На что похоже счастье - Дженнифер Смит

И тем не менее он отдавал себе отчет в том, что большинство его ровесников мужского пола ради поцелуя с Оливией Брукс пошли бы на что угодно, а ему, кроме всего прочего, за это еще и платили – и притом весьма неплохо. Она что-то обсуждала с помощником режиссера в противоположном конце площадки, и Грэм в ожидании несколько раз попрыгал на месте, пытаясь привести мысли в порядок. Тем временем к нему подбежала костюмерша и протянула руку. До Грэма запоздало дошло, что она ждет, когда он снимет футболку. Он стянул ее через голову, и толпа разразилась пронзительными криками. Грэм невольно улыбнулся, несмотря на то что кто-то немедленно подскочил к нему с расческой, чтобы поправить ему волосы. Он снова обвел взглядом толпу, надеясь, что среди зевак не окажется Элли; впрочем, он подозревал, что кого-кого, а ее здесь можно увидеть в последнюю очередь.

Наконец дали сигнал к началу; Грэм набрал полную грудь воздуха. По сценарию он должен был пробежать по улице навстречу Оливии, обхватить ее за талию и, оторвав от земли, слиться с ней в поцелуе. Это, по правде говоря, требовало куда более серьезной акробатической подготовки, нежели та, которой, по мнению Грэма, обладал среднестатистический человек, и на репетициях этот номер выходил у них не слишком хорошо. Он вполне натренировался подхватывать ее, но сила инерции в сочетании с кружением нередко приводили к тому, что вместо губ он дважды попадал ей в шею.

– У нас тут не «Сумерки», – огрызнулась она.

Грэм приготовился бежать, и, когда режиссер дал команду «Мотор», припустил по улице. Еще в школе он был центровым нападающим в футбольной команде, и пробежка доставляла ему удовольствие. Легкие наполнял соленый воздух, мускулы работали слаженно, подошвы шлепанцев звонко хлопали по мостовой. От обочины отъехала синяя машина с каскадером за рулем, и Грэм в полупрыжке увернулся от нее, но тут на одном из его шлепанцев лопнула перепонка, и он споткнулся.

– Снято! – закричал режиссер, и операторы как по команде высунули головы из-за огромных бандур своих кинокамер. Пока каскадер задним ходом сдавал на место, а Оливия изнывала в конце улицы, ассистентка костюмерши подбежала к нему с запасным шлепанцем, и Грэм натянул его на ногу. Интересно, сколько еще таких у них имелось в запасе; любопытно было бы узнать, какой бюджет закладывался на шлепанцы в фильме подобного уровня.

Со второго дубля он добежал до Оливии и даже безукоризненно исполнил трюк с поцелуем, но когда он посмотрел на режиссера, тот почему-то хмурился:

– Поцелуй получился совершенно… никакой. У зрителей это вызовет в лучшем случае зевоту. Постараемся получше, ладно?

Грэм покосился на толпу зрителей; наверное, публичный упрек в том, что он недостаточно хорошо целуется, должен был бы привести его в смущение. Следующая попытка, на его взгляд, удалась ему лучше, однако оценка режиссера была не менее скептической.

– Скучно, – произнес он. – Неужели мы не можем дать больше искры?

Грэм скрипнул зубами. Может, этот парень и был гением, но его привычка постоянно говорить «мы» вместо «ты» действовала Грэму на нервы, к тому же он был совершенно уверен, что искру невозможно «дать», она или проскакивала, или нет. Между ним и Оливией она не проскакивала. И тем не менее, хотя в поцелуе они участвовали вдвоем, выговаривал режиссер отчего-то ему одному. Грэм бодро кивнул и настроился на новую попытку.

Она оказалась ничуть не успешней предыдущих.

Грэм молча слушал, как Мик втолковывает ему про страсть, красоту и подлинный смысл любви, но взгляд его был устремлен поверх толпы, камер и охранников на тоненькую рыжеволосую девушку, наперерез шедшую через сквер.

– Мы должны заставить их поверить, – продолжал между тем Мик. Он протянул руку и похлопал Грэма по груди. – Мы должны сделать так, чтобы эта история отозвалась у них вот тут.

– Э-э-э… а нельзя ли нам на минутку прерваться? – спросил Грэм и отступил на несколько шагов назад. – Мне нужно слегка перевести дух.

– Да, – сказал Мик. – Хорошо. Ладно. Давай переварим сейчас все это, а когда ты вернешься, я хочу, чтобы от тебя исходила страсть. Понял?

Грэм кивнул, не сводя глаз с Элли:

– Понял.

Он двинулся в сторону с таким небрежным видом, какой только мог изобразить, но едва он очутился за ограждением, как перешел на бег. Он отдавал себе отчет в том, сколько пар глаз сейчас устремлены на него, но у него не было сил заставить себя беспокоиться об этом.

Она ускорила шаг, старательно глядя перед собой. На ней была джинсовая юбка, практически неотличимая от той, что была на Оливии, только подлиннее, и однотонная черная майка, рыжие волосы стянуты в свободный хвост. Приблизившись, он различил веснушки, щедро усеивавшие ее руки и ноги. Кожа ее в утреннем свете казалась молочно-белой.

– Элли, – выдохнул он, когда до нее оставалось всего несколько шагов, и остановился, переводя дух.

Она обернулась, не выказав никакого удивления. Потом бросила взгляд в сторону съемочной площадки, до которой было метров сто, и сделала несколько шагов влево вдоль беседки. Грэм, на миг заколебавшись, двинулся за ней.

– Привет, – пытаясь унять сердцебиение, произнес он. – Как дела?

Она улыбнулась:

– Ты что, купался?

Он озадаченно покачал головой, потом сообразил, что из одежды на нем лишь длинные плавательные шорты.

– Нет, – мотнул он головой, внезапно застеснявшись. – Это костюм. Мы снимаем сцену из фильма.

Элли кивнула:

– А что ты тогда делаешь здесь?

– Хотел сказать тебе «привет».

Она улыбнулась:

– Доброе утро.

– Здоро́во, – ухмыльнулся он, внезапно смущаясь под взглядом ее удивительных зеленых глаз. – Ты на работу?

Она кивнула.

– А потом что будешь делать?

– А что? Ты хочешь пригласить меня поужинать в «Омаровую вершу»?

Грэм открыл было рот, чтобы ответить, но вовремя сообразил, что она подтрунивает над ним.

– Я очень надеялся, что встречу тебя где-нибудь.

Она улыбнулась:

– Ну, в этом-то и прелесть маленьких городков.

Грэм хотел ей ответить, но она вдруг развернулась и с неожиданным проворством зашагала прочь. Все произошло так быстро, что Грэму не оставалось ничего иного, как стоять столбом, ошарашенно глядя ей вслед в надежде, что она обернется. Но Элли так и не обернулась, и лишь когда она уже была перед дверью магазина, Грэм понял, что́ заставило ее так поспешно уйти. Сзади к нему приближалась группа фотографов; они бежали, спотыкаясь на кочках, и каждый стремился добраться до него прежде остальных.

Наконец победитель этой гонки очутился рядом с Грэмом, бросил сумку от камеры на газон и, тяжело дыша, поинтересовался:

– Что это за девушка?

В ответ Грэм лишь пожал плечами, и тот без энтузиазма щелкнул несколько раз его самого, одиноко стоящего посреди лужайки.