Муссолини и его время - Роман Сергеевич Меркулов

к действительно большим суммам. Отбросив прежнюю аскетичную «этику настоящего социалиста», Муссолини начинает дорого одеваться, посещает лучшие рестораны Милана – деньги явно пошли ему на пользу. И только провинциальный вкус мешал Муссолини выглядеть по-настоящему элегантно.

Но не стоит думать, что в основе его тогдашних действий лежала одна только корысть. Как уже говорилось, Муссолини почувствовал изменения в обществе, интуитивно осознав, что с лозунгами интернационализма в Италии популярности не удержать. Активная часть общества отвергла его, что же до пассивного большинства, вовсе не желавшего воевать, – он презирал это большинство уже тогда. Демократия и социализм, заявил как-то Муссолини, не имеют между собой ничего общего.

Так что Il Popolo d’Italia преспокойно выбивал военную дробь, в каждом номере призывая покончить с немцами, этими «европейскими пиратами», и австрийской «тюрьмой народов». И если в первых выпусках своей газеты Муссолини придерживался тезиса о «революционной войне», то с начала 1915 года риторика его статей заметно изменилась. Теперь речь пошла о «миссии Италии» на Балканах, ее ключевой (но не признаваемой пока за таковую) роли на Средиземном море и о наследстве Османской империи, часть которого должна была обязательно достаться итальянцам. Все это мало походило на «скромные» первоначальные цели «освобождения» итальянцев из-под власти Габсбургов.

Пропагандистская военная кампания в Италии усиливалась день ото дня. Муссолини, возглавивший часть левых сил, поддерживавших объявление войны Вене, был одним из ее дирижеров. Он не упускал ни единой возможности, чтобы еще раз призвать к войне с «тевтонами». Италии стыдно оставаться нейтральной в то время, как Сербия истекает кровью в когтях австрийского орла!

Муссолини обрушился на парламент и Ватикан – депутаты, купленные итальянской буржуазией и обманутые немецкими социал-демократами, трусят и позорят тем всю нацию. Из Рима Папа призывает к миру, но какой может быть мир с «убийцами бельгийских детей»? Если король не поведет нас на битву с немцами – мы выйдем на улицы и свергнем монархию, открыто угрожал Муссолини. Его слушатели, значительная часть которых состояла из республиканцев, могли лишь приветствовать такие слова. О Муссолини заговорили даже в далекой России – газета «Новое время» писала 20 марта 1915 года:

«Вчера в Милане была устроена грандиозная демонстрация в пользу войны; несколько тысяч сторонников вмешательства Италии собрались на Соборной площади во главе с республиканским депутатом Киеза и редактором стоящей за вмешательство газеты «Popolo d`Italia» Муссолини. В своем обращении к собравшимся Муссолини приглашал их принести торжественную клятву у подножья памятника Гарибальди в том, что либо Италия объявит войну, либо произойдет революция. Братья Гарибальди были встречены восторженной овацией.

Неожиданно манифестанты подверглись нападению вооруженных социалистов-нейтралистов; во время происшедшего побоища 30 человек были ранены ударами палок и камнями. Нейтралисты были вынуждены обратиться в бегство. Манифестация продолжалась, однако, еще долго. Манифестанты устроили шествие, которое прошло по главным улицам города с криками: «Долой Германию и Австрию! Да здравствует война! Да здравствует Италия!» В магазине Круппа были выбиты окна. В щит на здании турецкого консульства бросали камни. Здания редакций социалистических и нейтралистских газет охранялись военной стражей. Перед редакциями газет «Secolo» и «Popolo d`Italia» толпа произвела сочувственную демонстрацию. В течение вечера было произведено 150 арестов».

К маю 1915 года масштаб акций интервенционистов говорил сам за себя – им удавалось выводить на улицы десятки и даже сотни тысяч сторонников. И все же, как это признавал сам Муссолини, большинство итальянцев продолжали относиться к участию их страны в Мировой войне крайне отрицательно. Презиравший и демократию, и ее парламентские институты Муссолини требовал «сильного решения» – власти должны были навязать его нации. В будущем, когда он станет диктатором, такие «сильные решения» станут неотъемлемой частью как образа вождя, так и всего фашистского режима в целом. Они же и приведут этот режим к краху.

Глава вторая

Против кайзера и социалистов (1915–1922)

Муссолини отправляется на фронт. Ранение и демобилизация. Кампания против «внутреннего врага». Окончание войны и итальянский кризис. Создание «национального движения», ожесточенная уличная борьба с левыми и политические интриги. «Марш на Рим».

Муссолини и другие интервенционисты, так беспокоящиеся о том, чтобы Италия не упустила своего шанса удачно вступить в Мировую войну, могли бы и не волноваться. Виктор Эммануил III и его правительство не собирались придерживаться нейтралитета слишком долго, вопрос заключался только в цене, которую готовы были заплатить военные блоки, участвовавшие в Первой мировой войне, за поддержку или нейтралитет Италии. И покуда Вена, под давлением Берлина, скрепя сердце, обещала передать итальянцам ту самую область Трентино, где когда-то так блестяще сражался с клерикализмом молодой социалист Муссолини, щедрые за чужой счет союзники предложили намного больше.

Они вообще не жалели территорий неприятеля – эти мирные, «неимпериалистические» державы Антанты. Соблазненная посулами территориальных приращений на Балканах, Средиземном море и в Африке, Италия с весны 1915 года готовилась выступить против своего «вековечного врага». Ко всеобщему удовольствию в стане союзников, итальянцы не особенно озабочивались тем, что значительная часть их будущих приобретений уже была обещана «героической Сербии». Немногим позже столь же двусмысленные посулы Лондона и Парижа распространятся и на Грецию. Подобного рода договоренности обещали большие проблемы к моменту завершения войны, но все это было еще сокрыто в тумане будущего, а пока итальянцы стремительно развертывали свою армию, намереваясь разить врага прямо в сердце – на Триест! на Вену! Мало кто – и меньше всего «патриоты» – отдавали себе отчет в истинной боеспособности итальянских войск, их подготовленности к такому гигантскому конфликту, как Первая мировая война. Вчерашние аутсайдеры – солдаты, набираемые, по всеобщему мнению, из «самых глупых сыновей», – теперь стали объектом надежд всей нации.

Дело быстро шло к развязке. Полицейские на улицах еще от души дубасили демонстрантов, сторонников войны (при разгоне одного из митингов досталось дубинкой и Муссолини, проведшему в кутузке восемь часов), а итальянский Генштаб уже подбирал породистого рысака для парадного въезда короля Виктора Эммануила III в австрийскую столицу.

23 мая 1915 года Итальянское королевство вступило в войну – Виктор Эммануил наконец-то принял «сильное решение», на которое так рассчитывал Муссолини. Австро-Венгрии война была объявлена без каких-либо консультаций с парламентом, словно речь шла о пустяках, при этом Италия не разорвала дипломатические отношения с Германией – это странное состояние мира между двумя державами продлится до 1916 года. Премьер-министр Антонио Саландра почти открыто заявлял о полученных в Лондоне обещаниях – «сделка» состоялась.

А что же наш герой? Спешит ли он в первых рядах добровольцев, чтобы горячей южной кровью смести австрийскую плотину? Где Муссолини? О, он все еще пишет статьи!