Магическое кольцо Каина - Ольга Тарасевич

* * *

Через полчаса комната, где произошло убийство, наполнилась людьми.

Возле тела Джонни работали криминалист и судебно-медицинский эксперт, один полицейский писал протокол, несколько его коллег беседовали с Кейт и Мэри, а я попала в цепкие лапы какого-то араба, похоже, представляющего местную спецслужбу. Он говорил по-английски с сильным акцентом, который мешал мне понять смысл его вопросов. И у меня возникало стойкое ощущение, что мужик явно настроен сделать из меня преступницу – потому что активно спрашивал, были ли у меня намерения убить Джонни, имела ли я при себе оружие.

От его английского и явной агрессии у меня разболелась голова.

А ведь в этой стране оказаться в тюрьме проще простого… Вспомнив сей факт, я поставила араба в известность, что работаю судебным медиком в России, понимаю его плохо, нуждаюсь в переводчике. А также настоятельно прошу проинформировать о произошедшем представителя посольства России. Араб недовольно нахмурился – но, уточнив мои имя, фамилию и место работы, стал куда-то звонить, что-то выяснять.

Получив небольшую передышку, я задумалась.

Положение у меня было, мягко говоря, не фонтан.

Такие истории вроде моего знакомства с Грином хороши только для кинематографа. Любому представителю правоохранительных органов любой страны она взорвет мозг и не вызовет доверия.

Итак, красивая, но не первой свежести дамочка знакомится с миллиардером. Они сразу же проникаются друг к другу глубинным доверием. Гуляют, а потом решают продолжить общение на вилле, где мужчину ждет верная жена. Далее приходит злой преступник, и все заканчивается плачевно.

Ну и как, я бы сама поверила в реальность такой версии? Да ни за что!

Но врать я тоже не могу. Конечно, информация о том, что мы с Джонни пуд соли вместе съели и сто лет поддерживаем дружеские отношения, сыграла бы в мою пользу. Но установить, что я недавно прилетела в Дубай и не была ранее знакома с Джонни, проще простого. Полицейские поговорят с консультантами грин-шопа, возьмут видео с камер молла… И вот тогда со мной уже заговорят по-другому.

Нет, придется выкладывать правду. Эзотерику оставим за скобками. Просто скажу, что мне было любопытно пообщаться с Грином, что я никогда раньше не была знакома с такими людьми. Пусть я буду выглядеть легкомысленной – наплевать…

– Мистер и мисс Грин часто ссорились, – рассказывала тем временем Кейт внимательно слушавшему ее полицейскому. – Особенно после того, как в доме появилась Синди.

– Кто такая Синди?

– Синди – любовница мистера Грина. Он иногда приводил домой девушек. Но они никогда не оставались на вилле после того… Ну, вы понимаете?

Полицейский кивнул, и Кейт продолжила:

– А Синди стала жить с нами, переезжать с нами.

– Она сейчас на вилле?

– Да, наверное, еще спит. Дом очень большой, и здесь хорошая звукоизоляция. Мистер Грин любил, чтобы в его домах ничто не отвлекало – ни разговоры, ни телевизор. На всех виллах мистера Грина при строительстве применялись специальные шумоподавляющие материалы.

«Отлично, тут еще и Синди где-то почивает, – пронеслось у меня в голове. – Конечно, жена с катушек съехала. Одну постоянную любовницу привел, какие-то бабы другие то и дело появляются. Понятно, почему Грин так Эмираты любил. Близка его сердцу идея гарема! А Мэри, наверное, в пеший эротический тур мужа послать не могла. Судя по страдающей мордашке – любила. И как тут за нож не схватиться?..»

Пользуясь тем, что «мой» араб все еще беседовал по телефону, я вышла из комнаты в коридор, где недавно как следует получила по затылку.

Осмотревшись по сторонам, я пришла к выводу, что мне двинули тяжелой деревянной статуэткой, стоящей слева от двери, – на ней даже осталась пара моих рыжих волосков. Надо будет сказать про это арабу. Может, снимет отпечатки и прекратит видеть во мне злодейку?..

Честно говоря, статуэтку я обнаружить не ожидала. На самом деле я искала изумруд. Он ведь был в моей руке, когда убийца напал на меня сзади. Скорее всего, камень выскользнул. Но на полу его не видно… Причем, что странно – он и завалиться никуда не мог. Пол тут гладкий, ровный. Мебели нет. Надо будет спросить, может, камень подобрала Кейт или полицейские? Или его забрал убийца? В последнем случае я бы не расстроилась – камень явно приносит беду, и для убийцы это было бы справедливо…

– Мисс Писаренко, вы где? Я готов продолжать с вами беседу!

Увидев в дверном проеме «своего» араба, я заторопилась к нему.

И войдя в комнату, подняла руку:

– Минуту внимания. Перед тем как убили мистера Грина, меня кто-то в коридоре ударил по голове статуэткой. В тот момент у меня в руке был крупный изумруд, принадлежащий мистеру Грину. Сейчас камень пропал. Может, кто-нибудь его взял для экспертизы?

Полицейские, пожимая плечами, недоуменно переглядывались. Криминалист что-то сказал судмедэксперту по-арабски – и, судя по выражению лиц, мужчины впервые услышали об этом камне. Ну, или вполне высокохудожественно делали вид, что не понимают, о чем речь.

– Я и забыла об изумруде, – всхлипнув, пробормотала Мэри.

Кейт растерянно развела руками:

– Я всегда видела кольцо с изумрудом на пальце мистера Грина. Думала, что это его талисман. А сейчас оно исчезло.

«Неужели все, как у нас дома? Увидев дорогую вещичку, кто-то из полицейских ее прихватил? Кейт и Мэри, наверное, испугавшись обыска, признались бы. Да и зачем вообще Мэри что-то скрывать, если она взяла камень… А здешних полицейских, как и наших оперов со следаками, никто не обыскивает…» – пронеслось у меня в голове.

– Мы будем разбираться с этим, – пообещал «мой» араб, кивая на стул. – По моей просьбе мои коллеги звонили в Россию, нам подтвердили вашу личность и место работы. Также я проинформировал посольство России. Вы можете сейчас ответить на мои вопросы об обстоятельствах дела. Или можете поговорить со мной завтра, в присутствии юриста из российского посольства.

Лицо араба выглядело расстроенным. Он напомнил мне нашего среднестатистического следака, у которого одна цель – дело не возбуждать. Исключительно ради этой низменной цели в постановлении на экспертизу какой только бред у судмедэксперта не спрашивают – мог ли сам себя младенец удушить, мог ли мужик спиной на нож пять раз случайно напороться? Может, сидящий передо мной кадр – некий местный аналог недобросовестного следака? Уже представил, как меня разоблачит – а тут облом? Не похоже, что разговор с ним теперь может представлять для меня опасность.

И я кивнула:

– Я готова сейчас рассказать все, что мне известно…

1777–1780, Мангейм – Париж – Зальцбург,

Вольфганг Амадей Моцарт[27]