Свободный охотник - Виктор Степанычев

Очень скоро послышался звук сирены. Черный фургон без окон и надписей, но с мигалкой и ревуном не без труда пробился сквозь толпу. Шестерка «шпаков» в плотном окружении сопроводила Станислава к микроавтобусу и загрузила внутрь.

Сирена опять взвыла, и фургон медленно тронулся с места.

Ехали недолго, минут семь, не больше. Поездка проходила в полном молчании. Пятеро штатских, которые находились вместе с Гордеевым в салоне, не спускали с него глаз, держа оружие на изготовку. Стас не вступал с ними в разговор, понимая, что это бесполезно. Он просто изображал из себя испуганного человека и пытался осмыслить произошедшее.

Вопросов было очень много. Начиная с того, как его смогли так быстро вычислить, если для этого не было ни малейших предпосылок, как правоохранители сумели организованно оказаться в нужное время в нужном месте, до вопроса, удалось ли уйти Форману от погони. Скоро поняв, что в ближайшее время найти ответы на эту головоломку не удастся, Станислав сосредоточился на том, как ему следует себя вести дальше.

То, что он влип основательно, можно не сомневаться. Хотя Гордеев и пытается представить из себя ничего не понимающего француза, очень скоро выяснится, с помощью консульского работника или без него, что все его документы липа, а он вовсе никакой не эколог. А далее…

Насчет «далее» ему пришлось додумывать уже в камере, точнее – в каменном мешке. Фургон остановился, сопровождающие подхватили его, вытащили наружу и под руки бегом куда-то поволокли. Станислав сумел лишь разглядеть, что вокруг них высокие стены, а впереди высится мрачное четырехэтажное здание с крохотными зарешеченными окнами, куда его, собственно, и тащат парни в штатском.

Тяжелая металлическая дверь, более похожая на ворота, при их приближении растворилась, и Гордеева заволокли внутрь здания. Все так же бегом и молча его тянули по коридору, затем по лестнице, пока не остановились перед обитой железом дверкой высотой примерно метра в полтора. Тучный негр в коричневой униформе без погон, с нашивками на обоих рукавах и резиновой дубинкой на поясе, свирепо скалясь, распахнул ее настежь. Глазам Станислава открылась крохотная каморка, натуральный каменный гроб размером полметра на метр или даже меньше и высотой как раз по размеру обитой железом створки – не более полутора метров. Не снимая наручников, Гордеева затолкнули, точнее – затрамбовали в камеру. Дверь за ним захлопнулась, было слышно, как со скрежетом проехал по скобам засов.

Сколько он находился в камере, Станислав не знал. Гор сидел в полной темноте, ни единого шороха, ни шума не доносилось снаружи. Видимо, дверь и сама камера были звукоизолированы.

Кстати, понятие «сидеть» не слишком подходило к тому положению, в котором сейчас находился Стас. Его рост – далеко за сто восемьдесят – не вписывался в габариты каменного мешка. Он был вынужден согнуть колени и так и стоял в положении полуприседа. Совсем сесть Гор не мог, потому что мешали колени и руки, скованные наручниками за спиной. Спина, поясница, ноги, суставы, запястья – все затекло и болело.

Единственно положительным было то, что откуда-то снизу, вероятно из-под двери, сквозило и от стен веяло относительной прохладой. Поэтому особой духоты и жары в каменном мешке не ощущалось, в противном случае Стас не выдержал бы в этой тесной камере и двадцати минут.

