План по захвату профессора - Варвара Федченко

Мариам… Явно что-то библейское. Нагорный достал из кармана телефон и открыл браузер. Имя имело древнееврейское происхождение и действительно было ветхозаветным. С иврита переводится как «горькая» или, по другой версии, «мятежная», «непослушная». «О да, — подумал Нагорный. — Имя ей подходит. Вчерашний «мятеж» меня очень удивил».

— Андрей Евгеньевич, вы зря меня не слушаете, — баба Галя оторвала его от смартфона, как школьника на уроке. — Эта информация актуальна именно для вас: вашу дисциплину включили в программу госэкзамена.

По какому-то совершенно необъяснимому стечению обстоятельств и согласно законам злого рока предмет, который вел Андрей, вошел в пятый раздел программы — "Практические навыки и умения научно-исследовательской деятельности".

— Раздел предусматривает выполнение обучающимися индивидуального задания, направленного на проверку сформированности практических умений и навыков научно-исследовательской деятельности в результате изучения дисциплин, — баба Галя постучала ручкой по столу, привлекая внимание коллег. — Раньше этот раздел строился только на полевой практике. Теперь по новым требованиям Министерства необходимо добавить вопросы из отдельных дисциплин. Наиболее подходящими я вижу спецкурсы Камиллы Муратовны и Андрея Евгеньевича. Прошу вас составить список вопросов, основанный на лекционном и практическом материале ваших предметов. Крайний срок — среда. Так, я вижу в глазах Андрея Евгеньевича желание возразить. Заранее предупреждаю: это бесполезно. Точнее возразить вы, конечно, можете, но это ни к чему не приведет.

Нагорный, естественно, возразил. И это действительно ни к чему не привело. Все доводы, приведенные заведующей, были логичны и обоснованы. В конечном счете, старушка не виновата, что Андрей ленивый преподаватель и до сих пор работает только из-за того, что не может набраться сил и оборвать эту порочную связь с деканом и даренным им "Remy Martin".

После окончания заседания Андрей подошел к заведующей и решил попытать судьбу еще раз.

— Кажется, мы договаривались, что это будет спецкурс безо всякого спроса с меня?

— Все течет, все меняется, — развела руками Галина Васильевна. — Госстандарт изменился, учебный план, соответственно, тоже. Теперь с нас требуют сделать направление менее теоретизированным и более практико- ориентированным. А твоя дисциплина как раз носит прикладной характер.

Профессор не любил две вещи: сюрпризы и навязанную ответственность.

Ему хватало того, что он уже взвалил себе на плечи, и быть в ответе еще и за уровень подготовки выпускников он не хотел. Мало того, что он соискатель, а не штатный преподаватель, так он еще и ни разу не педагог. Склонности к поучению-научению-нравоучению у него не было, как и потребности в этом.

— Я обещал Леше забегать на факультет на три академических часа в неделю, чтобы в форме легкой, непринужденной беседы рассказать вашим оболтусам о науке этнографии и о том, как она влачит свое жалкое существование в этой стране. Из-за этого я отказался от председательства в Совете и утренней субботней прогулки с моей собакой. Помимо того, что наш договор был нарушен увеличением учебной нагрузки, еще добавились контроль посещения и балльно-рейтинговая система.

Последнее словосочетание было сказано быстро и слилось с союзом "и", отчего приобрело неприличное звучание: ибалльнорейтинговая. Баба Галя поморщилась.

— Не ругайся, ради бога.

— Ругался, ругаюсь, буду ругаться и орать еще начну, — угрожал профессор.

— Теперь я должен натаскивать студентов на госы, как до этого их натаскивали на ЕГЭ? Или, может быть, ассистент, которого я даже в глаза ни разу не видел, будет это делать? Лично я в этом театре абсурда участвовать не хочу.

