Заговор черных генералов - Вадим Хлыстов

Архимандрит Данилова монастыря внезапно взял инициативу ответа на себя и очень мягко спросил:

– К чему вы клоните, Андрей Егорович?

Я нетерпеливо поморщился:

– Послушайте, господа. Мы явились сюда сами не только для того, чтобы показать доступность новой власти. Согласитесь, что достаточно проявить немного византийства, и объявить это правительственное постановление можно было бы без предварительного уведомления руководства Церкви. В этом случае вы бы пришли к государственным чиновникам сами, так как вам бы пришлось решать вполне земные дела. Рано или поздно это произошло бы, и тогда инициатором встречи были бы вы и, как понимаете, выступили бы в роли просителя. А отказать в чем-то после того, как тебе дали просимое, очень сложно. Но мы, как видите, сидим здесь, при этом честно и прямо спрашиваем о том, что нас интересует. Чтобы не вводить вас в грех лжи, могу утверждать, что, по нашим данным, православная Синодальная Библейская комиссия продолжает существовать даже в эти тяжелые времена. И, несмотря на все канонические разногласия с католичеством, поддерживает неофициальный, но очень плотный контакт с Конгрегацией Священной канцелярии Ватикана, в которую еще в 1908 году папа Пий X преобразовал инквизицию. Но и это еще не все. Эта же комиссия, через Центральное Духовное управление мусульман СССР, находится опять-таки в постоянной связи с суфийским орденом Рифаийа – Завывающими. Именно этот мусульманский орден, практикующий экзорцизм, с некоторых пор выполняет функции мусульманской инквизиции – Михны, конечно тоже неофициально. И возглавляет этот орден всегда лицо, имеющее титул «Палач Зиндиков», как, например, Синодальную Библейскую комиссию или ее аналог всегда возглавляет архимандрит Данилова монастыря. То, что инквизицию, в любой ее форме, давно не интересуют еретики, прозрачно ясно. Наши аналитики, проанализировав все эти непонятные контакты, пришли к выводу, что с вероятностью восемьдесят семь процентов христиан и мусульман может объединять только одно – интерес к неким лицам, – я аккуратно положил перед ними раскрытую папку с изображениями, которые получил Молчун в результате сбоя своей программы. Более новые данные по «близнецам» я решил пока не показывать. Зачем открывать все карты сразу?

«Церковный сторож» переглянулся с митрополитом и, осторожно взяв папку, начал быстро просматривать содержимое. Похоже, что он с одного взгляда запоминал увиденное. Перевернув последнюю страницу, он так же аккуратно отложил папку от себя и развернулся к отцу Феофану:

– Ваше святейшество, я считаю необходимым выполнить в создавшейся ситуации распоряжение Синода от 26 апреля 1725 года. Всю полноту ответственности за принятое решение беру на себя. Перед рукоположением в заместители местоблюстителя вы были ознакомлены с этим распоряжением и знаете, что за этим может последовать. Вы вправе немедленно покинуть это помещение.

Митрополит Московский сделал решительный отрицающий жест рукой и грустно улыбнулся:

– Ноша, разделенная на двоих, не так тяжела, отец Иннокентий. Я остаюсь.

Архимандрит Данилова монастыря молча кивнул, соглашаясь с его решением, протянул руку и коротко позвонил в колокольчик, стоящий на столе. Через мгновение, как будто этого звонка ждали, дверь открылась, и на пороге появился высокий монах. Архимандрит молча указал ему глазами на нас со Стасом и митрополита. Монах оглядел нас всех долгим цепким взглядом и, не говоря ни слова, вышел.

Подполковник очень спокойным и ровным голосом обронил:

– Потрудитесь объясниться, святой отец.

Архимандрит пожал плечами и таким же ровным и бесстрастным голосом ответил:

– Ничего особенного, Станислав Федорович, за исключением одного. Если вы, – он кивнул поочередно на нас троих головой, – в будущем по каким-то причинам разгласите сведения, которые я вам сейчас открою, вы станете врагами Церкви. Под церковью надлежит понимать не крест или полумесяц над храмом, а именно Церковь с большой буквы. И поступят с вами, соответственно, как с врагами. Независимо от того, где вы будете находиться и какую должность будете занимать. Впрочем, вы еще вольны просто встать и уйти.

Я решил вмешаться в разговор и снять напряжение, начавшее ощутимо разливаться в воздухе:

– Мы все поняли и остаемся, святой отец.

Он кивнул мне, что принял к сведению сказанное, и постучал пальцем по папке:

– Некоторых персон не хватает в вашем перечне, а некоторых нет в наших списках. Похоже, они дополняют друг друга. И вам не надо пытать своими вопросами заместителя местоблюстителя Патриаршего Престола, господа. Отец Феофан, как исполняющий обязанности, знаком с вопросом только в общих чертах. По тайному решению Синода, уже от 1726 года, до вновь избранного патриарха или лица, исполняющего его обязанности, после рукоположения доводится только минимальная информация об этой стороне деятельности архимандрита Данилова монастыря. В соответствии с тем же синодальным решением, я могу в особых, чрезвычайных случаях поставить в известность власти о предмете своих действий. Но при одном условии – если представители власти сами обозначат свои познания и заинтересованность в курируемом архимандритом вопросе. Что вы сейчас и продемонстрировали.

Подполковник подался корпусом вперед к архимандриту:

– Такая скрытность в делах возглавляемой вами комиссии обусловлена понятным желанием не афишировать род ее занятий или чем-то более важным, отец Иннокентий?

Архимандрит тяжело вздохнул:

– Чем-то более важным, господин Ногинский. Любая попытка Церкви в прошлом и настоящем разобраться с этими персонами, – он еще раз постучал пальцем по папке, – заканчивалась фиаско. А ведь мы сталкиваемся с тем, что в любой авраамистической религии имеет очень точное определение – волшебство и колдовство. Не какое-то надуманное, которым занимаются выжившие из ума старики, читающие задом наперед молитвы. И не наивные «черные мессы», проводимые возомнившими невесть что прыщавыми юнцами, устраивающими сексуальные оргии на алтарях разрушенных храмов и режущими живьем несчастных кошек. А именно конкретная, тяжелая, злобная ворожба и колдовство. С запротоколированными фактами. А факты, поверьте, иногда просто ужасают. На определенном историческом этапе Церковь пыталась, а некоторые ее служители и продолжают до сих пор, на свой страх и риск, бороться с этими проявлениями. Но всегда находились и находятся – подчеркиваю слово «всегда» – объективные причины, по которым активная работа в этом направлении неожиданно прекращается. Вплоть до смерти – опять-таки совершенно объективной и естественной – тех, кто упорствует в своем желании досконально разобраться с этим вопросом. Начиная от простых священников или мулл, заканчивая высшими иерархами как христианства, так и мусульманства. Говоря попросту – охотники превращаются в предмет охоты. Поэтому мы выбрали единственно возможный путь – наблюдение и систематизацию там, где они возможны. И не более.

Я также подался вперед и быстро спросил:

– Они люди?

Архимандрит опять вздохнул и чуть прикрыл глаза: