Матушка Готель. История старой ведьмы - Серена Валентино

– Добрый день, сэр Якоб.

– Здравствуйте, госпожа. Прибыли ещё несколько повозок.

– Я вижу. Спасибо, что позаботились обо всём, как обещали.

– Не стоит благодарности, юная ведьма. – Якоб задержался в дверях ещё на мгновение.

– Есть ещё какие-нибудь новости? – спросила Готель, гадая, что же на уме у Якоба. Обычно он не разгуливал просто так, без дела.

– Да, прибыла повозка, я думаю, вам будет интересно посмотреть. Пожалуйста, пойдёмте со мной, – сказал Якоб. Он казался очень довольным собой.

Готель последовала за ним во двор, восхищаясь прекрасными статуями и фонтаном:

– Мне нравится этот двор, Якоб, он очень красивый. Спасибо.

– Рад стараться, госпожа Готель.

– Интересно, что подумают мои сёстры о статуе Горгоны в нашем фонтане? – усмехнулась она, вовсе не собираясь произносить свои догадки вслух.

– Я решил, что нам стоит воссоздать дух старого дома в новых скульптурах и резьбе. Вам это не нравится?

– Нет, Якоб, мне всё нравится. Пожалуйста, не волнуйтесь. Я думаю, что это прекрасно. Однако мои сёстры, особенно Примроуз, не всегда разделяют мои вкусы. Может быть, нам удастся сделать несколько статуй резвящихся танцовщиц вокруг Горгоны? Что-нибудь, чтобы картина казалась более светлой и беззаботной?

– Да, моя юная госпожа. Как пожелаете, – согласился Якоб, и они направились дальше в сторону повозок.

Увидев, что лежало в повозке, Готель ахнула. Она была нагружена припасами и украшениями для празднования дня зимнего солнцестояния.

– Я подумал, вам понравится. Я взял на себя смелость заказать кое-что для зимнего солнцестояния. Надеюсь, вы не будете возражать?

– Нет! Нисколько. Это просто потрясающе. Примроуз и Хейзел будут просто в восторге.

– Надеюсь, что так и будет, госпожа.

– Это просто невероятно, Якоб. Может быть, это их развеселит! Очень жаль, что дом не будет готов к солнцестоянию.

– Это ещё одна причина, по которой я хотел поговорить с вами. Я думаю, что мы успеем закончить дом.

– Неужели? – воскликнула Готель, впервые за несколько недель по-настоящему взволнованная.

– Фундамент оказался довольно крепким, и верхние комнаты уже закончены. Мы будем работать внизу ещё несколько месяцев, но вам ничто не мешает переехать в свои комнаты и украсить обеденный зал к солнцестоянию.

– Обеденный зал? Он закончен?

– Да, Готель.

– А можно мне посмотреть?

– Конечно. Следуйте за мной.

Сэр Якоб повёл Готель в дом. Это было странно: она не ожидала увидеть его таким – воздушным и светлым, просторным и полным окон. Она ощутила разительный контраст между отремонтированными помещениями и теми частями дома, которые не были разрушены во время столкновения с её матерью. Девушке казалось, что она ходит по тонкой грани между прекрасным сном и кошмаром.

Комнаты, украшенные вырезанными из камня статуями, являли собой совершенно другой мир – светлый и радостный. Готель не видела раньше ничего подобного, пока не вошла в новые покои. Она представила себе, как Примроуз скажет, что пребывание в обновлённом доме похоже на пробуждение от ужасного сна. Но почему-то старая часть замка казалась Готель ещё прекраснее. Горгульи, сидевшие на канделябрах, вовсе не представлялись ей злобными, скорее они покровительственно взирали на неё сверху вниз, словно защищая.

– Идите за мной, госпожа, я покажу вам обеденный зал.

