Добродетельная женщина - Лиз Карлайл

Сесилия твердо решила в любом случае оставаться на стороне Китти ОТэвин. А потом отправить сообщение мистеру Амхерсту. Разумеется, он будет сильно удручен, узнав об этой трагедии. Вопреки всякой логике Сесилия чувствовала себя виноватой: она не смогла защитить девушку, которую доверили ее заботам.

Китти быстро нашли, и Сесилия сообщила ей скорбную весть. На душе у нее было тяжело — это оказалось даже труднее, чем известить Джайлза о смерти отца. Китти не задала ни одного вопроса — ей было не до того. Услышав, что сестра ее убита, она побелела как полотно и чуть не упала в обморок. Миссис Куинс заботливо проводила бедняжку на второй этаж, в спальню. Даже видавший всякое де Рохан понял, что сейчас ее лучше не тревожить.

Как только Кэтти и экономка удалились, Сесилия немедленно послала Этту за Мэг Макнамара. Узнав о смерти подруги, та явно испугалась, однако повела себя совсем не так, как Китти. Судя по всему, Максимилиан де Рохан не внушил ей доверия. Эта девушка показалась Сесилии куда более скрытной, чем сестры ОТэвин.

Сначала она отвечала на все вопросы де Рохана «нет»: ей не известно, куда уходила Мэри ОТэвин; нет, она не знает, с кем могла поссориться Мэри; Мэри никогда не делилась с ней своими тайнами; но, в конце концов, под нажимом де Рохана призналась, что у старшей из сестер действительно был ребенок. Когда Мэг заговорила об этом, голос ее заметно смягчился.

— Она родила его года два назад, но оставить у себя не могла. — Мэг немного помолчала. — Отдала в сиротский приют и радовалась, что ребенка туда приняли. Это была девочка. Несколько месяцев назад, перед самым Рождеством, она умерла.

— Но почему же тогда… — вмешалась в разговор Сесилия, но поднявшаяся в душе горечь не дала ей закончить вопрос.

Мэг растерянно перевела взгляд с де Рохана на нее.

— Вы хотите знать, почему она, как ни в чем не бывало, продолжала каждую неделю ходить туда? У Мэри была добрая душа. Кладбище расположено на заднем дворе приюта, и ее, видать, тянуло на родную могилу. И потом, привязалась она к остальным сиротам. — Голос Мэг зазвучал сдавленно. — А может, Мэри и вовсе не понимала, что ее дочки больше нет. С некоторыми такое случается.

— Вы знаете, кто был отцом ребенка? — осторожно спросил де Рохан девушку.

Мэг презрительно расхохоталась, обнажив желтые неровные зубы.

— Один богатый чудак. — Усмешка сбежала с ее лица. — В общем, у Мэри был мужчина, который ее содержал. Но он испарился раньше, чем она узнала про свою беременность.

Сердце Сесилии обожгло ледяной яростью.

— Почему же она не потребовала от него денег на воспитание ребенка?

Мэг презрительно фыркнула.

— Все не так просто, миледи. Впрочем, она приходила к нему в отель, хотела передать записку. Но портье ее прогнал — сказал, что тот парень там больше не живет. Что ж, очень даже может быть. У нас здесь ведут себя не так, как принято у господ.

— Как его звали? — настаивал де Рохан, подавшись вперед. — Откуда он?

— От меня вы узнать ничего не сможете, — устало откликнулась Мэг. — Я не знаю, кто он, — Мэри никогда не называла мне его имя. В нашем деле много болтать вредно. Но у него был загородный дом, где он иногда останавливался. Однажды он взял ее с собой. Она рассказывала, как там красиво — кругом розы! — Девушка снова фыркнула. — Дуреха! Стоило ли мечтать о таких вещах! Но он ее не убивал. Зачем? Кому, какое дело, что у богатого распутника рождается ребенок на стороне? И с каких это пор, черт возьми, полицейских стала волновать наша жизнь?

— Вы правы: ему незачем было ее убивать, — мягко согласился де Рохан и взялся за спинку стула, собираясь встать. — Я вернусь через пару дней поговорить с сестрой убитой. Надеюсь, к этому времени она придет в себя.

— Бесполезно, — бросила Мэг. — Китти ничего не знает. Мэри скрывала свой позор от младшей сестры. К тому же Китти все время жила с отцом в Сент-Джайлзе, пока прошлой весной он не умер от лихорадки. Ей всего пятнадцать лет.

Де Рохан холодно оглядел девушку.

— Как долго вы работали с Мэри?

Мэг явно пожалела о своей болтливости.

— Я познакомилась с ней незадолго до того, как она родила ребенка.

— Вы работали в борделе? — предположил де Рохан, пытаясь ее разговорить. — Все трое? Мэг впервые отвела глаза.

— Да. В заведении мамаши Дербин неподалеку от Блэк-Хорс-лейн. — Она вдруг взглянула на Сесилию. — Мне можно идти, мэм? Я ведь не обязана отвечать на его вопросы? После такой страшной вести хочется побыть одной.

Сесилия обернулась к де Рохану. В его черных глазах мелькнула досада.

— Я не имею права допрашивать ее против воли, — натянуто сказал он.

Сесилия, которая знала закон не хуже де Рохана, кивнула. В ту же минуту Мэг выбежала из комнаты. Де Рохан встал и официально распрощался.

— Всегда к вашим услугам, леди Уолрафен. Увидимся через несколько дней.

Полицейский ушел, и Сесилия осталась одна в комнате, которая вдруг стала необычно холодной и пустой. Из глаз ее покатились долго сдерживаемые слезы. Однако несмотря на ужасное душевное состояние, она, взяв себя в руки, медленно выдвинула ящик стола и достала оттуда чистый лист бумаги. Настало время сообщить ужасное известие мистеру Амхерсту.

Конечно, Ист-Энд — место неспокойное. Здесь за каждым углом таится призрак смерти. Но это не умаляло горя Сесилии. Ей казалось, что сегодня они потеряли не только одну из подопечных, но еще и ребенка. Сесилия не могла избавиться от леденящего сердце ощущения, что жизнь в миссии уже никогда не вернется в прежнее русло.

Мистер Хайрам Прингл был весьма уважаемой личностью, степенным джентльменом старой школы с неисправимо консервативными взглядами, которые он, впрочем, никогда не навязывал своему господину. Сорок лет из шестидесяти пяти мистер Прингл добросовестно и терпеливо служил у сменявших друг друга виконтов Делакортов — вспыльчивых, суетно-тщеславных, а порой еще и хвастливых.

Но в эту пятницу утром Принглу вдруг захотелось оставить многолетнюю службу. Он проводил испепеляющим взглядом очередной, уже седьмой по счету, безупречно накрахмаленный галстук, упавший на пол гардеробной комнаты его светлости. Не отрывая глаз от большого зеркала, лорд Делакорт протянул руку и раздраженно щелкнул пальцами. Прингл нехотя подал ему восьмой.

Сам же лорд Делакорт тщетно пытался понять, почему именно сегодня проклятые галстуки никак не хотели драпироваться красивыми складками; почему его любимый жилет казался чересчур тесным, а новые сапоги с отворотами немилосердно жали. Кроме того, он не совсем понимал, зачем едет в миссию Коула — в безукоризненном ли платье или не одетым вовсе.

Но ехать все же необходимо. А может, пойти на Брук-стрит и отказаться от выполнения пари? Нет, джентльмен обязан держать свое слово. Пусть он стал посмешищем всего клуба, но, в конце концов, ему всегда было плевать на чье-либо мнение, тем более какого-то там Роуленда.