Брачный вопрос ребром - Елена Логунова

Естественно, так и вышло.

Узкая тропинка к скромному домику уборной заросла ландышами, которые в отсутствие хозяйского пригляда щедро выплеснулись за пределы отведенной им полянки.

Ландыши уже отцветали, но все равно смотрелись красиво, потому что в зеленых фунтиках сочных листьев крупными алмазами блестели радужные росинки.

Пришлось обуть бабулины резиновые сапоги.

Они плохо гармонировали с комплектом кружевного белья, который по мере своих слабых сил заменил мне сегодня пижаму, но зато хорошо показали себя в качестве дорожных трамбовщиков.

Сделав свое мокрое дело в уборной, я раз десять пробежалась туда-сюда по хрустящим росистым листьям, чтобы протоптать тропинку к удобствам. Наверное, проще было разок проехать по маршруту боевым чемоданом, но мое чувство прекрасного отчаянно взвыло при виде картины, которую намалевало мое же воображение. Лохматая девица в белье «Виктория Сикрет», резиновых сапогах «Баба Зина» и с чемоданом «Самсонайт» в пасторальных зеленях была бы похожа на опальную модель «Плейбоя», безжалостно сосланную на поселение в лесную глушь.

– Ладно, будем считать, что начало благоустройству двора положено, – одобрил мою дорожно-строительную деятельность здравый смысл. – Переходим к водным процедурам.

Древняя водоразборная колонка ответила на мою робкую попытку добыть из нее водицы тяжким утробным вздохом. Я упрямо сжала зубы, с усилием покачала ручку (здравый смысл сговорчиво засчитал это за утреннюю гимнастику), и из крана мне под ноги вывалился и разбился в пыль столбик вспененной воды. Тут мы со здравым смыслом самокритично осознали, что даже идиоты не ходят по воду без ведра. Бывает, если верить сказке про Емелю, что ведра ходят по воду без идиотов, но наоборот – нет, никак.

Пришлось собственноножно прокладывать тропинку и к сараю, распугивать там пауков, греметь железом – искать ведро. Нашлась в итоге лейка. Мы со здравым смыслом решили, что это даже лучше, потому что грамотно приспособленная на дерево лейка легким движением руки превращается в импровизированный душ.

Не таким уж легким, как выяснилось. Лейка дважды превратилась в удар жестянкой по тупой голове, и только на третий раз – в то, что надо.

Чистая, мокрая и злая я отправилась добывать себе пропитание.

И вот тут мне наконец повезло.

Да, в шкафчиках кухонного закутка и скрипучем резном буфете обнаружился только разный непригодный в пищу мусор – остатки крупы с жучками, черствые хлебные корочки и непонятные засохшие кусочки. Холодильника в домике не имелось, а если бы и был – он не смог бы ничем меня порадовать, потому как давно стоял бы без подключения к электросети. Но я вспомнила, что холодильную камеру Ба Зине вполне успешно заменял погребок, любовно обустроенный под полом домика, и без труда отыскала люк под самовязаным лоскутным ковриком.

В погребке было темно. Мужественно подавив приступ экспортированной из Молдавии новой фобии – боязни темных замкнутых пространств, я включила фонарик в мобильнике и по вполне удобной лесенке ушла в подполье.

Места там было мало, зато припасов много: на полках стройными рядами стояли трехлитровые банки с мукой, сахаром, солью, рассыпным чаем, крупами, сухим молоком и яичным порошком.

Герметично закупоренные жестяными крышками банки, по мнению Ба Зины, идеально подходили для хранения стратегических запасов, так как успешно противостояли повышенной влажности, экспансии насекомых и мышиным зубам. В банках, которые старушка дряхлая моя закрывала с помощью специальной машинки для домашнего консервирования, Ба Зина держала все необходимое для выживания в суровые времена – в диапазоне от эпохи тотального дефицита до атомной войны. Я нашла даже баллоны со спичками и лекарствами! На последнем имелась наклейка с изображением красного креста.

Лечиться мне вроде еще рано было, поэтому эту банку я трогать не стала, а пяток других выволокла из подполья на свет божий и, включив старенькую электроплитку, приготовила себе роскошный завтрак. Его составили пышный омлет из яичного порошка, бездрожжевые блинчики и крепкий черный чай.

Уже откровенно эстетствуя, я снова обула сапоги-травоходы, прогулялась по зарослям во дворе и нарвала к омлету свежего укропа. Заодно выяснила, что в перспективе мое меню пополнят клубника, смородина и малина.

А жизнь-то налаживается!

Отчаянно не хватало интернета, но я не рискнула включить свой мобильник.

– Правильно, сейчас ты пропала со всех радаров, – одобрил меня здравый смысл. – Коллеги думают, что ты в пресс-туре, до окончания которого еще три дня, и это время – твоя фора. Используй ее правильно!

Подумав, я решила, что правильно будет обзавестись другим телефонным номером, однако идти за покупкой новой сим-карты в салон сотовой связи мне не хотелось, ведь там попросят предъявить паспорт. А вдруг я в розыске?

Спасла меня снова Ба Зина, царство ей небесное! Вытряхивая из шкафчиков и ящиков ненужный мелкий хлам, я обнаружила бережно завернутый в носовой платочек бабулин телефон. Он давно разрядился, но у меня в чемодане был power-bank с набором шнуров, так что я без труда оживила бабулин аппарат и с радостью выяснила, что он вполне исправен и там даже деньги на счету остались. Правда, мобильным интернетом Ба Зина не пользовалась – и не нужен он ей был, и аппарат устаревшей модели не пускал владельца во всемирную паутину. Зато теперь у меня был номер, не известный никому, кроме моих родственничков, а им и в голову не придет звонить покойной бабушке, они и при жизни ее вниманием не баловали. Так что вопрос с телефонной связью я решила.

На запах омлета прибежал рыжий пес. В чертах собачьего лица я усмотрела явное сходство с голливудским красавчикам Брэдом Питтом в его лучшие годы, поэтому так и назвала зверюгу – Питт.

Пес против нового имени не возражал.

Возражения у него вызвал мой решительный отказ поделиться с ним омлетом, и мы уже начали рычать друг на друга, но тут я вспомнила о несъеденном в самолете сэндвиче с ветчиной. Чуток помятый, он был извлечен из кармана ветровки и выдан Брэду моему Питту как залог нашей дружбы и сотрудничества.

В качестве наемного сотрудника, получающего оплату сэндвичами, пес был оставлен во дворе для охраны территории на период моего отсутствия. Я же собралась и отправилась в город – к источнику живительного интернета.

Путь мой был не слишком долог и труден. Мне предстояло с полкилометра пылить по глинистой дороге, потом перейти по мосту реку, являющуюся естественной границей кубанской столицы, а дальше уже начиналась цивилизация с такими ее приятными проявлениями, как развитый общественный транспорт. Оделась я удобно – в джинсы, маечку и пиджачок, и моему поступательному движению к цели мешали только две вещи: цепкие вьюнки, которые затянули так называемую дорогу, коварно скрывая ямы, и авоська.

Авоська была рукоделием Ба Зины, которая всегда отличалась похвальной бережливостью и находчиво дала вторую жизнь старым пионерским галстукам внуков. В новом своем воплощении галстуки, предварительно разрезанные на узкие лоскуты, стали уменьшенным подобием рыбацкой сети с ручками. Дырчатая авоська несколько походила на сиротский узелок из безжалостно простреленного и порубленного врагами знамени пролетариата, но в целом – благодаря алому цвету – имела жизнерадостный вид. Ее с удовольствием носил бы не чуждый модных изысков парижский клошар.