Именно так Готель и представляла себе это место, когда давала Якобу указания насчёт постройки. Многочисленные окна зала, выходящие на каждую сторону света, делали его отдалённо похожим на маяк. Готель была рада, что попросила Якоба создать большую гостиную для сестёр. Это была комната, наполненная светом. Комната для торжеств, где они могли бы создать новые воспоминания и забыть все те ужасные вещи, которые творила их мать. Обеденный зал был восьмиугольной формы, и почти в каждом углу у окон стояли кресла, а в центре комнаты находилось массивное дерево зимнего солнцестояния, ветви которого достигали стеклянного купола потолка. Рядом с деревом стояли деревянные ящики, ломящиеся от украшений, которые Готель и её сёстры намеревались повесить на дерево. Среди них можно было увидеть маленьких птичек, блестящие золотые шары, серебряные звезды и красные сердечки из стекла. «О! Примроуз будет в восторге!»

– Мои сёстры будут так счастливы. Благодарю вас, сэр Якоб. Огромное вам спасибо.

– К вашим услугам, госпожа. Я не вижу причин, почему бы вам не заняться переездом прямо сейчас.

– Я согласна! Мне не терпится рассказать об этом сёстрам.

– Тогда позвольте оставить вас, госпожа, и вернуться к своим обязанностям.

– Прежде чем вы уйдёте, Якоб, я хотела задать вопрос. – Но Якоб уже знал, о чём Готель собиралась его спросить. И его ответ был таким же, как и в те бесчисленные разы, когда она задавала этот вопрос раньше.

– Как я уже говорил, моя юная ведьма, я ничего не слышал о вашей матери. Я полагаю, что вам удалось успешно отправить её за Грань.

– Но как? – спросила Готель, широко раскрыв свои серые глаза.

– Только вы можете ответить на этот вопрос, моя юная госпожа.

– В том-то и проблема, что не могу.

Юные ведьмы переселились в главный дом и готовились к зимнему солнцестоянию. Хоть их комнаты занимали большую часть второго этажа, но почти всё время они проводили в новом обеденном зале, старой библиотеке и своих спальнях. Так как столовая по-прежнему не была готова, они предпочитали есть в обеденном зале. Вот и в этот день они наслаждались завтраком, сидя в креслах у окна, а чай и печенье стояли перед ними на маленьком круглом столике.

После стычки с матерью Мёртвый лес уже не был таким унылым. Даже с наступлением зимы небо казалось менее серым, а иногда в обеденный зал проникали лучи солнечного света. Из окон открывался потрясающий панорамный вид на Мёртвый лес, и можно было разглядеть любую из многочисленных дорожек, ведущих в чащу.

– Интересно, когда же мы увидим первый снегопад, – сказала Готель. – Хейзел, ты чувствуешь запах снега?

– Пока нет, Готель. Но, думаю, очень скоро.

Сёстры готовились к самой длинной ночи. В этом году у Готель были свои собственные мысли о том, как провести праздник теперь, когда их матери не было рядом. Она больше не сможет диктовать им, как они должны праздновать. Обычно это событие выглядело довольно мрачно: все одевались в чёрное, а в самом доме было совершенно темно и очень холодно. Их мать даже в самую длинную ночь не позволяла разводить огонь в очагах. Мани отдавала дань уходящей зиме и праздновала самую длинную ночь в году, строго придерживаясь вековых обычаев. В этот день в семье ведьм было принято отказываться от еды и, почтив имена всех своих предков, оставлять им на совместном алтаре небольшие подарки и подношения из их любимых угощений. Праздник напоминал мрачную версию Самайна, во время которого предкам отдавалась дань уважения. У Мани были маленькие, написанные маслом портреты всех предков, которые были вставлены в овальные деревянные рамки. Во время праздника она выставляла портреты на семейный алтарь и поочерёдно рассказывала девочкам истории этих людей. После рассказа они все вместе стояли у алтаря и молча смотрели на портреты, стараясь оставаться совершенно неподвижными, чтобы не спугнуть призраков своих предков, если те вдруг решат посетить их в самую длинную ночь.