Суженая для Альфы, или Как обрести счастье - Анна Сафина

— Есть у меня одна идея, — просияла девушка, — у моего друга, ну тот, с которым познакомилась, когда мы с тобой в клуб ходили, есть загородный дом, находится глубоко в тайге, так что никто там особо не ошивается.

Смутно припомнила, как в тот злополучный вечер возле Лены сидел парень.

— И он пустит? — с сомнением покосилась на нее.

— Пустит, пустит, мы с ним неплохо сдружились, — активно закивала она, — и не смотри на меня так, никакого интима, только дружба.

— Ну-ну, — усомнилась в ее словах.

— Да правду же говорю, — покачала головой, осуждая меня за недоверие, — и потом, у него свои счеты с чистокровками, так что он не откажет, отсидишься, а там посмотрим, что делать дальше.

— Мне нужна хотя бы неделя, — была уверена, что брат позвонит к этому моменту и вопрос с ее переездом решится, и на этот раз она не сглупит, и уедет так далеко, что никто и никогда ее не найдет.

— Все, значит, звоню ему, — и, не дожидаясь положительного ответа, нажала на звонок.

Через пять минут Наира уже выходила из дома, с наспех собранной сумкой подружкиных вещей. До места удалось добраться, минуя все посты, благо, Зейн вызвался отвезти ее и помочь устроиться, когда узнал, какому благому делу служит. Каждый раз при остановке она в страхе замирала, но все обошлось, и на время скрыться от альфы ей удалось.

Альтаир в это время ловил такси, нутром понимая, что опоздал. Яростно зарычал и пнул первый попавшийся под ногу мусорный бак, вымещая на нем всю свою злость.

— Найти ее, — дал указание подъехавшим СБшникам клана.

— … ну а потом мне сунули под нос судебное предписание, об этом быстро узнали на работе, и вот я тут, — улыбка у Зейна была ослепительная, не видно было, что он этому как-то расстроился или испугался.

— Предписание? Она же сама к тебе приставала, — неудивительно, что та девушка его преследовала, все-таки внешность у него была даже для оборотня весьма эффектная, словно он сошел с обложек журналов — волевой подбородок, четко очерченные скулы, овальное правильной формы лицо, глаза цвета сочной зелени и волосы, пожалуй, волосы были мечтой каждой девушки — черный шелк струился вдоль спины, ей приходилось каждый раз одергивать себя, руки так и тянулись ощутить, настолько ли они приятны на ощупь, насколько радуют глаз.

— Ты в Западном Граде, как я погляжу, не была, — она даже слегка смутилась, хотя не понимала, почему, — там совсем другие нравы, почти все население — это люди, процентов девяносто, так что они там — и за обвинителей, и за прокуроров, и за судей, двуликим часто инкриминируют домогательства, считается, что у нас горячая кровь, и человеческим девушкам не устоять, так что весьма опасно флиртовать с ними, никогда не знаешь, как огребать придется.

— Это несправедливо, каждый должен отвечать за свои поступки независимо от происхождения, даже люди, если не способны контролировать свою тягу или влечение, и они продолжают там жить, не роптают, серьезно?? — оборотни в ее окружении никогда не терпели произвол, в особенности в отношении себя, всегда ставили что чужаков, что своих на место, не давая ни себя, ни родных в обиду, так что ей было чему удивляться.

— Продолжают, — на лицо его набежала мрачная тень, как грозовые тучи перед проливным дождем, — людей, во-первых, больше, обладают властью, а с ней даже здесь приходится считаться, а во-вторых, ситуация такова, что законы Града не позволяют гражданам менять гражданство, за редким исключением, конечно, из трех миллионов оборотней если наберется один процент, кто выехал, то я даже удивлюсь.

Из уроков истории и политики Наира знала, что законы Запада суровы, и там аномально сильнейший перекос в сторону людского населения, но между строк учебника не прочитаешь, насколько тяжела у местных оборотней жизнь на самом деле. Редко, кто из отцовских сородичей и соклановцев ездил туда на заработки, поэтому о его жителях она знала ничтожно мало, а смельчаки наподобие Зейна всегда находились.

— Но пабелльон у них готовят лучший на всем континенте, — открывая перед ней металлическую крышку и являя миру собственноручно приготовленное блюдо, сделал поклон в лучших традициях аристократов и присел напротив нее за стол, — приятного аппетита.

— Спасибо, — вкус у незнакомой пищи был амброзией, обжаренное мелкими кусочками мясо таяло во рту, вкус риса впервые ей нравился — не липкий, не рассыпчатый, но безумно вкусный, такой она пробовала в последний раз, когда готовила мама, от неожиданности она даже застонала от переизбытка ощущений и гаммы приятных воспоминаний.

На какое-то время на кухне воцарилась тишина, оба наслаждались ужином в приятной компании, каждый размышлял о своем. Время от времени поглядывая на девушку, мужчина подмечал ее слегка зажатые движения, незаметные глазу, если не присматриваться внимательно, ладони, всегда направленные вниз как признак замкнутости и неготовности никому открыться, и напряженно думал. На лицо типичная полукровка, с неприятной судьбой в виде неуместного рождения, привыкшая к заносчивому поведению своих сородичей и вроде бы смирившаяся с существующим положением дел, но если бы не этот побег, который расставил все по своим местам, он никогда бы не узнал, что она готова бороться за свою жизнь и будущее. Нет, не своих сородичей, решил он, не упустив из внимания ее удивленное «и они продолжают там жить?», чистокровная бы сразу проявила агрессию и использовала вместо «мы» такое привычное его слуху «наши». Двуликим присуща клановость, а вот полукровки редко тянутся к своим, может, от этого и пошло такое разделение, иногда думал Зейн, но каждый раз резко одергивал себя, неважно, с чего все началось, важно, как все закончится.

— И все-таки так странно, — вилка зависла в воздухе, она задумалась и прикусила губу, — как так вышло, что почти во всех владениях примерно одинаковое количество что людей, что оборотней, не будем учитывать малые расы, а в Граде только люди да оборотни, еще и в таком количестве. Я читала, что двуликие редко селились на тех землях из-за аконита, но другие то расы не чувствительны к нему.

— О, дорогая, этот вопрос волнует великие умы испокон веков, версий масса, но мне все же по душе кровавая, — тихим загробным голосом озвучил последнюю часть предложения, — слышала про Антианову ночь?

— Антианову ночь? — нахмурилась, копаясь в закромах памяти, перебирая знания один за другим, но на ум пришла только одна идея, — эм, это как-то связано с Антианом Третьим?

Последний правитель Хартонской Империи, по нынешним данным, простиравшейся от запада до востока, охватывающая современную территорию Западного Града, Северного края, Южного Удела и часть Восточного Побережья. Его не знал только ленивый, самый знаменитый полководец в истории, завоевавший почти весь мир, и так нелепо умер, оставив Империю на растерзание потомкам. Две тысячи лет прошло, а никто так и не смог достигнуть подобного величия и записать свое имя в анналы истории.

— Серьезно? — веки его слегка опустились, придавая ему мрачности, рот сжался в притворном возмущении, — чему вас, детки, в школе учат.