Бесценная Статуя - Диана Хант

Но робот все-таки заявляет, что я никогда не произойду в человека, если меня так баловать!

Я не очень понимаю, что значит — произойти в человека, да и пусть с ним, леденец вкусный!

А мамуля авторитетно заявляет, что девочки созданы для любви, нежности, поцелуев… И папуля с ней согласен… Подхватывает ее, маму, на руки, и кружит, кружит, кружит… А мне конечно, неловко смотреть на них, но мамочка такая красивая, когда папа ее целует!..

Вечером мама задержалась в моей каюте и долго возится со мной, как с маленькой. Между ее золотистых бровей пролегла морщинка, которую, как ей кажется, ни я, ни папа никогда не замечаем. Я понимаю, что маме что-то не дает покоя! Какая-то тревожная мысль. Ошибка думать, что дети глупые, или слепые. Мы все замечаем, просто не говорим.

— Сегодня я сделаю тебе особенный подарок, Истар, — сказала, наконец, мама. Я насторожилась. Она редко зовет меня полным именем, — Носи его с гордостью, дочь!

Дальше я как будто погружаюсь во что-то липкое, тягучее… сон? Но продолжаю осознавать все происходящее. Жжение под мамиными ладонями, и рук не отдернуть, не слушаются! А потом приятное тепло, и золотистый туман окутывает каюту.

И усталая, печальная, и какая-то очень глубокая, бесконечно мудрая улыбка мамочки. Улыбка, насквозь пронзающая время, сокрушающая в пыль пространство!

Засыпая, я не знала, что вижу маму в последний раз.

Следующие дни наполнила тоскливая, серая и безрадостная суета… ни к чему не ведущие поиски… По кораблю снуют туда-сюда все новые и новые наряды галактического патруля, и я даже не сразу обнаружила рисунки на своих руках. А обнаружив, не сильно удивилась. Даже обрадовалась. Я не очень-то вникла тогда в их значение, да и что мог понять девятилетний ребенок, но мне показалось, что в них зашифрованы какие-то тайные знаки. Знаки, оставленные мамой только для меня. Какое-то таинственное послание…

Никогда не забуду глаза своего отца, когда он впервые их увидел. Хмурый, задумчивый взгляд, полный потаенной боли от потери любимой жены, словно потух совсем. И по его губам, которые бесшумно открылись, я прочла одну-единственную фразу:

— Она не вернется…

Настойчивый, и как будто обеспокоенный голос капитана, выдернул меня из детских воспоминаний, и ощутив его руку на своей, я поняла, он трясет меня, пытаясь привести в чувство, и трясет уже давно.

Я вырвала руку, и, кажется, это его успокоило. Я решила сменить тему.

— Так откуда все эти разговоры про клады и сокровища, мистер Эддар? Судя по вашей беседе с Демом, мы не просто так летим на самую маленькую и неинтересную планету Системы Волосы Вероники?

К моему удивлению, капитан ответил.

Кажется, даже честно.

— Я ищу сокровища Иштар более двадцати лет, Тара. В семь лет меня продали в служители в Замок одного из верховных кхастлов на отсталой планете Зиккурат. К твоему сведению, не всегда моя планета была отсталой, это я понял, получив доступ к священному архиву. Какая-то беда случилась с Зиккуратом, но десятилетний мальчишка был слишком слаб и слишком глуп, что бы разгадать эту загадку и помочь своему народу… Когда мне исполнилось тринадцать, я сбежал с Зиккурата, прихватив из священной гонгмы единственное, что мог на тот момент — тот самый древний отрывок рукописи, что ты видела в моей каюте. В нем — ключ к сокровищам богини.

В восемнадцать я поступил в Межпланетную Академию Космоса, Земной филиал.

В двадцать восемь совершил свою первую экспедицию в качестве капитана корабля третьего ранга.

В тридцать два года купил Персефону, собрал свою собственную команду и направил все усилия на поиск сокровищ Иштар. Не так-то это оказалось просто, Тара.

