Судьба - Фиона Макинтош

— Я останусь на несколько минут, если хочешь, — она улыбнулась, а он вспомнил их первую встречу. Лаурин выглядела восхитительно, когда позволяла этой улыбке освещать все лицо. В глазах тут же начинали плясать искорки. — Гидеон отправился на прогулку. Он хотел бы поехать в путешествие с нашим отцом, но я думаю, что он уже привязался и к королеве и намерен утешить ее, — просто не знает, как это сделать. Он очень чувствительный.

— Не такой, как ты?

— Я едва знаю Гидеона, тем не менее, мы чувствуем поразительную близость. Да, я на самом деле считаю, что я жестче, не такая эмоциональная. Я думаю, что он показывает свои эмоции, а я научилась их скрывать… — Она пожала плечами.

Джил улыбнулся и удивился сам себе.

— О-о, я думаю, что ты такая же упрямая, как дикие кабаны в лесу.

Лаурин поморщилась:

— Спасибо за комплимент!

— Ну, я могу судить только по нашей первой встрече.

— Я была испугана, Джил. Ты же слышал нашу историю. Хотя все это может казаться тебе невероятным, но это правда. Я сама едва ли это понимаю.

Он покачал головой:

— Никто никогда в такое не поверит.

— Да, наверное, ты прав, — согласилась девушка. — Но от этого история не становится менее правдивой.

— Расскажи мне свою историю, Лаурин.

— Нет. Ты и так уже знаешь обо мне достаточно. Как насчет того, чтобы рассказать о себе?

— Хорошо, — кивнул Джил, распрямился и закрыл глаза, раздумывая, с чего начать.

У Лаурин перехватило дыхание. «Какой красивый молодой человек!» — подумала она, когда Джил начал свой рассказ. Он уступал в росте Гидеону и ее отцу, но они были выше, чем кто-либо, кого девушка знала. Джила отличали широкие плечи и узкие бедра, одевался он просто, что не могло не понравиться. Даже за то короткое время, которое Лаурин провела во дворце, девушка обратила внимание: многие из живущих здесь предпочитают яркие вычурные одежды. Она задумалась над тем, как любил одеваться король. Тоже ярко — или нет? Она с радостью отметила, что Саксон и ее мать предпочитают простоту во всем. Но, с другой стороны, для женщины, которая выглядит, как Элисса, не требуется никаких украшений. Джил, очевидно, предпочитал форму простого солдата, даже если и ходил в любимчиках у королевы. Тем не менее, его одежда, несмотря на простоту, была хорошо сшита и великолепно сидела на нем.

— … И меня нашли на следующее утро, прикованного цепями к воротам. Если бы не королева Найрия, то я, наверное, получил бы пинок под зад и никогда бы не попал во дворец. Вместо этого меня передали заботам нашей матери, Элиссы, которая в то время была лишь служанкой во дворце.

Лаурин кивнула. Ей не хотелось его прерывать, нравилось слушать его голос. В нем звучали легкое сожаление, тоска и мечтательность, которые она сама часто чувствовала. Джил рассказывал о том, как рос во дворце, а девушка стала внимательно следить за его лицом.

У него была квадратная челюсть, прямой нос и темно-зеленые глаза. Симметричное лицо обрамляли темные, слегка вьющиеся волосы, которые Джил коротко стриг, хотя мужчины в Тале носили длинные волосы, которые завязывали в хвост сзади. Больше всего в нем привлекали длинные ресницы. Лаурин задумалась, сколько раз ему приходилось слышать шутки других солдат из-за этих ресниц. Когда он смеялся, становились видны маленькие ровные зубы, но девушка решила, что теперь его смех будет звучать нечасто. Казалось, что вес новой должности задавил молодого беззаботного парня, которым он был прежде. Теперь от него требовалась серьезность.

— Тебе нужно больше смеяться, Джил, — она не хотела раскрывать свои мысли, но слова будто сами по себе вырвались изо рта.

— Прости?

Лаурин смутилась, но продолжила:

— Ты очень серьезно к себе относишься.

— Правда? — спросил он. По тону юноши можно было догадаться, что он совсем не польщен ее словами. — Странное заявление для человека, который находится в Тале меньше суток и едва ли меня знает. Что тебе известно о моей жизни, Лаурин? О моих обязанностях? Тебе не приходило в голову, как трудно человеку после того, как он внезапно слышит о существовании сводных братьев и сестры? Каково это — узнать, что теперь вынужден делить свою мать с двумя, нет, с тремя другими детьми?

Лаурин чувствовала себя глупо. Конечно, он был прав.

— Я просто имела в виду, что если ты немножко расслабишься… не будешь напряжен постоянно…

— Ты не знаешь, каков я. Ты провела со мной совсем немного времени, и при весьма мрачных обстоятельствах, — он встал. — А теперь извини, мне нужно заниматься организацией похорон. Прости мне мой длинный язык.

Он ушел прочь, а Лаурин тихо добавила:

— Я просто имела в виду, что у тебя прекрасная улыбка, на которую очень приятно смотреть.

Но, вероятно, Джил ее не услышал. Девушка не видела его до следующего дня. К тому времени ситуация очень сильно изменилось.

* * *

Королева Таллинора Элисса появилась в тронном зале дворца в Тале вскоре после восхода солнца. Она нисколько не удивилась, заметив, что зал уже полон народу. Это были знакомые лица, почти всех можно назвать друзьями. Королева завоевала их доверие после вступления в брак с Лорисом.

Люди выглядели усталыми из-за того, что рано встали. Многие казались потрясенными и не могли поверить, что их король, еще относительно молодой, теперь неподвижно лежит на мраморной плите. И если Элиссу не удивило их появление в ответ на ее просьбу, то они, в свою очередь, определенно удивились тому, как держалась молодая женщина. Они никогда не сомневались в ее верности и любви к королю и ожидали истерики после такой трагической потери вскоре после женитьбы. Эти аристократы не думали ни о столь срочном вызове, ни об ее твердости. Королева вела себя очень достойно, принимая их приветствия, которые произносились тихими голосами.

Элисса заметила Джила, Херека и Саксона, которые стояли по одну сторону от трона. Эту троицу знали все собравшиеся и не возражали против их присутствия. Элисса же была благодарна им за ободряющие кивки. Правда, она точно знала, что Джил не понимает, чего она хочет добиться этим утром. Королева сама сожалела, что раньше не сообщила ему то, что собиралась объявить теперь.

Элисса также попросила присутствовать Лаурин и Гидеона, и теперь заметила их в задней части зала, они почти спряталась под небольшой аркой. Дети не представляли, что здесь делают, а их не знал почти никто из собравшихся в тронном зале.

Элисса кивнула подданным:

— Пожалуйста, садитесь, господа.

Послышался скрип стульев, их двигали по плиткам пола, кто-то кашлял, прочищая горло. Когда все успокоились и затихли, королева обвела зал взглядом, преднамеренно останавливая его на некоторых из пришедших. Это были представители старой знати. Они оказались крепкими орешками, но большинство, в конце концов, поддались ее чарам. Теперь ей требовалась их поддержка. Аристократы должны быть преданы ее делу до конца.