Взводный - Александр Айзенберг

в оборону и тогда телефонная связь очень даже пригодиться. Собрав всех радистов, а их набралось достаточно, провели им урок пользования трофейными рациями. Хорошо, что среди моих бойцов попалось два радиолюбителя, это они просто числились радиолюбителями, а на деле оказались крепкими профессионалами, которые досконально разбирались в радиоделе. С помощью знавших немецкий язык бойцов, перевели все обозначения на немецких рациях, и назначенные радисты принялись их зубрить, чему очень хорошо помогали тренировки по пользованию вражеской техникой. Всего пара дней усиленных тренировок и все радисты достаточно неплохо освоили чудо враждебной техники. А кроме обучения, эта пара спецов настроила все рации, в том числе и наши, что стояли в нескольких бронеавтомобилях БА-10. Вот сейчас я приказал штабным связистам прибыть на колокольню сельской церкви. Она пускай и не намного, но возвышалась над селом, давая отличный обзор на округу. При постоянной обороне я поостерёгся бы устраивать свой НП на колокольне, так как она стала бы одной из первоочерёдных целей для противника, но сейчас была совсем другая ситуация. Своей артиллерии у прорвавшихся немцев не было. А при условии, что с колокольни не ведётся пулемётный или снайперский огонь, то и внимания к себе она практически не привлечёт. Я тоже не стоял в проёме открыто, а пригнувшись, так что над парапетом была видна только моя голова, да ещё и по возможности отдалившись от него, так что не мозолил глаза противнику. Радистов вообще не было видно, а минут через пять прибежал и артиллерийский корректировщик с гаубичного дивизиона со своей рацией. Он исполнял сразу две должности, и радиста и корректировщика. Не успели мы устроится, как спустя несколько минут появились немцы. В свой трофейный, цейсовский бинокль, я отлично видел приближающуюся колону противника. Сержант корректировщик по моей команде отдал приказ и позади села грохнули гаубицы, посылая свои первые снаряды в сторону противника. Расстояние для них было детским, меньше четырёх километров, спустя несколько секунд снаряды достигли своей цели и на дороге ведущей к селу грохнули первые разрывы, накрыв немцев с первого раза, хотя и не полностью. На дороге остались стоять горящие танки, правда всего три штуки, а вся остальная техника мигом развернулась из походной колонны в боевую. Отсутствие вдоль дороги канав давало противнику прекрасную возможность мгновенно съехать с неё, что немцы и продемонстрировали и теперь не представляли из себя отличной мишени. Гаубичному дивизиону пришлось мгновенно менять прицелы, рассредоточивая свой огонь, но с нашей стороны к веселью присоединился миномётный дивизион и тяжёлые, 120 миллиметровые мины, с противным воем устремились к противнику. Поле, по которому немцы шли в атаку, мгновенно покрылось султанами разрывов, которые подняли в воздух массу земли. Однако можно было только позавидовать дисциплине и выучке немецких солдат, буквально несколько минут и они из походной колонны перестроились в боевой порядок и это под артиллерийским огнём противника. Сразу после этого я отдал приказ дивизиону УСВ на открытие огня, для сорокопяток еще было рано, слишком далеко. Жаль, что не было времени отрыть орудийные капониры, но вот замаскировать орудия мои бойцы успели, в том числе и маскировочными сетями, которые я выгреб на складе все. Кроме наших масксетей были и трофейные, такой дефицит я грёб весь, где только была такая возможность.

Танки с бронетранспортёрами развернувшись в линию, пошли на нас в атаку, а следом за ними и пехота, выгрузившись из грузовиков, которые высадив пехотинцев, рванули назад. Буквально на моих глазах поле покрывалось кострами горящей немецкой техники. Не смотря на потери, немцы ещё продолжали двигаться вперёд, а следом за танками, шли бронетранспортёры и пехота, которая укрывалась за их бронёй. Для стрелкового оружия было ещё достаточно далеко, а потому и молчала моя пехота. К тому моменту, как немцы подошли на километр к селу, уже с половину их танков горели, а это около двух десятков машин. В этот момент по моему приказу в бой вступили и противотанкисты и не доходя буквально пары сотен метров до села, взорвался последний немецкий танк, после чего уцелевшие бронетранспортёры и немецкая пехота начали отступать. Ещё, когда немцы дошли до полукилометра, в бой вступили пулемётчики, правда исключительно со станковыми пулемётами, а по мере приближения противника и ручные. Потери у меня пока были совсем маленькие, сказывалось то, что все орудия были замаскированы, а кроме того их было много, да и немцы к этому моменту уже понесли достаточные потери. В основном их ответный огонь пришелся на окраинные дома и другие постройки, и многие из них к этому моменту горели.

