Предсказанная судьба - Ксения Власова

В этот момент спина Джейсона коснулась стены, и я тоже замерла, не зная, что делать дальше. Загонять добычу легко, а вот что потом? Интуитивно я вскинула голову, встречаясь взглядом с заинтересованно взирающим на меня хищником, явно решившим притвориться ланью, и выставила вперед руки. Ладони уперлись в стену по обе стороны от Джейсона. Тот оглядел сначала одну, затем другую и хмыкнул себе под нос.

Он что, специально меня злил? Зачем? Неужели пытался вывести на откровенность?

Эта мысль мелькнула на периферии сознания лисьим хвостом и исчезла. Я была слишком вымотана, чтобы прислушаться к голосу разума, и позволила эмоциям взять вверх.

— Зачем ты мне помогаешь? — вырвалось у меня. — На любую мою просьбу ты отвечаешь согласием, едва дослушав ее. — Я прищурилась и выплюнула в мгновенно помрачневшее лицо Джейсона: — Мне не нравится, что я не понимаю, можно ли тебе доверять или нет. Какую пользу ты хочешь извлечь из общения со мной?

Во взгляде Джейсона, как в калейдоскопе, промелькнуло столько эмоций, что я невольно отшатнулась. Он не позволил мне отстраниться. Его рука осторожно легла мне на поясницу. Мгновение, и мы поменялись местами: теперь я оказалась у стены, а он, склонившись надо мной, застыл напротив. Его руки свободно свисали вдоль тела, поэтому, при желании, я могла просто обойти его: преград на моем пути не было.

Но вместо этого я сглотнула и молча смотрела ему в глаза.

— Ты правда хочешь знать, что у меня на уме? — хрипло спросил он. — Ты уверена?

Я опустила ресницы, не в силах выдавить ответ. Вся моя внезапная смелость испарилась, оставив после себя предчувствие беды и громко колотящееся сердце. Интуиция подсказывала, что мне не понравится то, что я сейчас услышу.

— Хорошо, — выдохнул Джейсон. Все его тело напряглось, как у хищника перед прыжком. — Мою помощь нельзя назвать альтруистическим поступком: я пытался втереться к тебе в доверие.

— Так, — пробормотала я, жалея, что не могу опуститься в кресло, — ноги стали ватными. — Можно с этого места поподробнее?

Он зыркнул на меня так, будто я издеваюсь, но продолжил:

— Меня подозревают в пособничестве заговорщикам, а я уже говорил тебе, что это не так. Я нутром чую, как затягивается петля вокруг моей шеи. А мне слишком дорога жизнь, чтобы так глупо лишиться ее.

Мысли в моей голове лихорадочно заметались, как потревоженное пастушьей собакой стадо овец. Признаться, они были такими же неповоротливыми и глупыми, как и эти громко блеющие животинки.

Совместно проведенная ночь сделала нас с Джейсоном ближе. Мне до дрожи в коленках хотелось ему верить, но… Разум томно нашептывал, что это может оказаться и ловушкой. Двойная изящная ложь, в которой, без сомнений, разобрался бы Джонатан Эйверли (возможно, даже не выпуская из рук книгу), но для моего мозга все эти дворцовые интриги всегда были чем-то за гранью. Я даже в королевских намеках путалась без подсказки Оуэна, что уж говорить о чем-то более сложном?

— Ты хочешь, чтобы я пересказала тебе все, что знаю о заговоре? — уточнила я, продолжая судорожно обдумывать ситуацию.

Если Джейсон говорит правду, ничего страшного. Конечно, что-то в груди сжималось от мысли, что он решил помогать мне из личного интереса, но ведь Джейсон не рыцарь из романа о прекрасной даме. Он — обычный человек со своими страхами и проблемами. Так что разочарование (более сильное, чем хотелось бы) я переживу.

Гораздо хуже, если он лжет мне, а сам играет на стороне заговорщиков. В этом случае, узнав обо всех деталях нападения на дворец, он может перекроить их план и…

Я похолодела. Тогда заговорщики захватят власть, а король умрет. Оуэн не переживет потери родных!

— Да, — голос Джейсона ворвался в мои мысли, вернув к реальности. — Вот только я вовсе не собирался говорить тебе об этом прямо. Я хотел сблизиться с тобой и осторожно выведать то, что мне нужно.

— Шпиона из тебя бы не вышло.

— Да, я всегда был плох в интригах.

Я перевела взгляд от его плеча, которое изучала все это время, на его лицо с угрюмо поджатыми губами.

Возможно, наоборот, слишком хорош? Что если это такой интересный ход, чтобы расположить меня к себе? Мол, смотри, какой я честный, даже лгать тебе долго не смог. Разве после этого тебе не хочется рассказать мне все, что ты знаешь?

Видимо, сомнения отразились в моих глазах, потому что Джейсон вдруг тихо выругался на незнакомом языке (вряд ли с такой интонацией возносят хвалу божественному промыслу) и коротко бросил, словно подводя итог:

— Ты мне не веришь.

Я заколебалась. Даже если я ему не доверяю, мне не стоит в этом признаваться. Будет лучше, если он станет считать, что я на его стороне.

Вот только… Могу ли я доверять ему в плане постановки «моего танца со шпагой»?

— Мне пока сложно утверждать что-то однозначно, — протянула я.

С другой стороны, Джейсон знает только о поединке. Я же не делилась с ним своим видением. Значит, даже если играет за заговорщиков, его знания не сильно им помогут.

Или нет?

Черт, я совсем запуталась.

Почему бы Джонатану Эйверли не выпустить методичку «Как понять, что вы стали марионеткой в чужих закулисных играх? Десять простых признаков»? Я бы купила такой путеводитель по дворцовой жизни в числе первых.

— Ясно, — спокойно сказал он. Я заметила, как его ладони сжались в кулаки, а на вены на руках проступили четче. — И что же ты теперь будешь делать?

Хороший вопрос. Еще бы знать на него верный ответ…

Меня вновь обдало усталостью. К горлу подкатил горький несглатываемый ком. В висках застучали молоточки, но по сравнению с недавней головной болью, это было лишь отголоски — досадная мелочь, не стоящая упоминания.

На фоне физической слабости интуиция, до этого хранившая молчание, вдруг осторожно подняла голову. С языка сорвался ответ, смысл которого дошел до меня не сразу:

— Времени совсем мало, и, признаться, других претендентов на роль учителя фехтования у меня нет, поэтому… Мне остается только надеяться на то, что ты не преподнесешь меня заговорщикам, завязав на моей макушке подарочный бантик.

Прозвучало жестко и гораздо грубее, чем я хотела, но Джейсона это не смутило. Он едва заметно вздрогнул, а затем вытянул руку и оперся на нее. Его ладонь чуть коснулась моих волос, а он, склонившись надо мной, сократил и без того небольшое расстояние между нами. Его глаза потемнели, а на их дне вспыхнул пожар.

— Я бы никогда не сделал ничего, чтобы могло бы навредить тебе, — негромко проговорил он.

Его теплое дыхание ласково задело чувствительную кожу шеи, и по спине вновь побежали мурашки. В низу живота зародилась волна томительного предвкушения и стремглав понеслась по всему телу, заставив меня неосознанно приоткрыть губы.