Случайная свадьба - Анна Грейси

— Тяжелый для меня час испытаний?

Проникновенный голос стал ниже и приобрел драматическое звучание.

— Я имею в виду непрошеную дополнительную обузу.

— Непрошеную... Ах, вы, наверное, имеете в виду раненого незнакомца? Так он не является для меня обузой.

«Маленькая лгунья», — подумал «мистер Райдер».

— Ну конечно же, он является обузой, — заявил преподобный Матесон. — Незамужняя молодая леди вынуждена предоставлять кров незнакомому мужчине! Причем мужчине, следует добавить, обладающему неприятными привычками!

Что еще за «неприятные привычки»? Ему страшно хотелось потребовать объяснений, но, следуя указаниям хозяйки, он лежал не шевелясь, якобы пребывая в бессознательном состоянии. Что, черт возьми, имеет в виду этот пустозвон, говоря о его «неприятных привычках»?

— Так вы его знаете? — спокойно спросила она.

— Нет, слава Богу, его не знаю. Но я знаю людей подобного типа.

— Что же это за люди?

— Негоже мне объяснять это вам, но достаточно будет сказать...

— Вы имеете в виду тех, кто путешествует, не имея при себе ночной рубахи? — спросила она.

Он издал какое-то кудахтанье, но ее это не остановило.

— Доктор сказал мне о вашем беспокойстве, мистер Матесон, но, уверяю вас, для тревог нет никакой причины. Нам удалось надеть на него рубаху, которую вы прислали...

— Нам? — грозным тоном воскликнул мистер Матесон.

— Доктору и Джону, конечно, — ловко вывернулась она.

Умница! Доктора и Джона даже поблизости не было, когда она накидывала на него эту проклятую штуковину. Неудивительно, что рубаха болтается на нем. Этот преподобный краснобай, наверное, такой же округлый, как его фразы...

— Надеюсь, что причин для беспокойства нет. И вам, мисс Вудфорд, нет больше необходимости упоминать об интимном предмете мужской одежды. Я понимаю, как это должно быть неприятно для леди.

«Интересно, что бы подумал этот преподобный пустозвон, если бы узнал, что она сняла с меня все до последней нитки и абсолютно голого уложила в свою постель. А потом сама легла рядом; хотя все было совершенно целомудренно». Он с трудом подавил смех.

— Что это было? — поинтересовался Матесон.

— Ничего, — торопливо заверила его Мэдди. — Упоминание об интимных предметах мужской одежды меня ничуть не оскорбляет. Каждую неделю стираю нижнее белье мальчиков. А теперь не хотите ли чашечку чаю? Правда, это всего лишь мятный чай с медом, но...

— Нет-нет, благодарю вас. Моя супруга ждет меня к чаю. Но мне показалось, будто я слышал...

— Это ребятишки играют... Мистер Матесон, умоляю вас не тревожить...

Преподобный резко распахнул выгоревшие красные занавески.

Последовало продолжительное молчание, пока он изображал лежащего без сознания человека под пристальным взглядом викария. Он чувствовал его дыхание, когда тот наклонился к нему поближе. От викария пахло портвейном и тмином.

Он попытался изобразить человека, находящегося на краю могилы. «Интересно, насколько глубоко дышит человек, находящийся без сознания? И приоткрывается ли у него при этом рот?» Он решил, что не приоткрывается. Это выглядело бы непривлекательно, а ведь она наверняка стояла рядом с викарием, с подозрением вглядывавшимся в его лицо.

— Бандитская внешность, — заявил викарий. — Настоящий пират.

— Это из-за ссадин и бинтов, а еще потому, что он несколько дней не брился.

«Значит, она тоже думает, что я похож на пирата?»

— Он почти все время находится в таком состоянии, — сказала она викарию. — Не шевелится ни днем, ни ночью. Так что вы сами видите, что для меня он не представляет никакой опасности.

«Она меня защищает. Это уже интересно».

— Доктор Томпсон сказал , что сегодня он приходил в себя.

— Да, это правда, но он был так измучен осмотром, что почти сразу же снова погрузился в бессознательное состояние и с тех пор не пошевелился.

Викарий без всякого предупреждения резко ткнул его в пальцем именно с той стороны, где еще не зажили ссадины. Он взвыл от боли, однако ему удалось превратить вой в тон. Он надеялся, что это выглядело убедительно. Больно было чертовски.

— Мне это не нравится, мне это совсем не нравится, — казал викарий.

«И мне не нравится, когда ты тычешь в меня пальцем», — подумал он.

— Он абсолютно безобиден, преподобный Матесон, так что прошу вас, оставьте его в покое. Доктор сказал, что он скорее поправится, если его не тревожить.

Она задернула навески, и он наконец смог перевести дух.

— Я хотел предложить вам перевезти его в мой дом. Негоже, чтобы молодая одинокая леди была обременена уходом за таким, как он.

— Но доктор сказал, что его нельзя перевозить, пока не заживет рана на голове.

— Он и мне сказал то же самое, — раздраженно заявил ВИкарий. — Но когда это будет?

— Все в руках Божьих, — сказала она.

— В таком случае, пока не произойдет это счастливое событие, моя супруга могла бы переехать сюда, чтобы побыть с ми в качестве дуэньи:

Она рассмеялась.

— Умоляю вас, даже не предлагайте этого. Бедненькой миссис Матесон не понравилось бы жить в маленьком душном коттедже в окружении пятерых шумных детишек.

— Она очень любит детей.

— Я это знаю. И она была более чем добра к нам. Но здесь и даже спать негде.

Последовала непродолжительная напряженная пауза.

— А где, позвольте узнать, спите вы сами, мисс Вудфорд? Наверху, насколько мне известно, имеется всего две кровати...

— Последние ночи я стелила себе постель на полу перед камином.

«Какая же она умница!» — подумал он. Кстати, это даже ложью не было. Она действительно стелила постель на полу. Он видел, как она скатывала ее утром. Она просто не говорила о том, что спала рядом с ним.

— Но...

— И сегодня я сделаю то же самое, — сказала она со спокойной уверенностью.

«Только если я не смогу помешать этому», — подумал он.

— Мне это не нравится...

— Очень любезно с вашей стороны так беспокоиться обо мне, мистер Матесон, но для беспокойства нет ни малейшей причины. Я не нуждаюсь в защите от этого слабого раненого создания.

— Да, но...

— Когда у меня пятеро маленьких ребятишек, мне не нужна никакая другая дуэнья, так что не беспокойтесь ни обо мне, ни о незнакомце. Большую часть времени он лежит без сознания, а когда приходит в себя, ведет себя как джентльмен. К тому же я уверена, что память скоро вернется к нему и он уедет.

— И все-таки мне это не нравится, — недовольным тоном произнес викарий, открывая входную дверь. — Совсем не нравится.