Любовь по расчету - Пенелопа Стрэттон

Она почувствовала, как рука Рекса скользнула между ног, нежно их раздвигая. Прежде чем Дианта смогла понять, что происходит, он вошел в нее. Ее охватило недоумение, но лицо мужа, находившееся теперь так близко, светилось уверенностью. И в следующий момент все изменилось — она уже не была собой, а лишь частью его. Остатки скромности были отброшены прочь, и спустя мгновение она уже двигалась в такт мужскому телу, подчиняясь чуждому ей ритму.

Волна удовольствия захлестнула Дианту. В объятьях Рекса она словно сгорала заживо, а когда он вдруг замер, словно птица Феникс, восставшая из пепла, очнулась счастливой радостной женщиной, испытавшей море ярчайших эмоций. Она познала удивительный мир, который был полон красок и ярких огней. Дианта протянула вперед руки, словно хотела обнять его весь, и почувствовала, как Божья благодать снисходит на нее с небес…

Наваждение рассеялось. Она поняла, что вновь свободно владеет телом, которое уже никогда не будет таким, как прежде. В темноте она мирно уснула.

Перед тем как проснуться, Дианта видела сон, в котором нежилась в объятьях Рекса, а он с лаской во взоре наблюдал за ней. У нее было такое чувство, словно она, наконец, нашла место, которое станет для нее родным.

Открыв глаза, она увидела, что на постели кроме нее никого нет. Дианта села и огляделась. Только смятая простыня с другой стороны напоминала о том, что ночью она была не одна.

Дианта откинулась на подушки — воспоминания заполонили ее ум. Краска стыда залила ее щеки при мысли о том, как фривольно она вела себя ночью, требуя ласк и предлагая их сама. Изумление не уступило место девической стыдливости. Граф Чартридж наверняка ожидал, что его супруга окажется более сдержанной. Напротив, позабыв о благовоспитанности, Дианта отдалась удовольствию, как какая-то куртизанка. Девушка зарылась под одеяло, думая о муже. После всего, что между ними было, посмеет ли она посмотреть ему в глаза?

Она услышала, как хлопнула дверь. Вошла Люси, горничная, и с поклоном поставила на столик поднос с утренним шоколадом.

— Его светлость граф Чартридж ушел на конюшню и просил вас присоединиться к нему после завтрака, — сказала Люси.

Неожиданно в Дианте проснулась жажда деятельности.

— Тогда быстрее приготовь ванну и платье для верховой езды.

Она сбежала по лестнице вниз в холл, а оттуда отправилась на конюшню. Рекс был готов к прогулке. Он не заметил ее прихода. Спрятавшись за деревом, Дианта наблюдала за мужем. «Как он красив и как хорошо сложен!» — думала она. Однако, услышав забавную реплику конюха, девушка невольно засмеялась.

Когда Дианта подошла к Рексу, тот взглянул на нее, и — поразительная вещь — в глазах супруга она не увидела ни малейшего намека на то, что произошло между ними ночью. Даже слова приветствия были сказаны сухим учтивым тоном.

— Доброе утро, мадам, — сказал он, поднося ее руку к губам. — Я пришел сюда рано утром, чтобы убедиться, что с вашим подарком ничего не случилось и что он действительно вас достоин.

— Подарок?

— Приведи ее сюда, Картер.

Конюший щелкнул пальцами, и секунду спустя Дианта вскрикнула от удовольствия — перед ней предстала превосходная лошадь молочно-белого цвета.

— Она быстрая и смелая, но покорная, словно ягненок. Драгоценности перед свадьбой — не более чем простая формальность. Вот мой настоящий свадебный подарок.

Дианта нежно обняла лошадь за гибкую шею.

— О, Рекс, она превосходна! Как было бы прекрасно сейчас прокатиться верхом!

— Тогда не будем откладывать.

Он помог Дианте забраться в седло. Их глаза встретились. Рекс улыбался, как и прежде. Внезапно она осознала — он ни за что не осмелится заговорить с ней о прошлой ночи. Как и она сама. Это будет их общим секретом.

Вороной, на котором лорд Чартридж катался в парке, когда она впервые его увидела, ожидал неподалеку. Рекс мигом вскочил в седло, и они отправились в путь. Почувствовав, как упруго ветер гладит ее по щекам, как мягко ходят под ее ногами лошадиные бока, Дианта засмеялась. Дни ее полного запретов девичества остались далеко позади. Теперь она была абсолютно свободна.

Воспоминания о жизни за городом были родом из детства. Тогда они с матерью жили вместе. Алва тяжело переживала свое изгнание и не находила утешения в спокойном укладе английской провинции. Позже, когда Дианта ездила в Грейсбурн-парк, ей нравилось кататься верхом и навещать соседей, но такая жизнь ее никогда не привлекала.

Однако в аббатстве Чартридж дни проходили незаметно. Дианта была полноправной хозяйкой имения. Все в округе принадлежало именно ей. Она устраивала приемы, чтобы поближе познакомиться с местной знатью. Среди ее соседей оказались сквайр с супругой, мэр и мистер Эйнсли.

Последний происходил из весьма почтенной семьи и унаследовал Эйнсли-Корт — небольшое, но очень уютное поместье. Доходы с этого имения уходили на оплату карточных долгов хозяина, при том что арендная плата была грошовой. Сам мистер Эйнсли с единственным слугой едва сводили концы с концами, и ни для кого не было секретом, что господин часто ходит на рыбалку, чтобы раздобыть чего-нибудь к столу. Свой скудный рацион Эйнсли разнообразил за счет дружеских обедов, остатки которых приносил домой, чтобы накормить слугу. Сначала Дианте он не слишком приглянулся, но после она нашла его весьма обаятельным. Через час они уже были друзьями, и он незамедлительно поинтересовался, не купит ли она его Эйнсли-Корт.

— Он всем задает этот вопрос, — пояснил ей позже Рекс. — Ему не терпится сбыть его с рук и получить небольшую ренту.

— Над этим стоит подумать, — сказала Дианта. — Это расширит наши владения.

— Но Эйнсли-Корт сейчас в ужасном упадке. Привести его в порядок нам обойдется в целое состояние.

Она решила подумать о предложении соседа, но в вихре новых событий вовсе позабыла об этом.

В первое воскресенье после их приезда Рекс взял Дианту с собой в Веллхемптон на церковную службу.

Необычайная худоба придавала преподобному отцу Дансфорду сходство с аскетами. Службу он вел приятным мягким голосом, за которым, как показалось Дианте, скрывалась необычайная сила духа. На нее он произвел весьма положительное впечатление, равно как и его кроткая дочь Софи. Она была симпатичной милой девушкой, рассудительной и строгой. И это не удивительно, ведь восемь лет назад, когда умерла ее мать, она стала хозяйкой в доме.

Пастор пригласил супругов Чартридж на обед в свое имение, где Дианта и обнаружила себя в приятной компании молодой, не по годам образованной девушки. Учителем Софи был ее отец, а потому девушка в совершенстве владела латынью и греческим.

— Папа говорит, что готовит меня к жизни со священником, — призналась она Дианте, когда они остались наедине.

— Разве вы должны обязательно выйти замуж за священника? — нахмурившись, спросила Дианта.

— Я знаю, папенька хочет, чтобы я стала супругой серьезного, богобоязненного человека. Он говорит, что иной брак сделает меня несчастной, и я знаю, что он прав. — Но затем веселые искорки заблестели в глазах Софи, и она призналась: