Сестра моя - смерть - Наталья Александрова

А помещичий дом не тронули ни наши в гражданскую, ни немцы вэту Был там сначала клуб, потом сельсовет, потом медпункт, потом детский дом надаче жил. А когда Надежда уже в Лисино лето проводила, стоял хороший каменныйдом пустой. Лет пять назад тому, когда она уже замужем за Сан Санычем была,ходили они как-то в Забелине гулять и завернули в имение Сан Саныч тогда оченьсокрушался, что дом пропадает, вот и печи уже стали местные мужики разбирать —кирпич там особенно огнестойкий, теперь такого уж нет.

Парк огромный при доме зарос безобразно, только ястреб свысоты своего полета мог бы разглядеть когда-то прямые аллеи, спускающиеся креке. Деревья остались — липы, дубы, вязы. Деревья все переживут, если молниейих не спалит. Был на реке когда-то и причал красивый. Да все заросло камышом.Сама деревня чуть в стороне, по реке сюда даже рыбаки не заплывают. Рядом сдомом помещичьим — амбар, из камня сложенный. Лет на сто он старше самого дома.Граф Воронцов использовал его, говорят, под конюшню.

Так и сгинул бы дом, если бы три года назад не приспособилего какой-то предприимчивый человек под трудовой лагерь. Жили там подростки иработали в колхозе, который к тому времени в Забелине еще не окончательно умер.А вот прошлой весной…

Как-то незаметно занял кто-то дом и амбар прихватил.Огородили весь бывший помещичий парк колючей проволокой. Дороги мимо поместья ираньше не было, так что посторонним там делать нечего. Рассказывали местные,что по первости полезли было ребята через проволоку посмотреть, что таминтересного, но переловили их обитатели поместья поодиночке и здоровонакостыляли. Что, собственно, там, в лагере, происходит, ребята и не выяснили,потому что до самого дома не дошли, охоту у них отбили… Местные хоть народ илюбопытный, но не настойчивый. Нет в них такого настроя, чтобы все до концавыяснить.

Живут люди, беспокойства от них никакого, а что местнуюшпану немного приструнили, так спасибо им за это огромное. А кому надо, тотзнает, кто там живет и зачем.

— Сюда, Надя, полезай. Не бойся, не подломится. —Тетя Шура выглядывала с чердака и манила Надежду, с опаской пробовавшую ногойперекладину подозрительной, явно рассохшейся лестницы.

— Выдержит ли? — с сомнением протянула Надежда.

— Меня выдержала, так уж тебя точно выдержит.

Тетя Шура говорила вполголоса, чуть ли не переходя на шепот.Тайный характер предстоящего наблюдения обязывал ее даже в собственной банеразговаривать шепотом. Поднявшись по стремянке, Надежда оказалась даже не начердаке, а на подобии чердака — когда тетя Шура закончила постройку своейзнаменитой бани, плотник просто сложил на потолочные балки неиспользованныедоски, да так они там и остались. На доски тетя Шура набросала сена, поверхпостелила несколько половиков, старое одеяло, пару сношенных ватников — иполучился великолепный наблюдательный пункт, откуда она могла в своеудовольствие и не без удобств наблюдать за ненавистными соседями, подогревая ибез того люто кипевшую в сердце злобу.

Надежда примостилась рядом с тетей Шурой у самого чердачногооконца и взяла предложенный бинокль. Бинокль был отличный, армейский, такойНадежда раньше держала в руках всего раз в жизни. Тетя Шура ни в чем себе неотказывала, если дело касалось главной страсти ее жизни — ненависти к соседям.

— Смотри, Надежда, собрались уже антихристы, скороначнут свою срамотищу!

Надежда поднесла бинокль к глазам и навела его на Соседскийдом.

«Замок», снизу закрытый от любопытных глаз глухим забором,отсюда, с чердака тети Шуриной баньки, был виден как на ладони, а мощныйбинокль так приблизил его, что Надежда наверняка смогла бы читать газету настоле у соседей.

Во дворе стояло несколько дорогих иномарок, сами гостисобрались в огромной комнате первого этажа. Присмотревшись, Надежда заметила, чтоэта комната напоминает церковь, потому что на возвышенности находился алтарь, аперед ним были расставлены скамьи.

— Так у них там что — церковь? — шепотом спросилаона тетю Шуру.

— Как же, церковь! — Тетя Шура даже плюнула отомерзения. — Такая там церковь, что глаза бы мои не глядели! Срам один!

«Однако сама смотришь регулярно, — ехидно подумалаНадежда. — Вон какой наблюдательный пункт оборудовала».

Обитатели и гости «замка» расселись на скамьях. Передалтарем появились две фигуры в черных балахонах — мужчина и женщина.

Мужчина, высокий, худой и смуглый с длинными чернымиволосами и небольшой острой бородкой, поднялся на возвышение перед алтарем иначал говорить. Слов Надежда не понимала, но, судя по мимике и жестам, это былочто-то вроде проповеди.

— Секта, что ли, какая? — недоуменно оглянуласьНадежда на тетю Шуру.

Та прижала палец к губам, мол, жди, гляди, что дальше будет.Надежда перевела бинокль чуть в сторону от «замка», и в поле ее зрения попалдомик Алексея. Очень интересно!

Позади дома, на пятачке вытоптанной травы между сараем изабором, Алексей, полагая, что его никто не видит, занимался страннойгимнастикой. Он делал замедленные плавные движение, высоко и мощно вскидывалноги, застывал на несколько секунд в самых немыслимых позах, потом высокоподпрыгивал… Во всех его движениях чувствовалась сила и грация дикого зверя.Вот он высоко подпрыгнул и приземлился на продольный шпагат, затем без видимогоусилия вскочил со шпагата на ноги и снова продолжил свой удивительный ночнойтанец. Он был по пояс обнажен, и в свете полной луны его мускулистый торсшелковисто блестел, мышцы перекатывались под кожей… Однако все же он былнепропорционально худ. Тем не менее Надежда поймала себя на том, что любуетсягибкой мужской фигурой. Она тотчас же устыдилась этого — солидная замужняяженщина подсматривает ночью за человеком, тайком-занимающимся карате.

В городе Надеждин муж и кот очень любили смотреть по видикуфильмы с Джеки Чаном, Надежда тоже иногда подсаживалась. Так что теперь безтруда определила, чем занимается Алексей.

«Да он мастер! Хотя когда он колол дрова, сразу было видно,что человек непростой».

Она вспомнила рассказы Анны Ивановны, как они нашли веснойАлексея больного и голодного.

«Тут что-то не так. Чтобы какая-нибудь женщина просто таквыгнала из дому такого мужчину?»

Тут Надежда почувствовала весьма ощутимый толчок в бок.

— Куда ты смотришь? — обижалась тетя Шура.

— Да вот сосед… Часто он так?

— Бывает, — равнодушно ответила тетя Шура Все, чтоне касалось ненавистных соседей, ее не интересовало. В «замке» таинственноебогослужение шло полным ходом. Его участники постепенно входили в транс. Онираскачивались и хлопали руками в едином ритме со своим черноволосымпредводителем. Слов опять было не разобрать, но по характеру движений Надеждапоняла, что все повторяют одни и те же слова — что-то вроде общей молитвы.Женщина в черном, стоящая перед алтарем, опустилась перед предводителем наколени. Рядом появился еще один человек. Он держал в руках что-то белое иживое. Надежда вздрогнула, ей показалось, что это ребенок, но потом онаразглядела белую курчавую шерсть ягненка.