Поставьте на черное - Лев Гурский

Я вскочил с пола, потер скулу и принял боевую стойку. Совершив эти приготовления, я заметил, что леопард-капитан, кажется, сам не рвется в бой. Наоборот: он с удивлением рассматривает свой собственный кулак, словно бы тот влез в драку, капитана не спросясь. Проявил самостоятельность.

– Ты это чего? – сурово, но без нажима поинтересовался я у леопарда. В кобуре у того была определенно не куриная ножка, а потому я пока предпочитал не грубить. Мое собственное оружие осталось в сумке сантехника, сумка – у амбалов, привезших меня сюда. А их – ищи-свищи!

– Чего это я? – растерянно переспросил леопард. – Черт его знает! Пропуск ведь в порядке… Извини, парень, что-то на меня нашло. Может, перетренировался, а? Такой график напряженный, а тут еще…

Капитанские извинения были прерваны приехавшим лифтом. Двери раздвинулись, и на этаж вступил парень в камуфляжной леопардовой форме и с подносом. Поднос был уставлен вкусно пахнущими тарелками. У охраны был обеденный перерыв. А я что – рыжий? Я не стал больше слушать капитана и, пока двери были открыты, поскорее устремился в кабину лифта. Внутри-то кнопки имелись, можно было смело нажимать на нижнюю. Что я и сделал. Обе половинки двери стали мягко сдвигаться, и я успел еще увидеть, как капитан-забияка, сразу забыв обо мне, тащит с подноса одну из тарелок. Вероятно, с целью особо углубленного досмотра.

На первом этаже уже знакомая парочка с «кедром» и «кипарисом» бдительно проверила у меня пропуск и только после этого милостиво выпустила из здания. Лично мне обычай проверять пропуска еще и на выходе всегда казался в высшей степени кретинским: раз уж человек в здании, значит, имеет на это право. По-моему, еще ни одной секретной службе в мире не удалось задержать ни одного диверсанта, который бы проник на объект через крышу или через канализацию, но вот обратно вздумал идти через обычную дверь, мимо охраны. Для разнообразия.

Я уже примирился с потерей своей сумки, но, кажется, напрасно. Машина, на которой меня сюда доставили, была по-прежнему припаркована у входа. Внутри сидел одинокий амбал, который, завидев меня, призывно поманил пальцем. Я приблизился.

– Вот твое имущество, – объявил мне амбал, подавая в открытое окно мою сумку. – Все в целости и сохранности. Мы бы тебя даже и домой подвезли. Но только шофер наш пошел пожрать и когда вернется неизвестно. Если хочешь, можешь его подождать.

– А долго он обычно обедает? – полюбопытствовал я.

– Когда как, – ответил амбал, зевая. – Все зависит от настроения. И от жратвы. Если сегодня пельмени – пиши пропало. Он, собака, их очень любит. Нажирается, как чертова мать, зато потом не меньше часа в сортире кукует.

– Что, желудок у него слабый? – спросил я, озираясь по сторонам. Нет, шофера не видать.

Видно, придется-таки мне идти пешочком до «Рижской».

– Желудок нормальный, – не согласился зевающий амбал. – Это пельмени такие сильные. Им больше двух штук ни в каком желудке нельзя скапливаться. А в порции их – не меньше пяти. Не выбрасывать же?

Я понимающе кивнул. Разговоры о сильных пельменях окончательно разбудили мой дремавший аппетит. Из-за проклятого графа Токарева я не успел пообедать, а теперь голод гнал меня с места. Возле метро можно купить сосиску, а уж дома сварить габерсуп из пакета. По рецепту моей бабушки Рахили Наумовны: в кипящую воду высыпается содержимое пакета. И можно лопать. А еще можно приготовить китайскую лапшу. По тому же самому рецепту. Главное – кипяток, а он-то у меня дома есть.

– Так будешь со мной шофера ждать? – осведомился у меня амбал между зевками.

– Я, пожалуй, пойду. Дел еще много, – ответил я.

