Ликвидация последствий отстрела негодяев - Василий Головачев

– Мы только исполняем приказы…

Калёнов уткнул ствол пистолета в затылок «полковника».

– Не тяни!

Першанин хрюкнул:

– К нам приходили…

– Кто?!

– Из правительства, я их не знаю, двое, одного звали Амирханом, дагестанец наверно, второй капитан Чибис. Они пробыли у главного полчаса и уехали на «мерине». Главный вызвал нас, приказал найти некоего Калёнова… это всё, что я знаю.

– Конкретно что он приказал?

– Выяснить адрес, понаблюдать… – Першанин помолчал, добавил глухо: – Устроить ДТП…

Алексеев снова присвистнул:

– То есть убрать?!

Калёнов пожалел, что у него нет с собой записывающего устройства.

– Вопрос последний: номер «Мерседеса»!

Першанин кинул косой взгляд на «поручика».

– Всё равно вам хана, – криво ухмыльнулся тот.

Алексеев наклонился вперёд, зажал шею водителя сгибом локтя так, что тот захрипел, наливаясь кровью, безуспешно пытаясь освободиться.

– Не дай тебе бог, поручик или кто ты там на самом деле, встретиться со мной ещё раз! Я вас обоих из-под земли достану, если что-нибудь случится с моим другом! Никакая ваша контора не спасёт! За мной не полиция стоит, которую можно купить, а Росгвардия! Усёк?!

– От… х-р-р… пус… х-р-р… ти!

– Отпусти, – сказал Калёнов.

Алексеев убрал руку.

Водитель упал грудью на руль, массируя горло.

– Номер «Мерседеса», – повторил вопрос Калёнов.

Першанин, следивший за сценой, очнулся, но особого страха не показал.

– Они вам не по зубам, – ухмыльнулся он.

Калёнов выстрелил под пассажирское сиденье.

Грохот в закрытой кабине был приличным, но Максим Олегович знал, что наружу просочится слабый звук, не громче удара палкой по бетонной стенке, и вряд ли кто-то из прохожих обратит на это внимание.

Зато на сидящих в салоне выстрел произвёл сильное впечатление.

«Полковник» дёрнулся вперёд, наклоняясь и закрывая голову руками.

«Поручик» шарахнулся влево, врезаясь плечом в дверцу, а коленом в рулевое колесо.

– Номер… «мерина», – не повышая голоса, терпеливо произнёс Калёнов.

– А 101 МР97, – выдавил Першанин.

Калёнов вынул из «Глока» обойму, кинул пистолет на пол и вылез.

Алексеев последовал за ним.

– Ксивы… – вякнул «поручик», – верните.

– Это теперь вещдоки, – сказал капитан. – Нашим спецам будет интересно с ними познакомиться. А вы сляпаете себе новые.

Оба направились к подъезду. Алексеев приостановился, вытащил мобильный, ткнул пальцем в экранчик, поднёс к уху:

– Командир, всё в порядке. Мы кое-что выяснили. Надо будет встретиться. Ага… понял… жду.

Капитан убрал телефон.

– Веня сказал, освободится – подъедет.

– Идём к нам, – предложил Калёнов, – Ева кофейку сварит, посмакуем.

– Давайте.

«Шкода» сдала назад под взглядами мужчин, развернулась, уехала.

– Кажется, я догадываюсь, кто побывал у их командира, – задумчиво сказал Алексеев. – Номер «мерина»…

– Правительственный гараж.

– Совершенно верно, это машина министра Манкуртова, а этот Амирхан не кто иной, как начальник его охраны. Я его знаю.

– Откуда?

Капитан поморщился:

– Он из наших, служил с Костей Яшутиным в «Зубре», был уволен по какому-то грязному делу, связанному с нападением на студентку, но устроился в правительственной охране. И этих ублюдков из ЧВК они не зря послали к вам. Наверняка след тянется к Лавецкому и Подвальному, а от них – в Европу, к господам из Бильдербергского клуба. Что-то они затевают.

– Они всегда стремились работать в тени.

– Значит, что-то изменилось, раз они начали активно устраивать революцию в России.

– А кто такой капитан Чибис?

– С ним я не знаком.

Калёнов кивнул. Он тоже подумал о связях Лавецкого с кукловодами из Клуба, а так как ГОН и сам Калёнов в том числе коснулись роковой тайны – существования подземных тоннелей, соединявших заговорщиков в России с «пастухами» в Европе, то главари Клуба вполне могли отдать приказ нейтрализовать всех, кто участвовал в ликвидации заговора.

– Еве ни слова! – предупредил он капитана.

– Само собой, – согласился Алексеев.

* * *

Барсов сначала воспринял происшествие со слежкой за Калёновым скептически, как неудачный розыгрыш со стороны телевизионщиков, взявших в последнее время моду на провокационные съёмки ничего не подозревающих людей. Однако, выслушав Максима Олеговича и Алексеева, он помрачнел и признался, что все события последних дней укладываются в один негативный вектор, и вектор этот со стопроцентной гарантией можно охарактеризовать как подготовку к зачистке свидетелей.

– Поговорю с Гараниным, – пообещал он, прощаясь с Калёновым и Евой, задавив в зародыше чувства зависти и сожаления, порождённые тем фактом, что симпатичная дочь Болотова переселилась к полковнику ГРУ в отставке, пусть и пенсионеру, но мужику, показавшему всем прекрасную физическую форму. Судя по всему, Ева любила этого человека, несмотря на его годы, и наблюдать за тем, как она ухаживает за Калёновым и ловит каждое его слово, было интересно и грустно. У Барсова ещё не было в жизни женщины, которая вела бы себя по отношению к нему так, как Ева, с обожанием и готовностью слушаться.

Впрочем, подвёл он итог своим размышлениям, может быть, учительница Маша, за которую он заступился недавно, когда-нибудь оценит в нём скрытые достоинства?

Последняя мысль развеселила.

Попрощавшись с парой, он спустился во двор вместе с Алексеевым. Остановились у машины Барсова.

– Идеи есть? – спросил он.

– Похоже, надо браться за оружие, – пожал плечами капитан. – Странно, что враги начали с прокола, а слежка за Максимом Олеговичем – это чистый прокол.

– Возможно, демонстрация намерений. Посмотрим, что будет дальше. Тебя ещё не отправили в отставку?

– Пока нет. Завтра новый начальник ССО собирается представить план мероприятий на месяц вперёд и познакомит с новым командиром группы.

– Кто он?

– Не знаю, держат в секрете.

– Потом расскажешь, что вам готовят. – Барсов сел за руль. – Спасибо, что помог Максиму.

Алексеев улыбнулся:

– Этот пенсионер нравится мне всё больше. Палец ему в рот лучше не класть, он вполне способен справиться с любыми чевекистами самостоятельно.