Последний спартанец. Разгромить Ксеркса! - Виктор Поротников

Достав из круглого кожаного чехла карту Эллады, Еврибиад расстелил ее на столе. Он стал внимательно разглядывать узкий Истмийский перешеек, соединявший Среднюю Грецию с Пелопоннесом, и обширный Саронический залив, омывающий берега Арголиды, Мегариды и Аттики. В Сароническом заливе находились несколько островов, самыми крупными из которых являлись Эгина и Саламин.

– Если в Спарте еще не знают о гибели Леонида и о захвате персами Фермопил, то как понимать приказ эфоров об отступлении нашего флота от мыса Артемисий, – задумчиво произнес Еврибиад. – Получается, что эфоры намеренно жертвуют Леонидом. Отход наших кораблей из Эвбейского пролива откроет путь персидскому флоту в Локридский залив, на северном берегу которого разбит лагерь Ксеркса. – Еврибиад взглянул на Евхенора. – Что ты думаешь об этом?

Евхенор растерянно пожал плечами. Открыто объявить приказ эфоров предательством у него не поворачивался язык, но назвать как-то иначе этот приказ из Спарты было невозможно. Поэтому Евхенор был сбит с толку.

– Было бы лучше, если бы твой корабль затонул где-нибудь по пути сюда, шурин, – сказал Еврибиад. – Я собирался завтра дать решительное сражение варварам, но теперь придется постыдно отступать перед ними.

– Прости, Еврибиад, – пробормотал Евхенор. – Ты же знаешь, я всего лишь гонец. Вместе с тобой я скорблю по царю Леониду.

На рассвете судно Евхенора было стащено с мели двумя эгинскими триерами. «Пасифая» без промедления отправилась в обратный путь. Евхенор увозил с собой письмо Еврибиада к царице Горго и письменный отчет о войне на море симбулея Динона, предназначенный для эфоров.

* * *

Еврибиаду пришлось вытерпеть неприятный разговор с эллинскими навархами после того, как он объявил им свой приказ об отходе греческого флота в Саронический залив. Особенно негодовали эвбеяне, поскольку получалось, что Синедрион, по сути дела, бросает их остров на произвол судьбы. Эвбеян поддержали афинские военачальники, которые устами Фемистокла и Мнесифила осыпали Еврибиада язвительными упреками.

«Вот к чему привело главенство лакедемонян и их союзников в Синедрионе, – возмущался Фемистокл. – Нимало не заботясь о прочих эллинах, спартанцы и пелопоннесцы ныне возводят стену на Истме, желая не допустить варваров на свои земли. А как же теперь быть фокейцам, эвбейцам, опнутским локрам, беотийцам, мегарцам и афинянам, чьи владения ныне открыты для вторжения персов? Куда всем нам податься, чтобы спасти свои семьи от рабства? Как нам уберечь святилища и храмы от поругания?»

Фемистокл в присутствии прочих навархов обращался с этими вопросами к Еврибиаду, который был в замешательстве, так как не знал, что ему ответить. Еврибиад, пряча глаза, твердил одно и то же. Мол, к нему поступил приказ от спартанских властей, нарушить который он не в силах. При этом Еврибиад добавлял, что решающее сражение с персидским флотом все равно состоится. И местом этой битвы станет Саронический залив.

Не отмалчивался и симбулей Динон, рьяно выступавший за немедленное отступление эллинского флота от мыса Артемисий.

«У острова Эгина стоят корабли, отправленные к нам в помощь из Спарты, Арголиды, Наксоса, Амбракии и Левкады, – говорил он. – Как видите, спартанцы и их союзники не теряли время даром. Эта подмога почти вдвое увеличит наш флот. Не забывайте и о том, друзья, что очень многие наши суда, находящиеся у Артемисия, нуждаются в починке. На Эгине имеются все условия для этого».

Эгинец Поликрит и коринфянин Адимант тоже настаивали на отступлении эллинского флота из Эвбейского пролива, заявляя, что с захватом персами Фермопил военные действия неизбежно переместятся в Срединную Элладу.

«Коль сбор сухопутных греческих войск объявлен на Истме, то и эллинскому флоту надлежит отплыть туда же», – сказал Поликрит.

Споры на военном совете продолжались почти до полудня. Все это время эвбеяне и афиняне ожидали, что персидский флот снова атакует эллинские корабли. Таким образом, сложившиеся обстоятельства вынудили бы Еврибиада дать сигнал к битве. Однако варвары не вышли в море в этот день, видимо, тоже занятые ремонтом своих судов, пострадавших во вчерашнем сражении.

В полдень почти при полном штиле эллинский флот отчалил от мыса Артемисий в таком порядке: впереди двигались коринфские и спартанские триеры, за ними шли суда эгинцев, эвбеян, мегарцев и пелопоннесцев. Замыкающими плыли афинские корабли.

Всюду, где была пресная вода, Фемистокл приставал к берегу на самом быстроходном афинском корабле. На скалах, видимых с моря, афинские моряки оставляли надписи для ионийцев и карийцев, находившихся во флоте Ксеркса. Эти письменные обращения призывали ионян и карийцев не сражаться с эллинским флотом. Ведь афиняне и эвбейцы оказывали помощь азиатским грекам во время Ионийского восстания. Эллада же является прародиной для ионян, живущих в Азии.

«Если уж вы скованы слишком тяжелой цепью принуждения и не можете ее сбросить, тогда сражайтесь, как трусы, когда дело дойдет до битвы» – такими словами завершались надписи афинян на береговых камнях.

Это делалось афинянами по прямому умыслу Фемистокла, который рассчитывал на то, что либо ионийцы изменят персам и перейдут к эллинам, либо Ксеркс перестанет доверять ионийцам и сам не позволит им участвовать в морских сражениях.

Переход из Эвбейского пролива к острову Эгина занял для эллинского флота три дня.

В гавани эгинцев стояло сто боевых кораблей, пришедших сюда в течение последних нескольких дней из разных греческих городов. Все эти города являлись членами Коринфского союза, созданного эллинами для борьбы с Ксерксом.

Из этих ста кораблей двадцать были выставлены Афинами, напрягавшими все свои силы в этой войне с персами. Восемнадцать кораблей выставили граждане Эгины. Семь кораблей пришло из Амбракии. Шесть кораблей выставила Спарта. Пять кораблей прибыло с острова Наксос, что в Эгейском море. Три корабля выставил остров Мелос, находящийся в том же Кикладском архипелаге, что и Наксос. Тринадцать кораблей пришло с острова Левкада, омываемого Ионическим морем. Девять кораблей выставил арголидский город Гермиона. Десять кораблей прибыло из Эпидавра, другого града Арголиды. По одному кораблю выставили острова Сериф и Сифнос, соседствующие с Мелосом, а также город Кротон, расположенный в Южной Италии.

Главенство над греческим флотом, собравшимся у берегов Эгины, было доверено спартанскому военачальнику Филохару. По решению Синедриона Филохар находился в подчинении у Еврибиада, который осуществлял верховное командование над всем эллинским флотом.

В начале сентября корабли Еврибиада встали на якорь в гавани Эгины рядом с судами Филохара. Теперь объединенный эллинский флот насчитывал триста шестьдесят кораблей.

Филохар был весьма влиятельным человеком в Лакедемоне. Он доводился родным братом эфору Гипероху, поэтому ему были известны многие государственные тайны.