Вдохновение - Владислав Вишневский

У Стаса отец нашёлся?! Фанатки остолбенели… Эта новость никак не вязалась с носилками и машиной скорой помощи. Разобравшись по двум машинам-такси, погнали вслед за мигающей и крякающей. Догнали, встали вслед.

Дальше приёмного покоя Бакулевского кардиологического центра фанаток тоже не пропустили. Остались ждать. И музыканты и фанатки. Вилли и рассказал девчонкам, как в антракте, к ним в гримёрку вошёл человек в свитере, сразу подошёл к Стасу… «Мы особо и не прислушивались, видим, что не хулиган. Потом мужик затрясся весь, обнял Стаса и заплакал, заплакал и Стас. Мы сначала подумали, что с ума сошли или от нашего выступления так оба рыдают. Удивились. А потом… Подошли, прислушались, поняли, он прощения у Стаса просит… Они друг у друга. Ну и, вдруг, мужик повалился. Стас не удержал. Они почти вместе упали. Мы – поднимать, а человек без сознания… Вот и вызвали скорую помощь. От счастья, наверное.

– Нет, это от чувств. – Заметила Тамара.

– Нет от счастья. Такое бывает…

Перебивая возникший было спор, из-за стеклянной матового цвета двери, выглянула врач или медсестра, одёрнула: «Пожалуйста, тише здесь. Не шумите».

Сразу за ней показался расстроенный Стас. Его окружили.

– Ну! Ты как? Как он? – Заговорили шёпотом.

– Обошлось, вроде, – Глядя в пол, ответил Стас. – Представляете, это отец мой.

– Да ты что? – словно только что узнали, воскликнули девчонки. И загалдели вопросами. – И вправду? Твой? Настоящий? А как он нашёлся? Откуда взялся? Ты его узнал?

– Я его нет, а он меня… В зале, говорит, был, на мать я, говорит, сильно похож… Вот и…

– Вот это да! Улёт! Поздравляем!

– Сердце у него… – Бормотал Стас.

В приёмный покой быстро вошла какая-то молодая женщина с сумочкой в руке. В сапогах, расстёгнутом просторном пальто. Платье было несколько короче пальто, в ушах серёжки, на лице лёгкий макияж и тревога За ней трое сопровождающих, две тоже молодые женщины и мужчина, все в пальто, и беспокойством на лицах. Пахнуло тонкими духами.

Женщина с сумочкой спросила Толяна Тараканова:

– Как он, к нему можно? Не пускают?

– Не пускают. – Ответил Толян.

– Врачи говорят, укол сделали, ещё что-то… – Пробурчал Стас.

Из-за стеклянной двери вновь вышла врач.

– Кто здесь Станислав Дударев?

– Я. – ответил Стас.

– Пройдите, вас больной вызывает.

– А мне можно? – спросила женщина с сумочкой. – Я Чрезвычайный и Полномочный посол Австралии в Москве Маргарет Туми. Майкл Дударефф наш подданный.

Врач помедлила, размышляя, потом ответила.

– Вам можно. Проходите. Оба. – Пропустила Стаса и посла, – А вы не шумите здесь. – Пригрозила ребятам, и неожиданно улыбнулась. – Всё будет хорошо. Переутомление и стресс – обморок. Возраст! – И закрыла за собой дверь.

Музыканты и фанатки смотрели на закрытую дверь.

В зале, на концерте, мало кто заметил отсутствие миллиардера, только несколько кресел – за и возле VIP персон опустели, да место Чрезвычайного и Полномочного посла Австралии в Москве почему-то освободилось… И что? Ничего страшного. Не война. Может её куда на переговоры вызвали, или в дамскую комнату вышла… Мало ли… Женщина. Пусть и посол. А других – пара– тройка мест, которые за ДАМом сидели, тоже нет, к телефонам видимо ушли или на перекуре задержались, сейчас прибегут. Нет, не прибежали. Места, так свободными весь концерт и остались. Тем временем праздник музыки продолжился. Интрига с денежным призом и поездкой на зарубежные гастроли обострилась. Кто, интересно, кто? Финал!

На сцене, в свете прожекторов, вновь возник щеголеватый ведущий, Дмитрий Нагиев.

