Хладнокровное предательство - Чарлз Тодд

Грили с трудом вылез из машины и потянулся. Подумалось, что инспектор нарочно тянет время. Не так уж он и устал в дороге. Ратлидж огляделся по сторонам, инстинктивно ища вдали признаки людского присутствия. Но не заметил в горах ни света фонаря, ни какого-либо движения.

— Сюда, — позвал его инспектор Грили.

Ратлидж первым зашел в крошечную прихожую, откуда можно было попасть на кухню. Он подумал: кухня не слишком отличается от той, в которой он провел почти все утро. Большая, квадратная; окна выходят на две стороны. В углу большая закопченная плита — когда-то она была красивой. На окнах занавески в розочках, на стульях лежат в вощеных ситцевых чехлах. Чехлы покрыты вышивкой в тон с занавесками. На скатерти, лежащей на столе, посередине тоже вышиты розы — большие, махровые, с кремовыми и розовыми лепестками.

Но прежде всего в глаза бросалась кровь. Кровь была в этой кухне повсюду — на полу, на стенах, на мебели. Как будто здесь орудовал какой-то безумный маляр. Кровь уже утратила свой алый цвет, почернела. Трупы увезли, и пол был истоптан людьми, которые выносили их и то и дело наступали в кровавые лужи.

Хэмиш с чувством произнес: «Прямо как на войне…»

Ратлидж вспомнил об убитых беженцах, которых они обнаружили в заброшенном погребе. На столе стояли тарелки с остатками еды, на плите — кастрюли, накрытые крышками. Разбитый стакан. На полу валяется грязная вилка. Стул упал на бок. О неожиданности нападения свидетельствовали и другие мелочи…

Грили ровным голосом, без выражения, пояснял:

— Джералд Элкотт стоял вон там, у плиты. Если верить Джарвису, он умер примерно через минуту после выстрела. Малышка — Хейзел — лежала у двери… она, слава богу, умерла быстро. Близнецов мы нашли у стола, рядом с матерью. Она прикрыла их своим телом, хотела спасти. Джарвис считает, что убийца сначала выстрелил в детей и только потом в нее. Она видела, как погибли ее дети. Жестоко… безжалостно…

Ратлидж попытался представить себе состояние людей, которые поняли, что сейчас произойдет. Отец слишком далеко от входной двери и не может предотвратить убийство… девочка побежала, надеясь укрыться в соседней комнате. Мать заслоняет малышей своим телом. Крики, стоны… оглушительные револьверные выстрелы… и тишина. А Джош? Где был Джош?

— Сколько всего насчитали выстрелов?

— Пока мы думаем, что убийца выстрелил шесть раз. Пять пуль попали в Элкоттов и еще одна застряла в стене. Должно быть, он стрелял в мальчика, но промахнулся, и тот успел выбежать во двор. Револьвера мы не нашли. Обыскали дом сверху донизу, и хозяйственные постройки тоже. Значит, убийца, где бы он ни прятался, по-прежнему вооружен.

— А где стоял убийца?

— Здесь, где сейчас мы с вами. С его места отлично видно всю кухню; превосходный обзор. Никто ему не помешал. А потом… он даже не попытался проверить, мертвы ли его жертвы. Ему было все равно. И Пол Элкотт тоже не подходил близко к трупам. Не представляю, как он вынес… — Грили помолчал и вдруг выпалил: — А знаете, что хуже всего? Я ведь помогал сержанту Миллеру выносить трупы. И мне казалось: если бы убийца оказался поблизости, я бы убил его собственными руками! — Он смущенно откашлялся и продолжил увереннее: — Мне кажется, что он вошел неожиданно и застал всех врасплох. Сейчас уже не узнать, говорили ли они о чем-нибудь, или он сразу, с порога открыл огонь. Должно быть, все случилось очень быстро. Джералда Элкотта — отца семейства — убийца прикончил первым. Наверное, боялся, что тот вступится за своих близких… Значит, он не сумасшедший, что-то соображает. А за мальчиком он погнался минуты через две, не позже. У мальчика было совсем мало времени. — Глубоко вздохнув, Грили добавил: — Все время мучаю себя вопросом, знали ли взрослые, за что они погибают. А может, все казалось им бессмысленным…

— Кем бы ни был убийца, если он вошел на кухню тем же путем, что и мы, он, должно быть, хорошо знал Элкоттов.