Как только немцы потеряв все свои танки, которых было около четырёх десятков, начали отступать, я дал отмашку на контратаку. Вперёд двинулись уже мои бронетранспортёры, а следом за ними пошла пехота, одновременно с этим с фланга в атаку пошёл второй батальон с бронеротой, он по сути просто отрезал немцам путь к отступлению, хотя и не оказался прямо у них за спиной, но тем не менее ему не мешали вести огонь подбитые танки противника. Поняв, что им просто не дадут уйти, а огневая мощь просто с лёгкостью подавит любое их сопротивление, остатки немцев стали сдаваться в плен. Бронемашины рванули в погоню за немецкими грузовиками, к ним же присоединились и мотоциклы, два десятка с пулемётами в колясках лихо обогнали в конце поля бронемашины и рванули вперёд. Час спустя они вернулись с четырьмя десятками трофейных грузовиков, причём вели их сами немцы. Догнав колону, мотоциклисты по полю её обошли и стреляя трассирующими патронами поперёк курса, заставили немецких водителей остановится. К этому моменту подоспели и бронеавтомобили, так что тщательно осмотрев все машины, немецких солдат разоружили и заставили ехать назад. Где было моим бойцам в этот момент взять четыре десятка водителей для трофеев, а поскольку в основном мотоциклисты были из разведки, то и знатоков вражеской мовы среди них было несколько. Когда тебя ставят перед выбором, немедленный расстрел или плен, но в плен ты должен ехать сам, на своём грузовике, то выбор для обычных солдат, не фанатиков, очевиден. Вот и приехали в плен немцы на своих собственных грузовиках, и у меня одной головной болью меньше станет, всех пленных немцев в эти грузовики и посажу и все вместе к сборному пункту и приедем.

Подполковник Строев.

Весь бой занял около получаса, от того момента, когда за околицей грохнули гаубицы, и как уцелевшие немцы стали сдаваться в плен. Но больше всего его впечатлило, когда примерно через час, как всё окончилось, в село вернулись бронеавтомобили и мотоциклы, привезя с собой четыре десятка немецких грузовиков, причём управляли ими сами немцы. Сам Строев даже и не ожидал, что всё кончится так быстро и полным уничтожением противника. Такое было впервые в его жизни, теперь становилось понятно, что лейтенант ни сколько не врал, такой действительно чёрта из ада притащит и работать заставит.

— Ну что, Никита Иванович, теперь веришь лейтенанту, что он за пару недель из остатков своей роты батальон сформировал. Полчаса, и танкового батальона немцев при поддержке батальона мотопехоты как ни бывало, а собственные потери мизерные. Да мне хотя бы пару таких лейтенантов в полк, и я ни каких немцев никуда не пропустил.

— Да… — Только и произнёс капитан Щукин, теперь он тоже понимал, что лейтенант не врал и ни какое внедрение не стоит таких потерь, тем более, что лейтенант тактик, а не стратег и в штабах сидеть не будет.

Лейтенант Прохоров.

После того, как немцы сдались, пришла пора подсчитывать собственные потери, которые оказались до смешного малыми. У меня не оказалось даже ни одного убитого, всего три десятка раненых, правда девять человек тяжёлых, так что сказать, что они выживут было нельзя. Орудия тоже все уцелели, правда повреждения получили, но не серьёзные, а бронетехника вообще не понесла ни каких потерь. Вот что значит правильно построенный бой и грамотно размещенные силы. Гаубицы с миномётами отвлекли на себя основное внимание противника в начале боя, а затем поэтапное введение артиллерии, которая к тому же оказалась хорошо замаскированной, привели к практическому отсутствию потерь с моей стороны. Теперь оставалось только