Выйти замуж за шейха - Анастасия Шерр

малышка досасывает остатки своего угощения из бутылочки и поглядывает на меня сонными глазками. – Совсем не похожа на хищника, – котёнок увесистый, тяжёлый, но совершенно безобидный.

– Она чувствует, что ты не обидишь, – Саадат касается моих волос, улыбается. – Все любят ласку. И животные, и дети. Даже мужчины любят, – нашёптывает, продолжая поглаживать меня по голове. – Если будешь ласкова и с ним, он подарит тебе весь мир.

Понимаю, что это она не о кошке. Тяжёлый вздох срывается с губ.

– Мне не нужен весь мир. Я хочу только одного. Получить свободу.

– Так попроси его об этом, – я слышу в её голосе усмешку, поднимаю глаза.

– Шутишь или издеваешься?

– Не шучу. Ты можешь попросить у него что угодно. Только научись выбирать правильное время и правильные слова. Ты не представляешь, Райхана, как много он может дать тебе. Вспомни лишь о ласке. Ласка, она и зверю приятна.

Саадат оставляет меня, а я опускаю взгляд на свой подарок.

– Слышала? Ласка даже зверю Халиму приятна. А что насчёт тебя, кроха? Тебя тоже похитили? Наверное, забрали у мамы… Бедняжка.

Котёнок выглядит сытым и уставшим. Закрывает глаза и скручивается калачиком прямо у меня на коленях. А у меня от жалости к этому чёрному комочку сжимается сердце.

– Её нашли так же, как я Тень. Пантеры очень уязвимы и часто страдают от других животных. Её спасли от браконьеров. Здесь она не в плену, в отличии от тебя, – слышу голос эмира позади, вздрагиваю, и котёнок тоже открывает глаза, взирает за мою спину с интересом.

Я перекладываю пантеру в лежак, который тут оставили служанки, разворачиваюсь к двери и тут же утыкаюсь носом в грудь Халима. Он ловит моё лицо за подбородок, склоняется ниже и целует в губы. Еле ощутимо, невесомо. Сердце начинает колотиться и в висках стучит пульс.

– Ты же говорил, что я больше не пленница. Что я теперь жена.

– А ты чувствуешь себя моей женой? – с усмешкой вглядывается в моё лицо, и мне приходится отвести взгляд.

– Спасибо за подарок, – избегаю прямого ответа.

Шейх присаживается на диван, усаживает меня к себе на колени.

– Что это за наряд? – оттягивает край халата, усмехается, увидев костюм. – Ты хотела для меня станцевать?

– Хотела, – подтверждаю его догадку, касаясь пальцами губ, а глаза Халима становятся чернее ночи. Я чувствую, как мгновенно его тело отзывается на мои прикосновения и внутренне ликую. Да, это мелочь. Всего лишь плотское притяжение. Но это также ещё и маленький шаг к моей цели. Власть над ним.

– Так в чём проблема?

– Я при ней не могу. Она же малышка ещё.

Он растерянно разглядывает меня, не сразу понимая, что речь идёт о кошке, а потом, бросив на неё взгляд, прыскает. Его смех в этот момент искренний и красивый, как и сам шейх, запрокинувший голову. У него ослепительно белые зубы и красивая, мощная шея, на которой проступают сексуальные венки, и я невольно поддаюсь его обаянию, начинаю смеяться сама.

– Ты прелесть, Райхана, знаешь об этом? – отсмеявшись, ловит меня за шею, жадно скользит по ней ладонью. – Я так и не смог тебя испортить, да? Не смог испачкать в своей грязи.

– Это плохо? – беру в ладони его лицо, поглаживаю большими пальцами острые, высокие скулы, путаясь в жёстких волосках густой бороды.

– Нет. Это не плохо. Но это странно. Либо ты хорошая актриса, либо…

– Тшшш, – прижимаю подушечку указательного пальца к его губам, и Халим целует его, глядя мне в глаза. Пронзительно, пробирающе… – Давай сегодня не будем говорить. Обычно у нас не получается найти общий язык таким способом.

– Так я получу свой танец, женщина? – перехватывает за шею сзади, массирует. По телу расползаются лучики удовольствия, а с плеч соскальзывает халат.

– Получишь. Только не двигайся, хорошо? – улыбаюсь ему и, нажав на кнопочку пульта, включаю заранее подготовленную музыку.

Пока Халим рассматривает мою грудь в лифе, украшенном камнями, я начинаю двигаться. Плавно поднимаюсь с его колен, отворачиваюсь спиной и не сдерживаю улыбку, представляя его лицо в этот момент. Великий эмир сейчас, должно быть, похож на большого ребёнка, которому не дали сладкого, но, повернувшись в танце, меня пробирает до костей сшибающее с ног желание, с которым он вонзился в меня тёмными глазами.

Ему однозначно нравится то, что он видит, потому что каждое моё движение отражается на его лице очередной волной похоти. Эмир эль Хамад возбужден и даже не пытается этого скрывать. Его брюки неприлично топорщатся в районе паха, а длинные сильные пальцы одной руки сжимают мой халат так сильно, что побелели костяшки. Челюсти стиснуты, зрачки расширены. Мои губы кривятся в коварной ухмылке, а восточная музыка набирает ритм. Вслед за ней мчится и моя душа. Как тогда, когда я впервые танцевала танец живота. Дома. Тогда я чувствовала, что рождена для этого, а сейчас чувствую, что рождена для него…

Когда музыка стихает, я у его ног, на полу. Поднимаю голову, чтобы увидеть своё отражение в обсидиановых глазах и тону в них.

– Спасибо за подарок, мой эмир, – грудь вздымается часто, в горле пересохло, но я обо всём забываю, когда горячая рука сжимает мой подбородок и заставляет привстать, притягивая меня к его лицу.

– Ты восхитительна, – зарывается пальцами в мои волосы, больно сжимает у корней.

– Знаю, – не танцевала уже очень давно, но кажется, будто тренировалась каждый день. Меня вдохновил его взгляд, то восхищение, с которым он смотрел. Пора признать, мы не равнодушны друг к другу. И вряд ли это любовь в том понимании, в котором всегда представляла её я. Это нечто сильнее… Нечто страшное, ломающее позвоночник и крошащее зубы. – Поцелуй меня, – прошу тихо и венка на его шее начинает биться ещё сильнее.

ГЛАВА 20

– Никогда не позволяй женщине помыкать тобой. Жена или наложница она, не важно. Ты должен прежде всего принадлежать своему долгу, своему трону. Не женщине. Запомни это, сын. Когда-нибудь ты станешь шейхом и на твои плечи ляжет невероятная тяжесть. Тяжесть, которую не так просто нести. Женщина нужна для того, чтобы рожать наследников и согревать твою постель. Дарить тебе покой, уют и удовольствие. Не для того, чтобы ей поклоняться. Поклоняться должна она. А если женщина позволяет себе манипулировать тобой, она должна быть наказана!

Эти слова Халим помнил много лет. И, конечно же, был согласен с отцом. Великий эмир Мохаммед умел убеждать.

Халим гордился тем, насколько сильным был отец и каким могущественным сделал Эль-Хаджа. И, конечно же, мечтал стать таким же