— Может быть, и так. Но у нас, на севере, кухня всегда самое теплое место зимой, и мы обычно обходим дом сзади, а не входим через парадную дверь. Так что убийца не обязательно лично знал Элкоттов. Любой чужак наверняка вошел бы с той стороны, где горел свет.

— И все же Джералд Элкотт стоял у плиты. Значит, дверь открыл не он, а старший мальчик. Раз он впустил убийцу в дом, значит, хорошо знал его. Если бы в дом постучался кто-то незнакомый, открывать бы пошел сам Элкотт и стоял бы в том месте, где сейчас стоим мы.

Грили вздохнул:

— Да, согласен. Значит, убийца не был чужаком…

— Он не был чужаком для Элкоттов, но, возможно, вы с ним незнакомы, — заметил Ратлидж. Он понимал, что Грили морально легче подозревать в страшном злодеянии человека постороннего.

Грили сразу просветлел:

— Да, возможно!

— У Элкоттов много родни? Кто мог явиться к ним без приглашения?

— Здесь, в Эрскдейле, живет только младший брат Джералда, Пол. У Грейс есть сестра, несколько раз она гостила на ферме, но всегда летом. Зимой не приезжала ни разу. С ней связаться пока не удалось, но телеграммы сейчас доставляют только через полтора дня. Есть еще отец двоих старших детей, Робинсон. Он живет в Лондоне.

— А друзей у них было много?

Грили пожал плечами:

— Заглянуть на огонек мог кто угодно из жителей Эрскдейла. И его непременно приняли бы. — Он отвернулся и, спотыкаясь, вышел на свежий воздух. — Не выношу этого запаха…

Хэмиш сказал: «Дело не в запахе».

Ратлидж притворился, будто не слышит Хэмиша. Выйдя следом за Грили, он немного постоял на пороге. Хотя трупы давно унесли, в доме сохранялась атмосфера беспомощности и ужаса. Миазмы страха пропитали все вокруг. Ратлидж угадывал страх — и что-то еще.

Убийца наверняка придумал себе какое-то оправдание. Хотя… чем можно оправдать такую жестокость? Какое удовлетворение можно испытать от такой бойни?

Еще раз окинув кухню внимательным взглядом, он следом за Грили вышел на улицу.

Они повернули за угол и подошли к парадному крыльцу. Снег в палисаднике тоже был истоптан ногами многочисленных посетителей.

— Когда мы приехали, снег был гладким, как стекло, — заметил Грили. — А парадная дверь наглухо закрыта. — Он распахнул дверь и вошел в небольшую прихожую. Навощенный пол покрывали грязные, мокрые следы.

Ратлидж подумал: «Грейс Элкотт наверняка не понравилось бы, что чужие люди входят к ней в дом, не вытерев ноги».

В гостиной стояла мебель Викторианской эпохи, но в хорошем состоянии. Видно было, что хозяева гордятся своей обстановкой. Цветок на подставке у окна, ведерко с углем у камина, рядом, в синей вазочке, спички. Пожелтевшие фотографии в рамках, запечатлевшие несколько поколений одной семьи, и безукоризненные, без единого пятнышка, абажуры ламп тоже свидетельствовали о том, что Грейс Элкотт была хорошей хозяйкой. Но кем еще была она?

Они поднялись на второй этаж. Ратлидж увидел, что близнецам отвели общую спальню, а у старших мальчика и девочки были свои, отдельные комнаты. Повсюду царил безупречный порядок. В комнате мальчика стоял деревянный комод с игрушками и играми, а в комнате девочки на полке сидели куклы. Аккуратно сложенная одежда лежала в ящиках комодов или висела на плечиках в шкафах.