Герканский кабан - Денис Юрин

«Фактически я его не граблю, а делаю ему, простачку, одолжение! – успокаивал себя начинающий разбойник, озираясь по сторонам и медленно направляясь в подворотню. – Так его ждет трибунал, и приговор будет суров, а если же я его «обчищу», то парня накажут лишь за ротозейство… пару десятков розог дадут да из жалованья удержат, не более… Пускай привыкает к жизни армейской, крепкая задница – залог здоровья солдата!»

Штелер немного ошибся, у дамочки имелся свой уголок, правда, уютным назвать его было нельзя. Она принимала «гостей» в небольшом сарайчике, вплотную примыкавшем к завалившемуся набок забору, отгораживающему двор от пустыря. Огромная куча тряпья, наспех наваленная на гниющие доски, – вот и все удобства; несколько пудов одрябшей плоти – вот и все удовольствие, за которое юный солдат должен был заплатить необоснованно высокую цену.

Выбив ногой еле державшуюся на проржавевших петлях дверь, налетчик ворвался внутрь темного, тесного закутка. Дама уже снимала последнюю юбку, парень испуганно застыл без штанов, не зная, что делать дальше. И как раз в этот миг появился благородный разбойник и спаситель теряющих невинность юнцов. Несильный, но точный удар кулака в лоб мгновенно повалил юношу на ворох тряпок и лишил его чувств, а вот с дамой полковнику чуть-чуть пришлось повозиться. Толстушка принялась визжать, да так громко и противно, что Штелер чуть сам не потерял сознание. К счастью, распутная женщина допустила ошибку: вместо того чтоб и дальше кричать, она закрыла рот и накинулась на бывшего коменданта с припрятанной под грудой тряпья короткой дубинкой. Настоящий лиходей непременно бы наказал оказавшую сопротивление особу, отнял бы примитивное оружие из неумелых ручек и тут же прошелся бы им по глупой голове. Однако у бывшего офицера еще сохранилась привычка галантно обращаться с дамами, поэтому он лишь обезоружил темпераментную особу, а затем слегка придушил.

Убедившись, что обе жертвы, хоть и без сознания, но дышат, Штелер облегченно вздохнул и с чистой совестью приступил к мародерству. Как он и предполагал, парень нес деньги своему офицеру, как следовало из обнаруженного в кармане письма, некому капитану Фанке, пьянствующему в компании сослуживцев хоть и в не престижном, но неплохом борделе. Когда-то бывший полковник там тоже бывал, и, несмотря на более чем скромную обстановку заведения, в его памяти сохранились лишь приятные воспоминания о нескольких довольно продолжительных посещениях этого «храма любви». Не ошибся грабитель и в намерениях алчной дамы. Она первой ограбила не разбиравшегося в ценах юношу, отобрав у него добрую половину серебра. В общей сложности добыча составила более сотни монет, что с лихвой хватило бы и на новое платье, и на сносный ночлег, и на сытный ужин в недорогой корчме где-нибудь на окраине Денборга.

* * *

Превращение из грязного бродяжки в уважаемого горожанина прошло в три этапа и завершилось лишь к вечеру, когда солнце потихоньку скрылось за крышами высоких домов. Прежде всего Штелер посетил лавку старьевщика, где купил поношенную одежду, а заодно и разменял три серебряные монеты на пригоршню медяков. Старьевщики и ростовщики не привыкли задавать лишних вопросов, поэтому бродяга-моррон практически не рисковал, тогда как расплатись он серебром в другой лавке, хозяин тут же послал бы за стражей.

Теперь он выглядел, как престарелый подмастерье после продолжительного запоя, когда голова уже соображает, а изо рта почти не разит перегаром, но торчащие во все стороны щетина и волосы, сальные настолько, что к ним прилипает рука, ясно говорят о том, чем человек занимался в течение последних нескольких дней.