За каждое из сокровищ коллекционеры любой из планет Содружества заплатят миллионы, и каждое является сильнейшим артефактом. Но есть еще кое-что, что скрывает каждое из них.

— Что же?

— Для ответа мне нужно собрать их все. Не все из них спрятаны на Зиккурате, и сначала я направился по ложному пути. Через три года понял, что начинать надо было именно с него.

Мистер Эддар улыбнулся, и впервые я не увидела в его улыбке ни бесстрастной надменности, ни выводящего из себя высокомерия. Обычная человеческая эмоция. И хоть странно сидеть вот так, запросто с тем, кого я еще вчера считала злейшим врагом, да и просто опасным типом, менять ему повязки и слушать неожиданные откровения, я подумала, что этот капитан, открывшийся с неожиданной стороны, не вызывает чувства опасения и тревоги. Интересно, сколько у него масок?

— Ты понимаешь, я одержим именем «Иштар» с самого детства. На моей планете она воплощает в себе всех женщин мира — абсолютное женское начало. Встретив в Сети девушку, выбравшую этот ник, я не удержался и взломал твой компьютер. Через несколько минут я знал, что это твое настоящее имя. Любопытство заставило увидеть тебя, и я захотел узнать тебя. Ближе. А я всегда получаю, что хочу. И вот, ты на моем корабле! — опять это бесячье выражение победителя! Недолго же он пробыл в амплуа человека, гладкую поверхность маски прорезали клыки!

— Надеюсь, ваш бывший научный сотрудник в порядке? — не удержалась, чтобы не съязвить.

— К недомоганию Мими не имею никакого касательства. В нем скорее виноват Левочка. Ну и токсикоз. Несколько психологических приемов специальной техники к Римме — и я знал, что ты займешь место в моей команде. А узнав тебя поближе, я пришел к выводу, что совершенно не представляю, что с тобой делать. Если раньше я просто хотел тебя, то сейчас сомневаюсь.

Возмущение на моем лице, наглым образом то ли не заметили, то ли вовсе проигнорировали!

— Мне никогда не нравились женщины, злоупотребляющие алкоголем, — доверительно поведал этот мерзавец.

Я огрела его кислородной подушкой и приступила к поиску чего-то более весомого, когда сдержанные спазмы смеха объяснили, что он просто издевается надо мной. Видимо, сказалось все напряжение последних дней, потому что в следующую минуту мы хохотали в два голоса.

И хоть неприятно было слышать, что мы с Риммой оказались всего-навсего пешками в чьей-то игре, на ослабевшего капитана, рисковавшего жизнью, чтобы защитить меня, невозможно было злиться.

— А можно взглянуть на этот самый отрывок рукописи, мистер Эддар?

* * *

Спустя час мы стоим перед сейфом в его каюте. Оранжевый листок с обгоревшим краем манит к себе, зовет прикоснуться… Словно тихо, очень тихо… поет?!

Протягиваю руку — и в следующую секунду обе татуировки вспыхнули синим цветом! Отпрянула назад — свечение погасло.

Мистер Эддар смотрит на меня так, словно видит впервые, и кажется, не верит собственным глазам.

— Кто ты, Тара?!

Тяжелой походкой путника, утомленного долгой дорогой, Яклин вошел в открытые врата города-крепости Цала Исиды. Вошел один, без привычных хранителей и сопровождения из слуг и наложниц, которые неизбежно сопровождают це-Цали в пути. В этот раз Яклин путешествовал с небольшим количеством людей, оставив пышный эскорт далеко позади, — едва ли насчитать двадцать слуг. Десять верблюдов для поклажи и дюжина низкорослых быстроходных лошадей, годных для перемещения по пустыне. Что касается женского общества, Яклин ограничился в дороге лишь тремя невольницами. Тишу оставил в качестве подарка эпарху встречного селения — Тришкуу.