землях, он добился того, что наместник Сайды назначил его сборщиком налогов в Галилее. После этого Захир сформировал небольшой конный отряд из 200 ополченцев и превратил Тиберию в настоящую крепость.

Обосновавшись там, Захир и его семья начали распространять свою власть на плодородные равнины и нагорья северной Палестины, заставляя крестьян-арендаторов выращивать на своих землях хлопок. Новые территории зейданский шейх раздавал родным и двоюродным братьям, чтобы те управляли от его имени. Его владения разрастались, а вместе с ними росло и могущество. С расширением территорий увеличивались и доходы от хлопка, что давало Захиру возможность наращивать свою армию и продолжать захват земель.

К 1740 году он стал самым могущественным властителем на севере Палестины. Захир разгромил правителей Наблуса, захватил Назарет и отныне доминировал в торговле между Палестиной и Дамаском, что способствовало дальнейшему росту его богатства и территориальных владений.

В конце концов интересы Захира Ал Умара пришли в столкновение с интересами наместника Дамаска. Одной из главных обязанностей последнего была организация и финансовое обеспечение ежегодного каравана паломников в Мекку. Традиционно караван финансировался за счет налогов, собираемых с земель северной Палестины и Трансиордании, которые теперь находились под контролем Захира. Лишив губернатора Дамаска этого важного источника налоговых поступлений, Захир поставил под угрозу финансирование каравана. Когда об этом стало известно в Стамбуле, султан приказал дамасскому губернатору Сулейман-паше аль-Азму схватить Захира и казнить, а его крепость в Тиберии разрушить.

В 1742 году аль-Будайри написал в своем дневнике, что Сулейман-паша выдвинулся из Дамаска с большой армией, чтобы разгромить Захира. Стамбул прислал ему на помощь людей, пушки и снаряды. Кроме того, Сулейман-паша набрал добровольцев из Горного Ливана, Наблуса, Иерусалима и из соседних бедуинских племен, которые считали Захира Ал Умара своим врагом и хотели воспользоваться возможностью разделаться с ним раз и навсегда.

Сулейман-паша осаждал Тиберию целых три месяца, но так и не смог взять город. Благодаря помощи брата, который тайно переправлял продовольствие и боеприпасы через османское окружение, Захир успешно держал оборону против превосходящих вражеских сил. Сулейман-паша был в ярости, и, когда ему удалось поймать нескольких людей Захира с мешками продовольствия, он приказал отрезать им головы и отправить в Стамбул в качестве трофеев. Но главный трофей остался недосягаем для Сулейман-паши, и три месяца спустя он был вынужден вернуться в Дамаск, чтобы подготовиться к паломничеству в Мекку. Не желая признавать свое поражение, наместник распространил слух, что он снял осаду Тиберии из сострадания к беззащитному гражданскому населению города. Он также утверждал, что взял в заложники одного из сыновей Захира, чтобы заставить шейха заплатить налоги в казну Дамаска. Аль-Будайри счел свои долгом изложить в дневнике эти слухи, но в конце добавил: «Мы слышали и другую версию этой истории, и один Всевышний знает, как оно было на самом деле»{11}.

Вернувшись из паломничества, в 1743 году Сулейман-паша решил возобновить военные действия против мятежного шейха. При поддержке Стамбула и пострадавших от Захира палестинских соседей он собрал мощную армию и двинулся на Тиберию. Жители города приготовились к длительной осаде, но, как оказалось, напрасно. По пути в Тиберию Сулейман-паша остановился в прибрежном городе Акра (Акка), где заболел лихорадкой и умер. Его тело перевезли в Дамаск для захоронения, а войско распустили. Захира Ал Умара оставили в покое{12}.