Однажды и навсегда - Светлана Головьева

Джек снимает одну бретельку моего топа, оголяя грудь, сминая её, сжимая и без того твёрдый сосок. Это посылает по мне разряд тока, заставляя выгнуть спину. Я словно кошка льну к нему всё ближе, желая большего. Мне нужно чтобы каждый участок моей кожи чувствовал его. Я забираюсь руками под его майку, ощущая каждый его мускул. Опускаюсь ниже, спуская его пижамные штаны, и тогда я чувствую его. Ему не нужно никаких лишних касаний, он уже готов. Провожу рукой по всей его длине, чувствуя бархатную и горячую кожу. Джек рычит, сильнее сжимая мою грудь, и я принимаю это за разрешение продолжать. Массирую и поглаживаю его член, с каждой секундой возбуждаясь всё сильней. Хастлер отрывается от меня и одним движением освобождает стол. Тарелка с кексами и чашка Джека летят на пол. Он осторожно укладывает меня на стол и снимает с меня шортики, явно радуясь тому, что я без трусиков. Бросаю на него соблазнительный взгляд, а в следующее мгновение его голова оказывается между моих бёдер. Язык касается моих влажных складок, поглаживая меня и проникая внутрь. Иногда он прерывается, целуя мои бёдра, и это ощущается гораздо сильней, чем, что бы то ни было до этого. Я хватаюсь за край стола, выгибаясь навстречу ему. А в следующий миг он уже входит в меня снова и снова. Мой крик тонет в его страстном поцелуе. Джек двигается медленно, руками сминая мои груди, проводя по талии и наконец, впиваясь в мои бёдра. Хастлер выпрямляется и начинает действовать сильней, жёстче. Он прерывисто дышит, ускоряя темп и проникая в меня слишком глубоко. В горле пересыхает от криков и стонов. Соски ноют, а внизу всё напрягается, оповещая о наступлении оргазма. Сильней сжимаю края стола, от чего сводит руки. Джек слегка наклоняется и сжимает рукой моё горло, это становится решающей каплей. Мой мир рушится на миллион осколков.

— Кензи? — распахиваю глаза и упираюсь взглядом в Джека, который сидит напротив меня с кружкой в руках. Он смотрит на меня вопросительным взглядом, и я понимаю, что он зовёт меня уже не первый раз. А ещё я понимаю, что только что грезила наяву, отчего мои шёлковые шортики насквозь промокли. Боже мой, я схожу с ума и виной тому этот мужчина, сидящий напротив меня. У меня слишком давно не было секса, вот и лезут в голову слишком реалистичные картинки. Я вовсе не хочу секса с Джеком Хастлером. Просто гормоны разыгрались вот и всё.

Да, продолжай и дальше себя уговаривать, — нашёптывает мой дьявольский внутренний голосок, но я лишь отмахиваюсь от него.

— С тобой всё в порядке? Кажется, ты покраснела. Может у тебя аллергия на шоколад? — спрашивает Джек, скрывая насмешку под излишне вежливым тоном.

— Всё в порядке, — резко отвечаю я, одарив его самой широкой и фальшивой улыбкой. — Тебе случайно никуда не пора идти?

— А ты меня уже выгоняешь?

— Для начала я тебя даже не приглашала.

— А я думал, ты мне всегда рада, — он обольстительно улыбается, развалившись на стуле.

— Ты слишком много думаешь, дорогой и всё не по делу.

— А ты совсем разучилась веселиться, дорогая, — последнее он произносит самым приторно-ласковым тоном, на какой только способен.

— Просто я повзрослела, в отличие от некоторых особей мужского пола.

Встаю из-за стола и подхожу к мойке, лишь бы оказаться как можно дальше от него. Но Джек тут же оказывается у меня за спиной. Не знаю как у него, получается, так быстро двигаться, но мне стоит ожидать от него любого подвоха. Он обхватывает меня за талию, прижимая к своей груди. Одной рукой, Джек проводит по моей шее, от чего кожу начинает покалывать.