Заведующая молча выслушала и, уперев руки в боки, подвела итог разговора:

— Срок твоего трудового договора истекает в июне следующего года. Доработай, пожалуйста, а потом можешь устраивать бунт и хлопать дверью…

Последнее слово она произнесла с надрывом, схватившись за ребра под левой грудью. Андрей устало вздохнул.

— Может хватит шантажировать меня сердечным приступом?

Баба Галя гнула свою линию, корча лицо и закатывая глаза.

— Ладно-ладно! Только прекратите этот спектакль. Тем более что актриса вы так себе.

Женщина кокетливо улыбнулась. Шантажистка-сердечница.

Нагорный понял, что ему придется познакомиться с ассистенткой и провести с ней воспитательную беседу об ответственном отношении к работе. Если курс войдет в программу государственного итогового экзамена, то акцент будет сделан именно на практической части, то есть на семинарских занятиях. А то, что их теперь ведет другой человек, молодой начинающий преподаватель, добавляет еще больше ответственности Нагорному. Ведь он не отказался от ассистента в самом начале года. Хотя мог бы. Это упростило было ситуацию: одно дело отвечать только за себя, а другое — еще и за какую-то барышню. Что ж, кажется, придется сначала дрессировать ассистентку, а уж потом студентов третьего курса.

Он решил не откладывать дело в долгий ящик и сегодня же заглянуть на семинарские занятия. По расписанию сейчас как раз должна начаться третья пара.

В коридоре третьего этажа было подозрительно тихо. Аудитория, указанная в расписании, оказалась закрыта. Андрей спустился на кафедру. В кабинете, за рабочим компьютером, сидела доцент Смирнова. Которая Нина Михайловна. Она сообщила, что ни у кого, кроме нее, сегодня лекций нет. После звонка секретарю все стало ясно. Семинар отменен, ассистентка заболела. Мужчина пожал плечами: что ж, бывает. Значит, дождемся, когда выздоровеет и начнем профилактические беседы.

Он уже немного успокоился и решил, вопросы для госэкзамена он все таки составит. Но уверенности в том, что студенты на них ответят, у него не было. Казалось, какая ему разница? Это их проблемы. Все экзамены в своей жизни он уже сдал. Но как быть с профессорской честью? Он сам состоял в государственной экзаменационной комиссии, и ему не хотелось прилюдно, вместе с коллегами выслушивать свои лекции в переводе Гоблина из уст студентов.

Его трудовой договор был составлен на один год, и, возможно, он не станет его продлевать. Однако это не имело значения: в следующем году (с Андреем или без него) комиссия оценит умения и навыки, полученные нынешним третьим курсом в этом семестре. За лекционный материал он мог ручаться. А вот практикумы, отданные на откуп неопытной ассистентке, могли его подвести. Из- за этого он был чертовски зол на декана. Злосчастный Алеша подсунул ему обузу — девственно чистую (в педагогическом плане, разумеется, хотя кто ее знает…) ассистентку. Профессор в оной совершенно не нуждался. Он сам по части педагогики и дидактики был невинен, и воспитывать из желторотой аспирантки преподавателя не мог и не хотел. Но его никто не спросил.

В полном соответствие с научными выкладками психологов Андрей прошел все этапы принятия неизбежного. Сначала он отрицал, что это случилось с ним: ну какой он к черту руководитель? Он и собой то не очень уверенно руководит… А тут целая ассистентка. Потом он гневался на Вавилова, ругая его, на чем свет стоит. To есть много и матерно. Естественно, он пытался торговаться с деканом. Предлагал любые свои услуги, лишь бы ассистентку вертали взад. И даже угрожал, что уволится. Следом он впал в депрессию и легкий запой. Ну и, наконец, принял тот факт, что теперь за ним числится одна ассистентская душа. Прошу заметить, числится по своей инициативе. А значит берет ответственность за результаты своего решения на себя. А что? Человек взрослый, аспирант как- никак. Поэтому профессор разрешил себе не только принять этот факт, но и положить на него с прибором.