Любовь не тонет или… - Зоя Анишкина

— Пойдёмте, принцесса.

Феликс потащил меня дальше, а я едва удержалась, чтобы этому гаду неприличный жест не показать. Вот выбесил меня конкретно. Чем дольше в подводном обществе, тем страшнее становилось.

Понимаю, на что дворецкий намекал. Таких,как я, тут не жалуют. Но уж извините, тридцать три года как-то жила-выживала. И здесь справлюсь. Или… Как всегда, говорила моя математичка: выход там.

Отправляйте меня обратно или… Или ещё не придумала. Пока размышляла, Феликс притащил меня обратно в покои. Со странным выражением на лице усадил на тумбу. Стал рассматривать. Не удержалась:

— Что, следы той дряни, что вчера вылил в меня, ищешь? Сам расскажешь, что было вчера,или придётся насильно вытягивать?

Надеюсь, мой медовый голос его не обманул, но Феликс продолжал молчать. Что-то бубнил про себя, а потом и вовсе отошёл. Я поняла почему.

Двери распахнулись, и в комнату властным чеканящим шагом вошёл нормальный вариант повелителя. Только, судя по виду, он был не в духе. Ну что ж, пусть говорит уже! Мне тоже есть, что предъявить.

Глава 23. Сима

Глаза в глаза, напряжённо, дерзко, с придыханием. Да что вы знаете о зрительных баталиях? Я думала, что все. Но этот мужчина в который раз намекал мне, что я встретила достойного соперника.

Во многих отношениях.

От него веяло жаром и сексом. Такой сногсшибательной мужественностью, что у меня реально какое-то бешенство матки начиналось. Небось отголоски вчерашней отравы.

Твою дивизию! Я хочу этого мужчину! Гормоны совсем с ума посходили в этом царстве селёдок. И главное, Елайнера это не касалось. Шёл, куда шёл, так сказать, мимо крокодил.

А от этого веночки да поджилки пускались в ча-ча-ча. Чтоб тебе баб, кроме меня, век не видать! Русал проклятый. Меня так на мужиков вело последний раз… никогда!

— Принцесса, я запрещаю вам покидать покои. Я запрещаю вам ходить по дворцу, я запрещаю вам рот открывать в присутствии любого из высших!

Ничего себе разошёлся. Ух, какой дерзкий, как пуля резкий. Запрещалка ещё не выросла! Хотя здесь я лучше промолчу, умнее покажусь. Выросла, но не для вышеупомянутых целей.

А то сама принижаю его причиндалы, а по умолчанию слюни пускаю. Такое себе оправдание. Посмотрела на него зло, насколько вообще могла.

— Верните меня туда, откуда взяли, в таком случае. Вряд ли я смогу выполнить столь бредовые приказы. Я выросла свободной. Свободной и собираюсь оставаться.

Мой ответ на дерзость восьмидесятого уровня не претендовал. Вместо жаркой речи в стиле Ленина моя буржуазия просто уныло окрысилась. Вышло так себе.

А этот гад чешуйчатый словно почуял слабину. Вот дайте только узнать, чем меня вчера накачали. Я тебя, повелитель хренов, до такого напою, что стояк неделю будет и исключительно на меня.

Будешь с голым задом бегать искать меня по всему подводному царству, чтобы отыметь. А я слиняю и ржать стану ещё над тобой. Планы-то наполеоновские, но пока это только планы.

— Я все сказал, принцесса. Хватит комедию ломать и строить из себя равную мужчинам. Ты всего лишь женщина, да, красивая, но властью здесь не обладаешь. Смирись со своей судьбой, и я позволю тебе…

Здесь всея повелеватель замолчал. Судя по всему, список дозволений кончился. Дышать, думать (но немного), сидеть в покоях. На этом все. Я начинала закипать.

Похмелье после возбуждения было сродни антидепрессантам. Угнетало ещё больше. Но через него наружу рвался характер. В душе бушевало негодование.

Ручки сжались в кулачки. Лицо застыло в каменной надменной маске. Ещё ни одна зараза, под водой или над, не позволяла себе делать из меня безмолвную рабыню.

Таким макаром недалеко и до осуществления детородной функции на благо подводного общества. Хотя даже если вдруг такое случится, сомневаюсь, что смогу просто так по собственной воле слинять от своего ребёнка.

Феликс в углу вжался в стену. Мне кажется, из них двоих лишь он понимал, какого зверя мужики во мне разбудили. До момента, пока мистер Повелительная Задница начал свой монолог, я сидела.

Сейчас же медленно поднялась и выпрямилась. Дело было в том, что адреналин явно вчерашнюю дрянь вытравлял из организма. Становилось легче, а вместе с тем и злее.

Он что, охренел совсем? Они тут совсем берега попутали? Никогда не стать такой, как мужчина? Начала наступление на него:

— Мне никогда не стать такой чванливой, упивающейся собственным превосходством чокнутой, как ты.

Он не шелохнулся. Я же сделала ещё шаг. Противостояние началось и вступало в активную фазу. И проигрывать этому мистеру я не собиралась.

— Мне никогда не понять, с каких пор член между ног, даже столь впечатляющих размеров,стал поводом думать, что его обладатель кого-то там лучше.

Уперлась в грудь повелителю. Приходилось задирать голову. Гад ракушечный был высок. Ну и, естественно, на близком расстоянии меня обдало головокружительным ароматом.

Он ассоциировался у меня с удовольствием. Высвобождением и чём-то, напоминающим бешеный экстаз. Ну да соберись, Твердолобова! Тебе ещё честь отстаивать!

Ткнула пальцем ему в грудь:

— Если ты думаешь, что у меня из достоинств в достатке есть лишь красота, то ты идиот круглый и впереди тебя ждёт увлекательное путешествие. Называться будет,знаешь как?

Этот продолжал молчать. Всеми силами он делал вид, что сейчас уснёт прямо посреди моего эмоционального монолога. Ну и хрен с тобой, повелительная селёдка!

— Это путешествие будет называться невероятное обломинго. Через некоторое время ты вспомнишь мои слова, и посмотрим, кто перед кем будет стоять на коленях!

На его лице едва заметно дернулся мускул. Словно я сказала что-то, что реально его задело. Он резко развернулся и покинул помещение, так ничего и не ответив.

Глава 24. Сима

Это дверь хлопнула, или мои нервы лопнули? Умеет же властный пластилин глянуть и сделать так, что хочется иногда, несмотря на характер,забиться в истерике от жалости.

Но я была бы не я, если бы поддавалась панике. Правда, в этот раз было особенно тяжко. Тем более перед Феликсом лицо держать надо. Тем не менее нацепила улыбку и повернулась к дворецкому.

Тот смотрел слегка испуганно, обескуражено. Так-то хоть кто-то проявляет необходимое для меня почтение. Грозно на него посмотрела, сказав:

— Ты какой дряни вчера мне подсыпал?!

В голосе звенела сталь, вид наверняка был весьма страшный. Да чтоб я такая вся из себя была, когда с повелителем разговаривала. Но работаем с тем, что есть. Немолодой мужичек сконфузился:

— Серафима Ивановна…

Ах, теперь