— Мне всегда нравилась твоя дерзость, Маккензи, — произносит он тихо, обжигая мою кожу своим горячим дыханием.

— Тогда тебе лучше уйти, пока моя дерзость не переросла в нечто большее, — отвечаю я, стараясь скрыть дрожь в голосе от такой близости с ним. Я чувствую, как его сердце бьётся, ощущаю твёрдые грудные мышцы, а в нос ударяет его запах, от которого всё моё тело готово растечься лужицей.

— Снова мне угрожаешь, дорогая? — игриво спрашивает Джек, нежными касаниями спускаясь по моему телу всё ниже и ниже, приближаясь к попе.

— Надейся никогда не увидеть меня в гневе, дорогой, — резко произношу я, перехватывая его руку и поворачиваясь к нему лицом. Джек смотрит на меня заинтересовано, лениво улыбаясь и ожидая моего нового шага. — Тебе лучше уйти, Джек, я обязательно сегодня же куплю тебе кружку, чтобы ты смог завтракать у себя.

— Я повторюсь, но ты даже представить не можешь, как меня заводит твоя дерзость.

— Если не хочешь поцеловаться со сковородой, то лучше беги, — отвечаю я, сплетая руки на груди и бросая в него самый убийственный взгляд, какой только возможен. Видимо, это действует, так как мужчина тут же делает шаг назад. Джек поднимает руки в защитном жесте, но с лица так и не сходит самодовольная улыбка. Он хватает со стола свою тарелку с кексами и идёт к двери. Но у выхода он останавливается и поворачивается ко мне. Его пристальный взгляд останавливается на мне, обезоруживая меня на миг. Почему-то сейчас мне больше всего хочется попросить его остаться. Какая-то часть меня так, и просится выйти вперёд и остановить его. Вцепиться в него мёртвой хваткой и вспомнить былые времена или оживить мои пошлые мысли. И эта часть словно маленький ребёнок в игрушечном магазине громко верещит, выпрашивая полюбившуюся игрушку. Но я как строгий родитель решаю увести эту капризу подальше из магазина. Отворачиваюсь от Джека и принимаюсь мыть посуду. Какое-то время он топчется у выхода. Я буквально слышу его тяжёлое дыхание, словно он стоит за моей спиной. Но он всё же выходит в коридор, осторожно прикрыв за собой дверь. А я как заведённая начинаю приводить и без того чистую кухню в порядок. И сейчас я как никогда сильно чувствую какое-то едкое одиночество. Я хотела, чтобы он ушёл. Ведь так? Так какого чёрта я сейчас готова рвать на себе волосы только чтобы он вернулся? Но на самом деле я хотела, чтобы он ушёл, не потому что его общество мне противно. Наоборот, просто я боюсь натворить глупостей, находясь рядом с ним. Из-за того что я не доверяю сама себе я вела себя, как настоящая стерва. Возможно, теперь то он прекратит своё преследование. Вот только хочу ли я этого?

Джек

Я всегда знал, что Маккензи Джонс та ещё стерва и заноза в заднице. Это меня и привлекало в ней. Именно поэтому мы стали друзьями. Будь она божьим одуванчиком, я бы даже не посмотрел в её сторону. Мне нравилось, что она всегда могла дать мне отпор. В отличие от всех остальных девушек, которые прогибались подо мной. Маккензи всегда была стойкой, со стальным характером. И теперь я вижу, что это не изменилось. Она всё ещё способна мне противостоять, но почему-то мне кажется, сейчас она делает это не так охотно. Сегодня утром я видел, каким взглядом она смотрела на меня. И этот взгляд точно ни с чем не спутаешь. Она хочет меня, так же как и я её. А когда оба человека желают одного и того же, то ничто не встанет у них на пути. Даже гордость или упрямство, чего слишком много в Маккензи Джонс.

— Джек, тебя к телефону, — слышу я голос Майка, ещё одного мастера, который сегодня застрял за стойкой и вынужден отвечать на телефонные звонки.