Полководцы Ивана Грозного и Смутного времени. Басманов Алексей Данилович, Микулинский Семен Иванович, Воротынский Михаил Иванович, Ермак Тимофеевич, Хворостинин Дмитрий Иванович, Шеин Михаил Борисович, Пожарский Дмитрий Михайлович, Скопин-Шуйский Михаил В

В десятилетнем возрасте юный княжич Дмитрий лишился отца. На руках у молодой вдовы княгини Марии (Ефросиньи) Федоровны остались старшая дочь Дарья, сыновья Дмитрий и Василий. Главой семьи стал Дмитрий Михайлович, который в 1588 г. на помин души своего отца жертвует в Спасо-Евфимиев монастырь часть родовой вотчины. Эта акция сохранила для нас уникальное свидетельство. На грамоте о передаче земель князь Дмитрий сделал собственноручную запись: «Яз, княз Дмитрий Пожарской, вотчинную свою деревну Три Дворища по приказу отца своево князь Михайла Федоровича Пожарскова в Суздоле в Спаской Еуфимев монастир дал и потписал своею рукою». Итак, мы точно знаем, что потомок удельных Стародубских князей был человеком грамотным, а забегая вперед, отметим, что любовь к книгам он пронес через всю свою жизнь.

Придворную службу молодой княжич начал около 1593 г., богатые родовые владения создавали надежную основу для успешной придворной карьеры. На Земском соборе 1598 г., избравшем Бориса Годунова, 20-летний князь принял участие с невысоким чином стряпчего с платьем. Стряпчие, возглавляемые «стряпчим с ключом» (отвечал за гардероб царя), участвовали в подготовке разных дворцовых церемоний, подавали царю разные элементы его облачения. Вначале придворной службы Дмитрия Михайловича, по-видимому, велика роль его матери. Молодая вдова, стремясь завоевать место под солнцем, развернула бурную деятельность при дворе и совершила какие-то неловкие шаги. Сохранились глухие сведения, что на рубеже 1599–1600 гг. Мария-Ефросинья и Дмитрий Пожарские попали в опалу. Впрочем, немилость была недолгой. В 1602 г. они были прощены: Дмитрий получил чин стольника, а его мать стала верховной боярыней при царевне Ксении.

Пожарский на памятнике «Тысячелетие России».

Несмотря на распространенные представления о неоднократных опалах Пожарских при Борисе Годунове, нам известна только одна эта опала. Более того, есть сведения, которые позволяют утверждать, что и Мария-Ефросинья, и ее сын князь Дмитрий, напротив, пользовались у нового царя симпатией и расположением. Особенно нравилась Годунову, любившему ученость, грамотность молодого стольника. Известно, что князь Дмитрий частенько расписывался за своих неграмотных сослуживцев (однажды он подписался в книге жалованья за 7 коллег: И. А. Давыдова, князей С. Ю. Вяземского, Ю. Г. Мещерского, Г. М. и М. М. Шаховских, Н. А. Хованского и В. Г. Щербатова). Еще известно о молодом Пожарском, что он любил хороших коней, например, 1604 г. он покупает за 12 рублей (при жалованьи в 20) боевого скакуна в Конюшенном приказе.

Начало бурных событий Смуты князь Дмитрий встретил при дворе. Нам неизвестно, что бы он получал полковые назначения в это время. Источники выхватывают молодого стольника из тьмы веков в мае 1606 г., когда Дмитрий Михайлович на торжественном обеде в честь прибытия на свадьбу Лжедмитрия и Марины Мнишек воеводы Сандомирского Юрия Мнишека потчевал царского тестя, а затем, на свадебном пиру – польских послов. Триумф Лжедмитрия оказался скоротечен, 17 мая 1606 г. его свергли и убили. На престол взошел Василий Шуйский, известный своей любовью к «ушничеству», попросту говоря – доносительству. Новый царь принялся активно очищать двор от приближенных Бориса Годунова и Лжедмитрия I. Жертвами чистки оказались как раз стольники, молодые представители российской аристократии. В Боярском списке 1606–1607 гг. князь Дмитрий Михайлович Пожарский записан как московский дворянин, то есть он был понижен на чин. По всей видимости, придворная карьера при новом царе была затруднена, но зато началась карьера другая, по которой Пожарского в итоге знают не только у нас в стране, но и во всем мире.

В ноябре – декабре 1606 г. князь Дмитрий принимает участие в боях с болотниковцами у деревни Котлы под Москвой. В это время он был сотенным головой в войске молодого князя М. В. Скопина-Шуйского. По всей видимости, Пожарский хорошо зарекомендовал себя в деле, и в награду ему повысили поместный оклад. Впрочем, победа над Иваном Исаевичем Болотниковым не упрочила положения царя Василия. Самозванческая интрига, знаменитая Димитриада, активно закрутилась.

Искатели счастья различных вер и народностей сгруппировались вокруг нового самозванца, вновь «чудом спасшегося» царевича Димитрия, вошедшего в историю как «тушинский вор». У себя в резиденции в селе Тушине (ныне район Москвы) Лжедмитрий II создал свой двор, при котором подвизались представители русской аристократии, польско-литовская шляхта и казачьи лидеры. Перед всеми ними открывались новые возможности. Тушинский царь даровал им чины и поместья, бюрократы все это документально оформляли, и можно было на основании этих документов заставить прежних владельцев потесниться… А можно было внезапно «прозреть» и отъехать в Москву к царю Василию и в награду получить подтверждение пожалований, данных в Тушине, или получить новые. Но самое интересное, что эту операцию можно было повторять не один раз, так как ни у одной из сторон не было решительного перевеса сил, чтобы решить проблему раз и навсегда. Умельцев, которые, как птички, перелетали из лагеря в лагерь, презрительно называли «перелетами».

Пожарский Д. М.

Среди них было много старых знакомцев Д. М. Пожарского по службе в стольниках (всего 33 стольника перешли на службу к Лжедмитрию II). Однако князь Дмитрий уже выработал свою линию поведения, от которой он не уклонится ни на шаг. Его кредо довольно просто: присяге не изменяют. В это путаное время такая ясность позиции невольно притягивала к себе людей.

В декабре 1608 – январе 1609 гг. Пожарский получил под свое командование отряд, с которым он должен был очистить от тушинцев окрестности Коломны. Эта первая самостоятельная операция имеет все черты, присущие его полководческому почерку. К Коломне отряд подошел скрытно, его передвижение сопровождалось активной разведкой местности. Противник был обнаружен на отдыхе в селе Высоком. Получив эти сведения, князь Пожарский со своим отрядом устремился к этому селу «и их побил на голову и языки многие поимал» (Новый летописец).