Витте - Сергей Ильин

Именно уязвленным самолюбием и можно объяснить язвительные эскапады С. Ю. Витте в адрес И. С. Блиоха. Да и самому И. А. Вышнеградскому, которому он искренне симпатизировал, досталось в «Воспоминаниях» за его человеческие слабости: житейскую скупость и умеренное женолюбие.

Тем не менее С. Ю. Витте, который не смог удержаться от понятного чувства зависти к чужим достижениям, успехам и добродетелям (А. П. Бородина он в мемуарных записках не упоминает вообще, о Д. А. Андриевском пишет крайне скупо), никогда не стремился задвинуть человека талантливого и способного, унизить его. Наоборот — как и всякая значительная историческая фигура, он окружал себя людьми незаурядными, поддерживал их в сложных ситуациях и всячески содействовал их служебному продвижению. Точно таким же был Иван Алексеевич Вышнеградский — непосредственный начальник С. Ю. Витте на протяжении целых 15 лет.

Ему суждено было сыграть огромную, даже решающую роль в карьере С. Ю. Витте. И. А. Вышнеградский был одним из немногих государственных деятелей России, которого С. Ю. Витте глубоко и искренне уважал, к которому был по-настоящему привязан, которого по-своему любил, у которого многому научился. И это при том, что они были очень разными людьми и по происхождению, и по воспитанию, и по умственному складу.

Сын дьячка, И. А. Вышнеградский добился жизненного успеха и материального благополучия благодаря своим выдающимся талантам к точным наукам, прилежанию и исключительной работоспособности. Как и многие крупные ученые (он был учеником академика М. В. Остроградского), И. А. Вышнеградский любил заниматься самой что ни на есть черновой работой по своей профессии, не перекладывая ее на подчиненных. Во время поездки вместе с Витте в Среднюю Азию он самолично сделал расчет прочности плотины для орошения, которая сооружалась в Мургабском царском имении68. Когда в должности министра финансов ему выпадала работа по заключению государственных займов, все расчеты он делал собственноручно. «Каждое вычисление, которое ему делали в Кредитной канцелярии (Особенной канцелярии по кредитной части Министерства финансов. — С. И.), он непременно сам проверял и находил в этом большое наслаждение»69.

По свидетельству С. Ю. Витте, всякие общие рассуждения в своей науке (например, «философию математики») он решительно отвергал, «…утверждая, что философия эта не что иное, как бесполезное глупое блуждание»; суть математики — «в цифрах и формулах»70.

Помимо работы в качестве профессора Технологического института И. А. Вышнеградский участвовал в различных коммерческих начинаниях (Обществе петербургских водопроводов, нескольких железнодорожных обществах) и на них составил себе некоторое состояние. О его размерах в петербургских гостиных рассказывали всевозможные небылицы, ни одна из которых до сих пор не нашла документального подтверждения. Своему сыну Александру он оставил солидное, но все же небольшое наследство, если иметь в виду, какие колоссальные деньги проходили через его руки.

Александр Иванович Вышнеградский, ученик и сотрудник С. Ю. Витте по службе в Министерстве финансов, сделавший блестящую деловую карьеру (в начале XX века он занимал пост председателя совета Петербургского международного коммерческого банка), также не озолотился. Очутившись после Октябрьской революции эмигрантом в Америке, бедствовал и Сергей Васильевич Рахманинов, великий русский пианист и композитор.

Иван Алексеевич Вышнеградский своей скупостью в части не только собственных, но и государственных средств вызывал насмешки и явное недоброжелательство окружающих, которое находило себе выход в злых сплетнях. Он был прекрасным государственным деятелем, не говоря уже о том, что являлся выдающимся ученым; сплетни же были ему наказанием за стойкое недоверие к людям. Когда при И. А. Вышнеградском хвалили чью-либо честность, он сдвигал на лоб очки и задумчиво вопрошал: «До какой суммы он честен?»71

И. А. Вышнеградский был членом правления Общества Юго-Западных дорог с 1878 года, а с 1881 по 1886 год являлся его председателем. В официальной историографии Общества ему в заслугу поставлено умение выбирать себе сотрудников, предоставлять им самостоятельность, пробуждать в них инициативу и желание самостоятельно выполнить порученное дело72. За собой Вышнеградский оставлял общее руководство и контроль, которые понимал весьма неординарно.

Он сам занимался многими вопросами огромного и сложного железнодорожного хозяйства, причем вопросами специальными. К каждому делу он относился внимательно, вникал в него, поражая сослуживцев феноменальной памятью, всесторонним знакомством с самыми разнообразными вопросами и, наконец, удивительной способностью при чрезвычайно разнообразных и многочисленных занятиях иметь возможность вникать во все детали и подробности каждого дела. На полях докладов своих подчиненных он оставлял ряды заметок и замечаний, которые можно смело назвать самостоятельными исследованиями. По вопросу о заготовке каких-нибудь строительных материалов И. А. Вышнеградский приводил целый ряд указаний на то, где и на каких именно выставках экспонировались материалы, о заготовке которых шла речь в докладе, данные о технических достоинствах и недостатках отдельных сортов и сообщал такую информацию, которая нередко оказывалась совершенно новой для лиц, специально занимавшихся этим вопросом73.

И. А. Вышнеградский вообще любил трудиться в присутствии своих сотрудников. Отличаясь невероятной работоспособностью, все доклады он выслушивал чрезвычайно внимательно, вникал в подробности, в случае необходимости тут же производил надлежащие вычисления и подсчеты. Доклады тянулись часами, а докладчики чувствовали себя студентами на экзамене в институте. Поспав часок после обеда, он был в состоянии работать и за полночь. Иногда И. А. Вышнеградский вызывал к себе сотрудников для совместной работы в 11 и даже 12 часов ночи. Нередко он самолично готовил подчиненных по вопросам, в которых они чувствовали себя малосведущими. Даже занимая высокие служебные посты, он, в сущности, оставался профессором, сохранив привычку все скрупулезно объяснять и растолковывать, не считаясь с собственным временем. И не только подчиненным.

Однажды, когда И. А. Вышнеградский уже был министром финансов, император Александр во время одного из всеподданнейших докладов заявил ему, что не понимает, что такое конверсия государственных займов. Иван Алексеевич удалился в соседнюю комнату, быстренько подготовил пару наглядных примеров, с помощью которых доходчиво разъяснил императору трудный вопрос. Довольный самодержец пригласил его к высочайшему завтраку, за которым, обращаясь к императрице Марии Федоровне, весело сказал: «Муся, я благодарен Ивану Алексеевичу: он хорошо рассеял мои недоразумения по поводу конверсии». Скорее всего, именно И. А. Вышнеградскому император Александр III адресовал следующее замечание: «Министр внутренних дел, может быть, и понимает, что докладывает, но я его не понимаю; министр путей сообщения ни сам не понимает, ни я его не понимаю; министр финансов хорошо понимает сам, понимаю его и я»74.

Ответственный и неравнодушный человек, И. А. Вышнеградский искренне переживал за непорядки в государственном хозяйстве. В 1888 году случился обильный урожай; железные дороги не справлялись с перевозками. В. И. Ковалевский, один из доверенных сотрудников И. А. Вышнеградского, был свидетелем того, как мучился Иван Алексеевич при одной мысли о том, что десятки миллионов пудов хлеба могут сгнить на платформах железных дорог. Однажды в три часа ночи Ковалевский получил от него письмо: «Спать не могу — хлеб гниет. Как может министр путей сообщения относиться безразлично к государственному бедствию!» Текст писем И. А. Вышнеградский всегда писал собственноручно и даже конверты неизменно надписывал сам.