– Дел и у нас много, – важно произнес амбал. – Президентская безопасность – это тебе не фунт изюма. Это, брат, да…

Пользуясь хорошим, хоть и несколько сонным, настроением амбала, я решился напоследок задать ему тот вопрос, что позабыл задать генерал-полковнику:

– А не далековато ли отсюда до Кремля?

Амбал непонимающе уставился на меня, даже зевать на время перестал.

– Это я к тому, – поспешно продолжил я, – что вот вы здесь, а Президент – там. Ему ведь охрана в любой момент нужна…

Амбал ухмыльнулся:

– Не дрейфь! Здесь только филиал. Усек? А так мы везде. И в Кремле, и вокруг. Нас много на каждом километре. Вся Россия, браток, – наш сад.

Получив такое поэтичное разъяснение, я собрался отчалить. Тем более что у входа в филиал уже становилось тесновато. Пока мы беседовали с зевающим амбалом, подкатили две вишневые «девятки», а следом за ними – сверкающий «Ауди» цвета воронова крыла с затемненными стеклами. Из «девяток» высыпали амбалы, напоминающие моего собеседника, и гуськом скрылись за дверью «Ректопласта» и «Кузи».

– Шел бы ты от греха подальше, – внезапно посоветовал мне вполголоса мой амбал, поглядывая на «Ауди». Оттуда как раз неторопливо выбрался очень высокий, костлявый и абсолютно лысый человек в штатском. Он уже взялся за ручку входной двери, но неожиданно обернулся и посмотрел прямо на меня. В глаза.

Однажды, много лет назад, мне довелось допрашивать знаменитого душителя Кравцова. Того самого, чье «кольцо Кравцова» вошло потом во все учебники по судебной медицине. Говорили, будто этот убийца гипнотизировал жертв, и те сами покорно подставляли ему горло. Я, сопливый стажер МУРа, бабьим россказням, конечно же, не верил. Да и сам Кравцов отнюдь не производил впечатления какой-то гипнотической личности. Был он маленький, довольно полный, говорил тонким голосом и вдобавок избегал смотреть мне в глаза. И только однажды, после моего вопроса, не было ли ему жаль своих жертв, Кравцов вдруг поглядел на меня в упор. Продолжалось это всего две-три секунды, а затем он снова отвел глаза в сторону. Но то, что я заметил, мне запомнилось на всю жизнь. Тяжелую и холодную пустоту – вот что я там увидел. В этой пустоте не было ни злобы, ни боли, ни даже любопытства. Вообще ничего, кроме холода.

У лысого и долговязого человека на крыльце был именно такой взгляд – взгляд палача. А лицо его… Я мог бы поклясться, что лицо этого человека я когда-то видел раньше, очень давно. Или его брата-близнеца, но видел. И даже, по-моему, не один раз. Но вот где и когда? Когда и где? Мне вдруг показалось очень важным это вспомнить, однако память моя явно пробуксовывала.

Я махнул рукой притихшему амбалу, повесил на плечо свою сумку сантехника и двинулся прочь – прочь от крыльца и от филиала. Спина моя немилосердно чесалась: очевидно, человек с глазами убийцы Кравцова все еще смотрел мне вслед. Я, однако, не оборачивался, справедливо решив, что на сегодня приключений мне достаточно. Я уже получил полный набор.

Минут через двадцать я уже с сумкой на плече благополучно спускался вниз по эскалатору. В одной руке у меня был гамбургер с сосиской, в другой – пакетик ананасного сока с соломинкой. Ведь когда проголодаешься, все мысли – только о еде. А значит, хорошая сосиска – самое надежное средство, позволяющее забыть, хоть на время, обо всех земных неприятностях. Простая незатейливая философия. Думайте о горячем душе, о чистой одежде, о хрустящей свежей газете – и даже самые скверные мысли об убийцах со змеиными глазами отойдут на задний план. Проверенная методика аутотренинга. Разработана Яковом Семеновичем Штерном в метро, на Калужско-Рижской линии.