Без визита к цирюльнику было не обойтись, хоть Штелер и опасался, что ухоженного да причесанного его легко смогут узнать бывшие сослуживцы. Когда бритье да помывка остались уже позади, моррон долго не решался взглянуть в зеркало, но то, что он в конце концов увидел, его отнюдь не расстроило. Когда-то лоснящееся, округлое лицо осунулось и похудело настолько, что он сам не признал в себе еще недавно упитанного и довольного жизнью полковника.

Последний этап оказался наиболее сложным, отнял массу времени и сил. В одежде ремесленника не пускают во многие заведения, да и если появишься в центре города, то у бдительной стражи непременно возникнут вопросы. Поскольку Штелер не знал, куда его нелегкая занесет и где он вскоре окажется, то срочная смена платья была жизненно необходима.

Портных в Денборге оказалось не столь уж и много, большинство из них позакрывали лавки, как только наступили трудные времена. Колонию лихорадило, в воздухе витало что-то, но вот только никто не мог понять что. Состоятельным горожанам было не до новых нарядов, дворяне привезли сундуки с модными платьями с собой, а на солдат и офицеров не стоило рассчитывать. Военные – плохие клиенты, ходят только в мундирах и платят за покрой сущие гроши, а чуть что не так, не стесняются дать зуботычину. Одним словом, преобразившемуся путнику пришлось основательно побегать, прежде чем он нашел открытую мастерскую.

Двое стареньких портняжек, говоривших с мяукающим виверийским акцентом, неохотно взялись за дело, но зато довольно умело набили цену. Штелеру пришлось основательно переплатить и за срочность заказа, и за якобы виверийский материал наилучшего качества (а из другого мастера не шили), и за быстрые сроки исполнения. К тому же примерка была столь утомительной, что бывший комендант уже на втором часу мучений ощутил упадок сил и острую необходимость что-нибудь съесть.

Лишь к вечеру, после пяти долгих часов утомительных примерок и душевных мучений, связанных с выслушиванием далеко не деликатных реплик в адрес его нестандартной, непропорциональной, несуразной фигуры, моррон вырвался на свободу. Хоть парочка и прожужжала ему уши, какие они великие мастера, новая одежда сидела ужасно: штаны висели мешком в коленях, но плотно обтягивали ягодицы, весьма стесняя движение. Кафтан был узковат в плечах, но зато руки свободно болтались в широких и длинноватых рукавах. Плащ оттягивал плечи назад, широкополая шляпа постоянно сползала набок, а перчатки сжимали пальцы не хуже тисков палача.

В другое время и при других обстоятельствах Штелер собственноручно придушил бы портняжек, но, к несчастью, он не мог откликнуться на отчаянную мольбу своей оскорбленной души о возмездии. Пострадавшего за собственные деньги успокаивало лишь то, что других мастеров ему все равно было не найти и что он довольно быстро справился со сложной задачей. Внешне выглядел костюм вроде бы неплохо, как раз так, как он и хотел, а многочисленные дефекты халтурного покроя можно было и потерпеть.

В изрядно отощавшем кошельке еще позвякивало около сорока серебряных монет и примерно столько же кругляшей презренной, медной мелочи. На улице стемнело, вот-вот должны были зажечься фонари. Наступила пора подумать о сытном ужине и о ночлеге. Проголодавшийся моррон не без оснований счел все задачи на этот день выполненными и, решив не экономить на еде, отправился на поиски подходящего заведения.

Как назло, везде было многолюдно, значит, ему не дали бы спокойно насладиться вкусной едой, которую он уже так давно не пробовал. В пустом желудке постанывало и урчало, а все трактиры поблизости, как назло, были забиты гуляющей, шумной солдатней. Проходя мимо переполненных служивыми заведений и втягивая носом призывные ароматы, идущие с кухонь, Штелер очень пожалел, что на нем сейчас нет мундира с полковничьими эполетами. Тогда бы он зашел в первый попавшийся по дороге трактир и, быстро наведя порядок в рядах пьяных солдат, а говоря проще, выгнав их взашей, смог бы утолить пожиравший его изнутри, сводящий с ума голод.