Он периодически разминал мышцы, вернее – пытался это делать в жуткой тесноте. Правда, скоро тело опять застывало, затекало и ныло, ныло…

А вот время подумать имелось. Гордеев вновь и вновь перебирал в памяти мельчайшие подробности своего задержания, пытался понять, на чем прокололся. Станислав припоминал секунду за секундой сегодняшнего утра, анализировал, складывал их во временны́е отрезки, вытягивал новые секунды, возвращался к уже пройденным… Одновременно Стас, как он определил данный процесс, совмещал время и пространство. Категория, конечно, из разряда фантастических, но для каменного гробика в центре Африки – в самый раз. Тут и не до такого маразма додумаешься! Нет, конечно, ни о каком совмещении речи не шло, просто он не только припоминал, что делал сам, куда шел, бежал, но и пытался составить алгоритм действий полицейских и людей в штатском, являвшихся, без всякого сомнения, сотрудниками спецслужб.

Гордеев хотел доказать самому себе, что его задержание – случайность и не более того. Вполне возможно, Станислава «срисовали» в кафе или у триумфальной арки еще до того, как он надел маску. А когда они с Форманом ушли в отрыв, по связи передали его приметы. Если парни из спецслужбы находились на торговой улице или где-то поблизости, они могли просто отреагировать на сигнал перехвата. К участникам погони, организованной в районе площади и мечети, эта пара явно не принадлежала. Если включить хронометраж, парни никак не могли добраться от дворцового комплекса к тому моменту, как послышался окрик «стой!» и в спину Гора были направлены два «кольта». Они с напарником как минимум на четыре минуты, а это, считай, в городских условиях – метров пятьсот-шестьсот, оторвались от погони. Плюс полквартала в сторону, противоположную площади. Те, кто подоспел позже, прибежали от мечети, тут нечего спорить. А вот люди, перекрывшие улочку, по которой Стас уходил, опять же не вписывались в реальность бытия и времени. Откуда они знали, что он именно туда рванет…

Все ниточки могли сойтись в одной точке, если принять за основу, что за Стасом и Форманом следили и их уже ждали около «Форда». А почему именно там? Могли взять теплыми прямо на месте проведения акции. Спустился Форман с небес в объятия напарника, тут их и вяжи… Однако не повязали. Значит, не следили? Полицейский около «Форда», отпугнувший беглецов, опять же не слишком вяжется с версией слежки. Если бы их ждали около машины, то зря не светились бы. Вон эта парочка в штатском как черт из табакерки: «Стой, стрелять буду!» – и все проблемы решены. Может, это, как бывает, межведомственная несогласованность или самая натуральная расхлябанность? В камере об этом судить трудно, а еще более – обидно. Где-то они с Форманом маху дали, а где – непонятно. Кстати, что с его напарником? Удалось ему уйти или он находится где-то рядом, в такой же каменный гробик упакован?.. Вопросы, вопросы – и все без ответа.

Хотя провал для Гордеева явный, он решил, что следует твердо держаться прежней линии поведения. Пусть документы – липа, и подозрения в «обнулении» Нганга Миери падают на Станислава, реальные доказательства его вины отсутствуют. На минарете его не было, задержали Гора в двух кварталах от места преступления. Но и доказательств, что он не причастен к преступлению, не имеется. Стас сильно сомневался, что цивилизованная категория презумпции невиновности является основополагающей в местной юридической практике. Поэтому ничего другого не оставалось, как тупо упираться: ничего не знаю, ни в чем не виновен, никого не убивал. Фальшивые документы? Какие выдали, с такими и приехал. Никакой не эколог? Да вы что, да я за матушку природу, за ее биосферу кому угодно глотку перегрызу! Пускай разбираются. А там, глядишь, «Синдикат» засуетится, попробует вытянуть из застенков центральноафриканской «сигуранцы», кадр он, чай, не из последних в конторе. Хотя если вспомнить, что Станислав один из многих обреченных длинного ряда гладиаторов «Синдиката», то суета вокруг его фигуры может обернуться вовсе не вызволением из-за решетки, а наоборот – скорой ликвидацией. Чтобы из-под контроля не вышел и, не дай бог, чего-нибудь лишнего не сболтнул. Вот если бы генерал Веклемишев о нем проявил заботу. Да где он, а где Африка! Вадим Александрович и понятия не имеет, в какую передрягу угодил его «казачок засланный».