Счастье в наследство - Джейн Купер

— А ты как думаешь? — резко отозвалась она, потом добавила уже мягче: — Прости. Дай мне, пожалуйста, встать. Скоро прилетит вертолет мне нужно привести себя в порядок.

Он заколебался, глядя на нее, проклиная себя за неосторожность… Но все равно спросил:

— А если бы я захотел, чтобы ты осталась? Ты осталась бы?

— Остаться? — Она задохнулась от неожиданности. Он так хотел, чтобы она уехала, а теперь просит остаться? — Ты сам знаешь, чего ты хочешь? Вертолет будет здесь с минуты на минуту. Мне нужно одеться.

Порыв страсти миновал, и на лице Лукаса читались лишь гнев и обида на жизнь. Она должна уехать. Конечно, должна. Как он мог даже намекать на то, чтобы она осталась?

Глаза сто горели. Он не винил Грейс, он обвинял прошлое — своего отца Стивена Уитни… и даже мать, Луизу Мартин. Неужели всю жизнь он должен расплачиваться за их ошибку? Он уже заплатил, когда рос без отца, нося фамилию матери, ему до конца дней придется отдавать совладельцу половину доходов от ранчо, и это будет всегда напоминать ему о ненавистном отце.

А теперь эта любовь к жене отца… Какая горькая, отвратительная ирония судьбы! Он знал, что Грейс испытывает к нему чувства, на которые он не имеет права ответить. Нужно сказать ей правду.

— Грейс…

— Не надо, Лукас. — Руки у нее были заняты вещами, и она выставила их вперед как щит.

Он с трудом набрал в грудь воздуха:

— Да. Ладно. Просто я хотел кое-что сказать.

Грейс стояла возле высокого комода.

— Я не хочу ничего слышать, — отозвалась она слабым голосом. — Достаточно того, что уже случилось.

Она отвела взгляд, и он наткнулся на старую фотографию в рамке, стоящую на комоде. Ей показалось, что она знает человека, который улыбается ей со снимка.

Грейс нахмурилась, протянула руку и взяла черно-белый снимок. Молодая, очень хорошенькая, улыбающаяся женщина, немного похожая на Лукаса, смотрела на нее.

— Это… кто-то из твоих близких?

Лукас прочистил горло:

— Моя мать.

— А мужчина? — Не успев задать вопрос, она уже знала ответ.

Мужчина на снимке — Стивен. Молодой, очень интересный Стивен, с темными волосами и живыми умными глазами.

Она медленно опустила фотографию и повернулась к Лукасу:

— Ведь это Стив, да?

Лицо Лукаса казалось трагической маской. Он кивнул.

— А почему он с твоей матерью? — Грейс уже обо всем догадалась, но ей нужно было услышать это от него, несмотря на то что мурашки побежали у нее по коже, а к горлу подступила тошнота. Лукас молчал. Она сама догадалась обо всем и почувствовала, как что-то у нее в душе умерло. — Он твой отец, да? Скажи мне, черт бы тебя побрал! Это та самая тайна, которую ты так тщательно скрывал? Зачем?! — Ее голос сорвался на крик. — Зачем?! — Потом упал до едва различимого шепота. — Господи! Зачем? — Фотография выскользнула на пол из ее внезапно разжавшихся пальцев. Глаза были сухими.

— Я думаю, нам надо поговорить, — сказал Лукас, вставая с кровати и одеваясь.

— Теперь ты хочешь поговорить? — Она подняла на него глаза, обдав волной ненависти. — Разве ты можешь сказать что-нибудь в свое оправдание? Как ты мог так поступить со мной? Как?! — закричала она. — Знаешь, кто ты после этого? Ты самый настоящий ублюдок, вот кто!

Лукас застыл на месте. Все его тело напряглось, глаза превратились в серо-голубые льдинки.

— Ты попала в точку, дорогая. Я действительно ублюдок, — жестко и четко произнес Лукас. — Незаконнорожденный сын твоего распрекрасного мужа. Но кто в таком случае он? Кем нужно быть, чтобы бросить беременную женщину и даже не пожелать увидеть своего сына? Подумай об этом, Грейс.

Потрясенная, Грейс боролась с желанием узнать наконец все. Но она не намерена была разговаривать с Лукасом Мартином. Она хотела вычеркнуть его из своей жизни, вырвать из сердца. Хотела поскорее покинуть ранчо и стереть всякое воспоминание о нем.

Но Грейс понимала, что не сумеет этого сделать. Она занималась любовью с сыном Стива! Она спала с сыном своего мужа! Это было чудовищно.

Лукас был рад, что теперь она знает все. На душе стало легче, боль немного смягчилась, и он расправил плечи. Теперь он мог посмотреть ей в глаза и сказать ей правду о своих чувствах. Вот только захочет ли она теперь это слушать? Он в этом сомневался.

— Ты поговоришь со мной? — спросил он. Голос у него был твердый, но взгляд — умоляющий.

Она посмотрела мимо него, словно была не в состоянии его видеть.

— Только потому, что мне все-таки нужно получить от тебя ответы на несколько вопросов.

— Иди оденься и спускайся в холл. Я подожду тебя там.

Когда через пятнадцать минут она вышла, Лукас ждал ее в холле у окна. При ее появлении он повернулся. Его серо-голубые глаза казались непроницаемыми.

— Я никогда не прощу тебе того, что ты сделал, никогда, — сказала она, остановившись в нескольких шагах от него. — Господи, ты знал, и все равно… — Она задрожала, как лист на ветру, и ухватилась за спинку стула, чтобы не упасть.

Лукас кинулся к ней и крепко взял за руку.

— Сядь, — велел он, придерживая ее и помогая сесть, хотя она и пыталась уклониться от его прикосновений. Взяв себе другой стул, он тоже сел. — Я расскажу тебе то, что мне известно. Да, мне следовало сделать это с самого начала, теперь я понимаю. Но я не сделал.

Грейс стиснула дрожащие руки на коленях. Она хотела услышать то, что он собирался ей рассказать, но ее рассудок восставал даже против пребывания в одной комнате с Лукасом. Единственный и правильный выход — покинуть Лукаса, и «Полумесяц», и Колорадо. Ей нужно вернуться в привычную обстановку, чтобы спокойно осознать, что произошло.

Но ей никогда не понять, зачем Стив обманул ее. Почему не сказал, что у него есть сын? Она так хотела иметь ребенка, и оба они считали, что это будет прекрасно. Но она никак не могла забеременеть. Теперь стало ясно, что это не вина Стива. Видимо, дело в ней.

Но, наверное, ей нужно этому радоваться, ведь они с Лукасом не пользовались никакими противозачаточными средствами. Что ж, по крайней мере, ей не грозит нежелательная беременность, о чем она, естественно, меньше всего волновалась в последние дни.

«И в самом деле, мне это даже в голову не приходило», — удивилась про себя она, чувствуя слабость от одного только воспоминания о том, какое неутолимое желание будил в ней Лукас и как поглотила ее вспыхнувшая между ними страсть. Даже сейчас, ненавидя его, она ощущала его притяжение, и потому ненависть медленно оседала на дно души, оставляя лишь стыд…

— Он приехал в долину тридцать два года назад, — заговорил Лукас, и она видела, какую боль причиняют ему эти воспоминания, — и они полюбили друг друга. Они были близки.