Никакой развязности, никакого высокомерия, одна брутальность, актёрское мастерство и улыбка… Улыбка не только членам правительства, а всем. Абсолютно, вроде. Да нет, всем, всем. Так положено. Тёмный костюм классического покроя, с атласными лацканами на пиджаке, белая рубашка со стоячим воротником, под подбородком тёмного цвета галстук-бабочка, в нагрудном кармашке декоративный платок, на ногах новенькие, зеркальным блеском отсвечивающие туфли, голый череп… На носу очки с прозрачными стёклами, в тонкой оправе, и никакой щетины на лице, только белые зубы в улыбке… Мачо!

Шум в зале погас.

– Дамы и господа, уважаемые гости… – громко, призывно, с хрипотцой, глубоким баритоном, с прищуром оглядывая зал, пропел он в гарнитуру, взмахнул рукой. – Второе отделение нашего концерта, открывает молодёжный джаз-оркестр «Ритм и душа». – Чуть приглушив призывный тон, доверительно пояснил зрителям, косясь на первые ряды. – Надо понимать, наша душа, господа, российская. – И вскинув голову, прокричал. – Следующий финалист нашего конкурса. Прошу, пожалуйста.

Зрительный зал ответил аплодисментами, занавес взвился…

На этот раз джаз-оркестр «Ритм и душа» продолжил с программой «Фантазия на темы из произведений Лайзы Минелли». Так было написано в программках. Это можно было и не читать, на заднике возникло узнаваемое световое изображение певицы. О! Лайза! Сама Лайза! Красавица! Наркоманка! Какой голос, о! Красивая!!

Изображения менялись. Зрители рассматривали короткие эпизоды из фильмов Боба Фосса «Кабаре», затем «Нью-Йорк, Нью-Йорк», Мартина Скорсезе. Под «живое» исполнение оркестра, из мощных динамиков лился её голос. Вокализ. Когда хриплый, когда хрустально чистый, задорно-игривый, ритмично рваный, то грубый, то запредельно высокий, подхлёстывающий. О! Она! Сама! Умм, блестяще! А вот и не сама, зрители ошиблись. Вместо невысокой, модельно красивой поп-звезды, в оркестре разглядели молодую, худосочную вокалистку. Прожекторы указали. Почти жердь. Палка. Раскачивая всеми своими женскими сочленениями, сверкая блёстками или брильянтами на руках и на платье, девушка отпадно копировала певицу. Кто близко сидел, те сразу поняли, что это именно она поёт, не фонограмма, те, кто далеко были, тем бинокли помогли. Вокалистка, – причёска каре, шатенка, высокая, прямая, плоская, как линейка, на высоченных туфлях-шпильках, глаза огромные, подведены, в облегающем коротком прозрачном платье, с длинными сребристыми нитями от пояса, раскачивая бёдрами, тонкими руками, сгибаясь и выпрямляясь, то пританцовывая на месте, то приседая, широко расставляя при этом ноги-цыркули, хрипела в микрофон голосом Лайзы Минелли. Серебристые нити не её платье испуганно раскачивались, не успевая успокоиться. Особенно хорошо выделялись ярко накрашенные красные губы певицы, такого же цвета тонюсенькие туфли на шпильках и ярко-красный цветок на боку. Всё это вместе, прожектора надёжно держали в «поле» зрения, высвечивали. Пела она хорошо, профессионально. Молодец, девчонка. И ничего, что плоская. Зато наша, россиянка! Такие не только коня на скаку остановят, но и… Талант! Талантище! Если закрыть глаза, и не видеть певицу, сходство было поразительным, и английский язык вполне… Певица была явно в экстазе. И зрительный зал тоже. И это не удивительно, когда звучит джазовая свинговая тема, тем более с голосом Лайзы Минелли… Поразительным было другое, как эта вокалистка не падала, приняв ту или иную опасную для себя позу. Законы физики отдыхает. Молодец! Как её фамилия? О! В программке чёрным по белому было написано: Юджин Н. Бэзил, джазовая певица, Нидерланды. Ух, ты! Голландка. Вот как? Ошибочка вышла. Потому и худая такая, тощая, кожа да кости. Тоже, наверное, наркоманка. Не наша. Наша бы давно уж…