Вавилонские книги. Книга. 2. Рука Сфинкса - Джосайя Бэнкрофт

– Как именно?

– Я бы предпочел не говорить.

– Она обычно такая, твоя жена?

– Нет, вовсе нет.

– А сейчас стало лучше? – Эдит скользнула на стул, который занимала Мария.

– Я бы назвала это «супружеским блаженством», а ты? – Мария плавно встала, освобождая место.

Она обняла Эдит за шею одной рукой и заговорщически улыбнулась, словно они со старпомом были закадычными приятельницами. Сенлину захотелось схватиться за голову и выбежать из комнаты.

– Не совсем, – сказал он.

Эдит посмотрела ему в глаза:

– Стало хуже?

Он не отвел взгляда:

– Нет, примерно то же самое. Я все еще надеюсь, что мне станет лучше. Передозировка не может длиться вечно.

– Надеешься, – сказала она тоном, который намекал на противоположное. Она ему сочувствовала, но из-за скрытности ощущала себя в каком-то смысле преданной.

Она попыталась придумать вопрос, который дал бы более четкое представление о его душевном состоянии, не превращая разговор в допрос.

– Ты разговариваешь с ней, с этим своим призраком?

– Нет, я всячески стараюсь не беседовать с плодом своего воображения.

Обиженно нахмурившись, Мария ринулась к его шкафу. Распахнула дверцы, запустила руки внутрь. С точки зрения Эдит, в комнате ничего не изменилось. Он один видел, как из шкафа бьет порожденный ею фонтан шелковых одежд и постельного белья.

Он изо всех сил постарался сохранить невозмутимый вид:

– Команде расскажешь?

– Да разве я могу? Если скажу, мне придется… придется взять командование на себя.

Сенлин кивнул, как будто ему предъявили счет, который он предвидел, хоть и не мог оплатить. Он знал, как все обернется, если его сместят. Сперва он превратится в обузу, затем – в бремя и в конце концов станет мельничным жерновом, ломающим шею бывшей команде. Его пародия на поиски пропавшей жены закончится. Призрак Марии будет его преследовать, пока не сведет с ума. В конце концов у команды не останется выбора, кроме как бросить его на какой-нибудь жуткой скале и отправиться на поиски лучшего будущего.

Жалость к себе, вызванная этим видением, была столь же отвратительной, сколь и интуитивной. Он тряхнул головой.

– Ты им расскажешь?

– Нет, – осторожно проговорила Эдит. – Я не думаю, что они последуют за мной. У них все еще много теплых чувств к тебе, Том. Я говорила, когда мы начинали: не хочу быть капитаном. Но я также не хочу умирать. Если тебе мерещатся черти, ты опасен для всех нас.

– Тем не менее, даже одержимый демоном, я умудрился прокормить команду. Я сохранил корабль целым. Пусть меня преследуют призраки, Эдит, но я не умственно отсталый, – сказал Сенлин, собрав ошметки гордости. – По твоим словам выходит, что команда все еще со мной, – а как насчет тебя?

– Это не вопрос преданности, это вопрос руководства. Мы, кажется, бродим в ожидании чуда, и я не уверена, что оно грядет, Том. Как долго мы будем летать туда-сюда впустую и ждать?

Она поняла, что говорит слишком много. Она поставила себя и команду между Сенлином и его женой, что было несправедливо. И все же неуместность таких заявлений ничуть не уменьшила обоснованности ее тревоги.

– Кто-то должен вести нас, – проговорила она настолько нейтрально, насколько смогла.

– И это буду я. Я нашел путь в Пелфию. Я знаю, куда мы должны идти и что делать. Дни скитаний по пустыне почти подошли к концу.

Он рассказал, что узнал от мадам Бхаты о Шелковом рифе и мистике-фанатике по имени Люк Марат. Он пересказал ей слова Бхаты о том, что в Пелфию можно попасть через туннели, которыми пользуются ходы, и что им нужны только книги, чтобы подкупить Марата, который должен показать им путь.

– Ты собираешься отдать ему наши книги?

– Наши книги? – Он взял доставшийся в наследство том по воздухоплаванию. – Нет-нет-нет, если мы их потеряем, окажемся в темноте. Они необходимы для навигации, и, кроме того, их недостаточно, чтобы заполнить школьную сумку. Подарок из них не получится.

– А где же мы возьмем еще?

Этот вопрос беспокоил Сенлина с тех пор, как он вылез из паутины мадам Бхаты. Он чувствовал, к чему приведут размышления, и не хотел доводить их до конца. Но ничего не поделаешь. Ведь они остались без убежища, и теперь, когда об игре капитана Мадда узнали все, небо быстро сужалось. Они не могли и дальше притворяться наполовину пиратами. Они не могли позволить себе быть терпеливыми, а для отваги им не хватало ресурсов.

Существовал только один тип уязвимой цели, на борту которой точно имелись книги: корабли, чьи капитаны явились к Башне, вдохновленные литературой.

Сенлин знал, как им придется поступить, и у него не было иллюзий о том, что это значит. Когда он снова встретится с женой, то уже не будет прежним.

– Мы ограбим туриста, – сказал он.

Сенлин, Эдит и Ирен собрались на узком крыльце живописного коттеджа. Синие и фиолетовые анютины глазки, замерзшие во время прохода через горы, оттаивали в приоконных ящиках под расписными ставнями. Джутовый приветственный коврик под ногами был чист и лежал у двери ровно, а медный молоток отполировали так, что он сиял в полуденном свете.

Сенлин с трудом поборол желание снять шляпу.

Он постучал еще раз, и они услышали, как кто-то – явно не один – рысцой пробежал взад-вперед. Под номером дома из прессованной жести кто-то приписал красивым почерком: «Переулок Саранчи, 17».

Гарпун Ирен до половины засел в столбике крыльца. На конце троса болталось «Каменное облако», которое выглядело не больше воздушного змея. «Переулок Саранчи, 17» был вырванным из земли шале, прикрепленным к стеганому мешку, к которому из дымовой трубы шел воздуховод из просмоленной бумаги. Чтобы назвать это «кораблем», требовалось очень богатое воображение. Хоть Сенлин и оказался в западне на собственном корабле, он мог гордиться хотя бы тем фактом, что его судно никто не принял бы за летающее кафе.

Большинство туристов заметить нетрудно. Их корабли были сляпаны на скорую руку, переделаны из чего-то, держались на честном слове. Визитеры катались в гондолах, которые когда-то были повозками, пивными чанами и ванными. Как-то раз Сенлин увидел туриста, который летел на живой лошади, болтающейся в упряжи под воздушным шаром. Лошадь выглядела глубоко униженной, и ее подташнивало.

На каждого любителя, который одолел горный хребет, приходилась дюжина тех, кого унесли прочь ветра или прикончил холод. Тем, кому хватило сил добраться до Долины, редко удавалось продержаться долго. Большинство оказывались жертвами пиратов. Более стойкие туристы вскоре обнаруживали, что ни один порт их не принимает и у них не остается выбора, кроме как совершить жесткую посадку на Рынке или чего похуже: начать унизительный и по-прежнему опасный путь домой.