Убийство в Тауэре - Виктория Холт

– Ваше высочество, как я была бы рада! Принц поднес ее руку к губам и поцеловал.

Некоторые заметили этот жест – ведь всегда находятся те, кто следит за принцем Уэльским и замечает все его поступки.

– Скажите мне ваше имя.

– Франсис.

– Франсис, – нежно повторил он.

– Графиня Эссекс, – продолжила она.

Генрих выглядел удивленным.

– Теперь я вспомнил, где видел вас раньше.

Франсис улыбнулась:

– На моей свадьбе.

Но выражение лица Генриха утратило свою веселость.

– Вы выходили замуж за Роберта Девере, графа Эссекса. Итак… значит, вы его жена.

– Жена и не жена, – ответила она. – Сразу же после церемонии мой муж уехал за границу. С тех пор я его не видела. Наши родители сочли нас слишком юными, чтобы жить как муж с женой.

– Но он вернется, – сказал принц.

– Я не знаю когда. Мне все равно.

– Но мне не все равно! – почти холодно отозвался Генрих. – Я отведу вас к вашему опекуну.

– О, пожалуйста… не надо…

– Так будет лучше, – ответил он. Франсис чуть не заплакала от разочарования.

Он заметил ее! Более того, она ему приглянулась. А из-за того, что она замужем, он хочет положить конец их дружбе еще до того, как она началась!

Так оно и было. Принц Уэльский был строг и не в меру щепетилен. Он был готов стать другом молодой девушки, но не желал вызвать скандал из-за замужней женщины.

Кто бы мог подумать, что Франсис найдет подобную щепетильность при дворе? Да еще в принце Уэльском!

Но Франсис была не из тех, кто смиряется с поражением. В этот момент она поняла, что ей нужен любовник, и этим любовником должен стать принц Уэльский.

Король был встревожен, и никто, кроме Роберта Карра, не мог его успокоить. Яков ходил туда-сюда по комнате, а Роберт беспомощно сидел и наблюдал за ним. При каждом звуке Яков вздрагивал – он так и не мог избавиться от мыслей о предательстве Гаури и Пороховом заговоре.

– Понимаешь, Робби, – говорил он, – у меня есть враги. Они среди придворных, по я не знаю, где их найти. Как подумаю о том, как Рутвены расставили для меня западню… и как я в нее попался, то удивляюсь, что вышел оттуда живым.

– Наверное, само Провидение помогло вам, ваше величество.

– Провидение переменчиво, Робби. Сегодня оно тебя охраняет, а завтра поворачивается спиной. Я предпочитаю полагаться на собственную голову, чем на удачу. А Провидение – лишь еще одно имя последней.

– Ваше величество чрезмерно обеспокоены. Вы поступили с присущим вам здравым смыслом. Арабелла Стюарт больше не может представлять собой угрозу.

– Не может, Робби? Неужели? В этом городе полным-полно людей, которые хотели бы увидеть меня по ту сторону шотландской границы… или в могиле. Многие подыскивают королеву, чтобы возвести ее на трон. Англичанам нравится, когда ими управляет женщина. Разве ты никогда не слышал, как они говорят о моей предшественнице? Можно подумать, что она – сам Бог Всемогущий. Шотландцы не пожелали моей матери, а англичане боготворили свою королеву. Откуда мне знать – а вдруг они тайно поднимают тосты за здравие королевы Арабеллы?

– Ваше величество – истинный король Шотландии и Англии, а принц Генрих – законный наследник.

– Да, мальчик. Это верно. И Генриха многие поддерживают. Ты заметил, как они стекаются к его двору, покидая двор короля? Удивительно, как это они еще не провозгласили Генриха королем! Этот мальчик похоронит меня заживо, если я не буду осторожен!

– Его провозгласили принцем Уэльским.

– И ждут не дождутся, когда он станет королем. Не пытайся заговаривать мне зубы, Робби, я знаю!

– Но это значит, что они не хотят Арабеллы.

– Людям нравится строить заговоры. Для молодых жизнь становится ценнее, когда они ею рискуют. Арабелла – такой же предлог для мятежа, как любой другой. А теперь она выказала мне открытое неповиновение. Несмотря на мой запрет, вышла замуж за Уильяма Сеймура, и не без выгоды для себя.

– А вы, ваше величество, поступили мудро, предоставив ее заботам Перри и заключив ее мужа в Тауэр.

– Да-да, мальчик, но мне это не по душе. Дамочка превратилась в мученицу, и притом мученицу любви. До этой свадьбы она была женщиной не слишком молодой, чтобы вызывать рыцарское рвение у других молодых кавалеров. Леди Арабелла Стюарт была радушно принята при дворе. Мне не правится этот брак. А что, если у них будут дети?

– Ваше величество сделали это невозможным, разлучив влюбленную парочку.

– Ты пытаешься успокоить своего старого болтуна. И у тебя это получается, Робби. А теперь дай взглянуть на письмо принцу, которое ты составил. Боюсь, ему не понравится мое предложение, но мы должны найти ему жену поскорее, и я не вижу, почему бы не найти ее в Испании или во Франции.

– Это будет отличный шаг, ваше величество. Ведь гораздо легче примириться со страной, породнившись королевскими семьями.

– Это верно. Давай письмо, мальчик!

Яков прочитал письмо, и его лицо расплылось в довольной улыбке.

– Изложено аккуратно, Робби. Да-да, благослови тебя Бог, мальчик! В тебе все-таки есть что-то от писца! Я бы сказал, даже от поэта. Кратко и по существу. Вижу, ты хорошо усвоил свои уроки. Ты будешь мне полезен, Робби.

Яков не задал очевидного вопроса, поскольку знал на него ответ. Ведь Роберт признался бы, потому что не умел лгать.

Мальчик наконец-то нашел решение. Яков не хотел знать, кто написал это письмо. Достаточно того, что работа сделана прекрасно. Роберт нашел человека, который будет работать за него и оставаться в тени.

* * *

Принц Уэльский держал двор в Оутлендском дворце. Ему нравилось жить там во дворце со своей сестрой Елизаветой, и их двор резко отличался от двора их родителей.

Генрих пользовался репутацией серьезного молодого человека – он не выносил грубых шуток, которые были характерны для двора его отца. Не то чтобы Яков приветствовал их, но его фавориты предавались им с таким смаком, а поскольку ему нравилось, когда они получали удовольствие, то и он присоединялся к общему веселью. Идеал Генриха состоял в том, чтобы иметь двор, где могли бы обсуждаться серьезные дела и где не было бы места шуткам. Он очень хотел избавить сэра Уолтера Рэли от тюрьмы. Иногда Генрих даже немного сердился на своего друга, который частенько производил впечатление, будто ничуть не сожалеет о своем заключении. Как в противном случае, вопрошал Рэли, ему бы удалось посвящать необходимое время написанию мировой истории, которую он хотел посвятить принцу Уэльскому?

При дворе короля многое происходит не так, как надо, говорил Генрих себе и Елизавете.