Грифон торжествует - Андрэ Нортон

— Может ли кто-нибудь использовать Могущество и тем не менее избежать гибельных для себя последствий? — едва я только произнесла этот полувопрос, как во мне проснулся новый страх. В своем стремлении соединить свою судьбу с Керованом, не заразилась ли и я этой жаждой неведомого? То, что казалось мне четким планом, когда я отправлялась из Норсдейла, теперь вконец запуталось. Меня грызли сомнения, которые все больше усиливались. Керован… может быть, он был прав? И не встанет ли это знание, исходящее именно от Тьмы, а не от сил Света, между нами, если мы сохраним наш союз и будем все основывать на нем? Должна ли я противиться тому, что заложено во мне и требует завершения?

Нет! Я отказывалась принять это. Снова я вспомнила того странного человека, появившегося из ниоткуда, когда мой лорд лежал на земле, сокрушенный силами Тьмы, всего несколько месяцев назад. Пивор… да, именно он сказал, что у меня есть ключ, и что нам вместе предназначено судьбой применить его. Во имя добра… конечно же, во имя добра. Я не должна допускать подобных сомнений в своей душе.

Джервон возвратился перед закатом, возбужденный и нетерпеливый. Он сообщил, что обнаружил следы трех лошадей, на одной из них, как ему показалось, ехал всадник, а две другие шли на поводу. «Была еще и четвертая», — добавил он.

— Три лошади вес еще спокойно пасутся в том месте. И там же находятся и сумки… но на стоянке никого нет. Я думаю, кто-то встречался с нашим путником, на это указывают следы.

Тут же я вскочила на ноги и бросилась к Бьюрал.

— Керован… Может быть, он уже в плену, — в моем сознании промелькнуло множество опасностей, которые могли угрожать ему.

— Не думаю. Нет никаких признаков нападения. Лошади были специально выведены для передвижения по пустыне, их часто используют охотники; и они славятся своим спокойствием. К тому же там хорошее место для лагеря, — теперь Джервон смотрел на Элис. — И это место охраняется.

Элис вскинула брови.

— Кем? — резко спросила она.

— Ничего подобного я прежде не видел. Четыре лишенных всяких знаков жезла, вертикально воткнутые в землю с внешнего края пастбища. К одному из них, на севере, прикреплен пучок конских волос. На южном — пучок меха снежной кошки. На восточном — орлиное перо, и кабанья щетина — на западном. Ни к одному я не прикасался. Однако очевидно, что они для чего-то предназначены, и лошади не пересекают их границы.

Он бросил на Элис взгляд, требующий пояснения. Она казалась такой же сбитой с толку, как и я.

— Но куда он отправился? Тот человек со стоянки. Это ведь Керован! — не знаю, почему, но я была в этом уверена, возможно, главным образом в силу своего желания.

— Там были отпечатки копыт, ведущие на запад, к лесу. Я бы последовал туда, но тут Агран, — Джервон. склонившись, провел рукой по шее коня, — заартачился. Его обуял такой дикий страх, словно на пути у него возник рыжий медведь и начал приближаться к нему. Ясное дело, это запретная территория, и Агран почувствовал это.

— Но если лошади не могут… тогда почему бы нам не отправиться туда пешком, — не отставала я.

Джервон печально посмотрел на меня.

— Леди, у меня нет желания рисковать и отправляться туда, верхом ли на коне или же на своих двоих. Нас предупреждают, что нужно держаться от этого леса подальше, и я полагаю, что там властвуют какие-то силы Могущества. Но, правда, мы можем отправиться к стоянке и подождать… Желать большего — значит, рисковать потерять все.

Я отказывалась ему верить — тогда. Мы и в самом деле отправились в тот лагерь, со столь странно обозначенными границами, и увидели лошадей, спокойно пасущихся на пастбище и не отваживающихся ступить за пределы ограждения. Я едва обратила на эти жезлы внимание — просто направила Бьюрал в сторону леса.

Однако лошадь отчаянно засопротивлялась, едва не сбросив меня на землю. Дважды пыталась я взять над ней верх, пока не признала, что не в силах заставить кобылу двинуться вперед.

Мои спутники занялись обустройством лагеря в той же ложбинке, где исчезнувший путешественник оставил сваленные в кучу седло и снаряжение.. Джервон отважился на эксперимент и оставил наших лошадей в квадрате, где паслись три лошади пустыни, похоже, они тоже не могли преодолеть барьер из жезлов, так что нам не пришлось привязывать их.

Однако нетерпение охватило меня слишком сильно, чтобы я оставалась в лагере и томилась в ожидании путника, который, возможно, так никогда и не возвратится. Когда окончательно выяснилось, что путь верхом в лес мне заказан, я решила попытаться проникнуть туда пешком, отправившись по следам копыт на торфе, способных послужить мне в качестве проводника.

Я с такой решительностью отправилась в путь, что ни Элис, ни Джервон не сделали даже попытки отговорить меня. Однако, прошагав уже приличное расстояние по этой тропе (настолько я была упряма в своей решимости), я осознала, что не могу больше ни двигаться быстро, ни ступать по этим отпечаткам копыт. Не знаю, почему, но я стала двигаться зигзагами, просто чтобы не наступать на них.

Во мне росло беспокойство, и этому я не могла дать объяснения. Я упорно боролась с поднимавшимся во мне чувством опасности, сопротивления, отчего шаг мой только замедлялся и замедлялся, несмотря на всю мою решимость.

Не то, чтобы я оказалась перед какой-то невидимой стеной, запрещающей мне входить в этот лес. Нет, скорее моя энергия равномерно истощалась, а воля слабела с каждым шагом, который мне удавалось сделать. Я решила, что меня отталкивает не столько страх, сколько растущее осознание своего торопливого грубого вторжения в эти владения, куда меня никто не приглашал, и где у меня не было никакого права на появление.

И хотя я уже почти добралась до раскинувшихся веток первого из высоких деревьев, я поняла, что надежды на дальнейшее продвижение вперед у меня нет. Это была запретная земля. Хотя и неохотно, но я была вынуждена повернуть назад, к стоянке. А затем — невероятная сила, ураганный ветер (который, тем не менее, не вызвал ни шелеста листьев, ни волнения высокой травы) понес меня прочь, дуя в спину. Теперь я не рискнула бы приблизиться к охраняемой территории — этот лес был священным местом — но не для людей моего племени.

Неподвижно сидя в седле, я надеялся, что выгляжу абсолютно спокойным, в то время как браслет мой ярко сиял в лучах солнца. Я был уверен, что странные глаза незнакомца расширились. На какое-то время он задержал свой взгляд на браслете. Затем в свою очередь отпустил поводья, его конь остановился в спокойствии, и, когда руки всадника взметнулись вверх в ответном жесте мира, все четыре ноги лошади твердо стояли на каменистой земле. По крайней мере, в этом он следовал обычаям Долин.

Осторожно, чтобы не напугать своих коней, я соскользнул с седла. Ни одна из трех лошадей не сдвинулась с места, когда я настороженно оглядел их, прежде чем направиться вперед сквозь высокую траву к этому увенчанному фигуркой кошки человеку.